Книга Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра, страница 106. Автор книги Джон Краули

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ка: Дарр Дубраули в руинах Имра»

Cтраница 106

Мы точно уехали в пикапе, Барбара за рулем, а я с ребенком в изношенной джинсовой куртке – не в переноске на животе, а просто на руках. Он будто ничего не весил и все время двигался, закидывал голову назад, хватал напряженными ручками воздух. Дарр Дубраули летел рядом, время от времени обгонял нас, один раз промчался так близко к открытому окну, что Барбара инстинктивно пригнулась; иногда мы теряли его из виду и останавливались, только чтобы увидеть и услышать его впереди. Путь показался долгим – дольше, чем я помнил или воображал, – и все же, когда перед нами возник въезд в парк, я удивился, и на миг сердце мое взбунтовалось.

– Сюда, – сказал я.

– Ага, – кивнула Барбара и повернула руль.

Очень скоро стало ясно, что пикап не уедет далеко от входа. Весна еще толком не началась, но тепло уже породило уйму вьюнков и каких-то похожих на кудзу растений, которые я не мог назвать; все они переплелись и пытались забраться на высокие деревья, как сумасшедшие карабкаются друг по другу, чтобы выбраться из ямы. На деревьях уже красовались густые плащи из лоз, которые прежде я видел только вдоль трасс, где в воздухе полно углекислого газа от машин. Где эти набрались сил, я не знаю; мы будто попали на другую планету.

Мало кто сейчас уходит из того же мира, в котором родился. И здесь, и вообще на земле, насколько я могу судить; простейшие и самые неизменные людские сообщества за последний век так раздробились, люди попали в такую центрифугу перемен и потерь, что уже не с чем прощаться. Я покидал этот мир, но не свой мир.

Барбара вышла из машины, но прежде вынула ключи и аккуратно положила в карман. Я держал ребенка в одном подгузнике, пока она пристегивала к себе переноску. Она усадила сына в нее и кивнула. Я вдруг осознал, что никогда не слышал, чтобы она с ним говорила. Издалека, где виднелось начало тропы, послышался голос Вороны.

Подниматься пришлось дольше, чем когда я в последний раз приходил сюда с Деброй. Я думал, что Дебра будет со мной по пути наверх, но она, похоже, не хотела иметь никакого отношения к этому походу; она испытывала перед самоубийством ужас, которого я не разделял, но научился о нем не говорить. Время от времени мы останавливались, чтобы передохнуть, и тогда к нам возвращался Дарр Дубраули: садился на ветку и смотрел на нас. Я никогда не решался говорить с ним в присутствии Барбары – не хотел, чтобы она решила, будто я свихнулся. Теперь это было уже не важно.

– Тебе знакомы эти пути? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – Знакомы только кличи птиц. И все.

– Ясно, – сказал я, а потом: – Там день – это ночь?

Дарр Дубраули по-вороньи пожал плечами: это ведь не его странствие.

– Ну, думаю, так было раньше, – сказал он. – Кто знает? Там каждый раз все иначе.

Мой старый страх перед темнотой; иногда он кажется мне проклятьем, которое наслала моя мать. Я подумал: что бы ни ждало меня, я буду не один. Но разумеется, даже этого мне никто не мог обещать. Как бы то ни было, когда я вывел нас к обрыву, день уже клонился к вечеру. Холодный ветер с озера злил деревья и студил жаркий воздух.

– Всего несколько шагов еще, – сказал я Барбаре. – Давай посидим и подождем немного.

– Подождем?

– Подождем темноты или сумерек. Чтобы там настал день. Ночь здесь – это день там: он мне так сказал, – проговорил я и поднял глаза; Дарр Дубраули молча смотрел вниз.

В общем, мы сидели и ждали заката, все трое завернулись в одеяла, чтобы защититься каждый от своего озноба, а Дарр Дубраули устроился на длинной ветке дерева, названия которого я не знаю. Я держал в руке толстую теплую ладонь Барбары, а может, это она держала меня за руку: оба мы понимали, что можем утратить мужество и решимость. Когда солнце опустилось за лес, мы поднялись и пошли к гребню. Ступать нужно было осторожно. И Барбаре тоже: она почти не чувствовала ног из-за диабета и шла раскинув руки, словно нащупывала путь в темноте. Но мы вышли на нужное место – широкий уступ, голый и плоский, выступающий над утесом. Барбара снова взяла меня за руку. Она тихонько плакала, но не горько; маленькая головка с черно-желтыми полосами негромко замычала ей в ответ. Я понял, что медлить нельзя.

Itur in antiquam silvam, – сказал я.

– Аминь, – отозвалась Барбара.

С громким криком – вызов? отчаяние? призыв? – Дарр Дубраули сорвался с ветки и спикировал сквозь темнеющий воздух, благороднее и проще любого живого существа. Мы тоже вскрикнули – наши голоса я слышу даже теперь – и шагнули в воздух.

Тут же оказалось, что мы не падаем, а карабкаемся, только не вверх, а вниз, спускаемся по отвесной стене: словно наши тела уже сгинули внизу и оставили души добираться своим ходом. Путь был неблизкий; мы цеплялись за чахлые ветки, нащупывали ногами опоры.

Не думала, что будет так, сказала Барбара.

Мы вышли на тропу меж треснувших валунов, не такую крутую и вполне широкую, чтобы мы хотя бы смогли повернуться лицом в ту сторону, куда шли. Впереди я увидел Ворону. Дарр Дубраули перелетал с одной ветки на другую, встряхивал крыльями и хвостом – раз, другой, третий, в своей обычной манере.

В конце концов тропа привела нас на каменистый берег озера. Вокруг стоял не день, но и не ночь. Галька шелестела, низкие волны накатывались на берег и, уходя, тянули за собой камешки, а потом возвращались и толкали их обратно. Невозможно было поверить, что тут только этот берег и все.

Мы уже там? – крикнул я Дарру Дубраули.

Мы там, где мы есть, услышал я в ответ.

Еще долго?

Долго, сказал он. Не знаю сколько.

Я хотел сказать, что мы трое не сможем уйти далеко, но это было бессмысленно, да и идти оказалось нетрудно: будто воображаешь долгий путь, а не идешь на самом деле. Мы повернули налево. Вскоре берег расширился; темное озеро отступило, словно не хотело с нами связываться. Дарр рассказывал мне, что даже ему все на этой стороне – деревья и камни, сам воздух – кажется исполненным сознательной воли, предпочтений и привычек, хотя Воронам в Ка такое незнакомо. Но для Людей оно так повсюду, думает он; а в Имре то, что люди считают правдой, – правда.

Вдруг оказалось, что мы уже не по берегу идем, а вошли в другое пространство, в лес: мне показалось, буковый, но света не хватало, чтобы сказать наверняка. Как и в любом буковом лесу, подлеска почти не было, только земля под палой листвой. И тишина.

Дарр Дубраули пролетел у нас над головами – черная тень на фоне серых стволов, – и, увидев его, я уверился, что мы вблизи от того места, куда нам суждено прийти. А потом он спустился и сел на землю, поджидая нас.

Никого, сказал я ему, когда подошел к тому месту, где он рылся в листве – может, надеялся найти желуди. Мы никого другого не видели. Где же они все?

Он поднял голову, огляделся, словно и сам только что это заметил. То, чего я боялся больше всего: стылое место без света, без движения, вечность наедине с двумя моими неизменными спутниками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация