Ворона, сказал голос изнутри наперстка. Слушай меня.
Дарр Дубраули и не мог не слушать. Его перья встали дыбом, уши открылись.
Унеси меня отсюда, сказал голос. Быстрей, пока она не проснулась.
Куда унести? – спросил Дарр Дубраули, пристально глядя на ничто сперва одним зорким глазом, а затем другим, разговаривая с ничем и изумляясь такому невозможному делу. Кто ты?
Ты знаешь, кто я. Я то, что ты обо мне думаешь.
Тогда ты принадлежишь ей.
Нет! Нет. Послушай. Я принадлежу тому, кто меня найдет, понимаешь? Тебе. Это ты меня нашел, а не она.
Ты мне не нужна, прошептал Дарр Дубраули, а может быть, и вовсе не издал ни звука, но почувствовал, что его услышали. Не нужна, ты ничего не можешь сделать для меня. Для моего рода.
Неправда, сказала Самая Драгоценная Вещь. Поверь мне. Ворона – моя мать. Ну, приемная мать. Она прожила тысячу лет.
На это Дарру было нечего ответить, он вообще мало что понял. Глупость какая-то – спорить с наперстком. Он посмотрел на спящую Лисью Шапку и подумал, что нужно бы ее разбудить.
Нет, не смей! – воскликнула Самая Драгоценная Вещь. Забери меня отсюда. Хватай и клади себе в сумку.
У меня нет сумки, сказал Дарр Дубраули.
Нет? Странно, должна же быть сумка.
Я не могу носить сумку. Я – Ворона.
Не важно! – перебила Самая Драгоценная Вещь. Бери меня и неси как можешь. Я пригожусь Воронам! Обещаю. Это твой шанс! Ты!
Не оставлявшее Дарра чувство, будто что-то пробуждается вдали, стало сильнее. Он подумал: А почему нет? А вдруг? Я ведь уже дал Воронам мясо Людей, вести о битвах, столько богатства! Это будет последний подарок, лучший дар. Его будут передавать от Вороны к Вороне, он сам не знал как, но весь его род этому обрадуется. Дарр Дубраули принесет им счастье: навеки.
Да! – поддержала Самая Драгоценная Вещь из наперстка. Правильно думаешь. Торопись! А то она проснется!
Вдруг сердце Дарра забилось, точно от любви или от смертельной опасности. Он подпрыгнул, схватил наперсток, почувствовал, как ничто крепко уцепилось за его клюв.
Теперь беги, приказала Самая Драгоценная Вещь, но Дарр не мог понять, куда лучше. Он повернул в ту сторону, которая казалась противоположной поклюву, и полетел. Наперсток в клюве и ничто в нем вдруг показались очень тяжелыми.
По пути, проговорила Самая Драгоценная Вещь, я расскажу тебе историю. Чтобы скоротать время.
Дарр Дубраули не мог возразить, потому что боялся открыть клюв, так что просто летел дальше.
Не всегда я была тем, чем стала ныне, сказала Самая Драгоценная Вещь. Некогда я была травой, растущей на дне моря. И долгие вечности там царил мир. Но потом туда явилось нечто невиданное прежде: белое, как рыбье брюхо, косоглазое, конечности во все стороны. А потом оно вырвало меня из вековечного ила своей уродливой лапой! Вообрази мое огорчение…
Дарр Дубраули хотел сказать ей, что ничего не знает о море, что никаких рассказов больше не хочет, но, разумеется, не мог открыть клюв. Вещь становилась все тяжелее. С каждым ударом крыльев ее вес тянул его к земле. Он пытался подняться выше, но крылья онемели и ослабли. Теперь он увидел, что впереди деревья стали другими, меньше, Буки сменились Березами. Наверняка это путь домой.
Так что в конце концов меня проглотила Змея, продолжала будто издалека Самая Драгоценная Вещь. Поэтому Змея живет вечно, а не Люди. Жалость какая.
Обманщица, подумал Дарр Дубраули: она ведь сказала, что Вороны живут вечно. Или это кто-то другой сказал? Он уже не мог лететь дальше, спустился и сел на землю.
Нет, нет! – закричала Самая Драгоценная Вещь. Дальше! Она идет!
Дарр Дубраули не понял – речь о Лисьей Шапке или о Вороне этого мира. Он выпустил вещь из клюва и стряхнул, когда она попыталась уцепиться за него.
Не могу, сказал он. Ты слишком тяжелая.
Тогда спрячь меня. Быстро спрячь. Там, где только ты сможешь меня найти.
В безветренном лесу вдруг зашумел ветер, подул ему в спину. Обернувшись, он увидел вдалеке Лисью Шапку; ветер трепал ее плащ, разметал волосы. Дарру показалось, что он рассмотрел ее лицо.
Что он наделал? Что?
Спрячь меня от нее! – сказала Самая Драгоценная Вещь. Она меня у тебя украдет.
Где?
Здесь, сказала вещь.
Дарр Дубраули сидел у подножия Березы; дерево пустило в землю странно выгнутый корень, под которым как раз можно было что-то спрятать, – Береза будто нарочно подсказывала тайник. Самое подходящее место для вороньего тайника, если только никто не увидит.
Ты сбежишь, сказал он невидимости.
Нет, ответила она. Я останусь здесь, под этим деревом.
Ты врешь.
Не глупи. Я не могу врать.
В ужасном смятении Дарр Дубраули закричал, но делать было нечего. Раскопав землю лапой и клювом, он подтолкнул наперсток в тайник, а потом забросал его палой листвой.
Оставайся со мной, сказала вещь древесным, земляным голосом – или это заговорила Береза? Кто-то ему говорил когда-то, что нужно верить Березе… или не верить? Он резко клюнул березовую кору, оставив метку. Отпрыгнул и взлетел навстречу Лисьей Шапке.
Вскоре он уже видел ее лицо ясно, видел, как губы произносят одно слово: «Ворона!» Но не слышал его. Он будто никак не мог к ней приблизиться; словно махал крыльями на одном месте, а деревья суетились вокруг, менялись местами, а Лисья Шапка становилась все больше. Позади он услышал странный шум, шорох листьев и ветвей.
– Ворона! – закричала Лисья Шапка. – Ты ее украл?
– Нет-нет, – отозвался Дарр. – Нет! Она убежала. Я за ней погнался.
– Врешь! – крикнула она; Дарр был слишком высоко, чтобы достать его посохом, но она все равно попыталась. – Ты ее украл. Я знала, что так будет!
– Нет! – завопил Дарр Дубраули. – Не говори так! Я знаю, куда она убежала. Правда. Я знаю, где она.
Лисья Шапка в отчаянии посмотрела на него. Она казалась старше даже Буков вокруг.
– Я знаю, где она, – снова закричал Дарр Дубраули. Как она может ему не верить? Ворона никогда не забудет, где спрятала сокровище. – Идем, идем!
Он развернулся в воздухе и полетел обратно. Тут недалеко. Там, где появились Березы, где начинался подъем, где вдалеке уже виднелись зеленые луга и небо.
Но такого места впереди не было. Много Берез, но все столпились так, что между ними почти не пролететь, и все самодовольно на него косятся. Дарр влетел в рощу, принялся искать.
– Дерево с меткой, – закричал он Лисьей Шапке. – С перекрученным корнем на подневной стороне. Вот это!
Он приземлился у подножия Березы. Она росла не там, где прежде, то место он хорошо помнил. Может, ошибся? Может, не это дерево, а вон то, у него тоже корень вывернулся из земли.
