Он посмотрел наверх, затем, оценив, сколько ему еще подниматься, ступил на следующую ступень. То ли стон, то ли ворчание донеслось из могилы его родителей: может, они звали его обратно? Или просили помочь?
Не было этого, заявил Дарр Дубраули. Я его не ел. Не ел. Не его.
Мальчик скрылся из виду, стал тусклым, как луна за облаками, потом тусклым, как звезда, а потом и вовсе исчез, а следом и лестница. Наступил день.
– Corve, – обратился к Дарру Брат. – Ты должен покинуть эту обитель и под страхом смерти более не возвращаться.
Они стояли во внешнем из трех кругов меж невысокими валами, окаймляющими аббатство. Дарр Дубраули сидел у Брата на руке. Остальные Братья и Аббат тоже собрались здесь: все смотрели, как Брат подбросил Дарра в воздух, тот поднялся на крыло, опустился, взлетел выше и скрылся за крышей церкви. Все перекрестились и зашептали молитвы.
Никто не поверил, будто Брат видел то, что он якобы видел, или услышал то, что якобы слышал, и единственным свидетелем Брат назвал Ворону, которая не умела говорить да и не очень уверенно себя чувствовала в свете дня. Аббат счел вероятным, что Брат увидел лживый сон. Исповедник спросил, зачем спасенной душе просить об отмщении; так не бывает, ибо эти души молят о милосердии. Братья сказали, что их собрат поддался искушению Нечистого, принявшего обличье Вороны: такому человеку истинное видение даровано быть не может.
Поэтому устроили суд; Дарра Дубраули прокляли и изгнали.
В следующее воскресенье Брат пришел к Аббату и попросил разрешения отправиться в паломничество, чтобы искупить свое недомыслие и помолиться в святой часовне за душу мальчика, – душу, которую, как Брат теперь признавал, он никогда не видел. Аббат помолился, подумал и дал согласие. Как раз пришла пора года, когда принято было отправляться в паломничество. Однако никто из других Братьев не изъявил желания отправиться в путь с ним. Брат принял это без злобы и огорчения – исповедник даже подумал, что пережитое изменило его к лучшему, – и зеленым утром он вышел в путь один, унося с собой немного еды и питья в кожаной сумке, крепкий посох, морскую раковину для сбора подаяний и прощальный поцелуй Аббата на щеке.
Аббатство уже скрылось позади, когда он добрался до ручья, отмечавшего границу монастырских владений. С веток Ивы его позвал Дарр Дубраули.
– Corve! – откликнулся Брат. – Ива – злое дерево. Как же ты на нем сидишь?
Дарр Дубраули радостно каркнул. Брат поручил ему каждый день прилетать на дерево у поворота ручья возле островка, где растут дикие розы, пока монах не придет его забрать; и Дарру было даже немного странно, что он так рад видеть человека. Он спустился, уселся на плечо Брату, уцепившись за складки грубой шерсти возле уха, и произнес слово по-вороньи – одно из немногих, которые Брат научился различать: «Расскажи больше».
– Стало быть, Ива, – начал Брат, подбирая подол своего одеяния. – Все это знают. По ночам Ива вытаскивает из земли корни и бродит туда-сюда, как человек; может подкрасться сзади к путнику, опутать его своими длинными ветками и задушить!
Он рассмеялся, Дарр Дубраули рассмеялся, и Брат вошел в быстрый поток, осторожно ступая по каменистому дну, пробуя его своим посохом. На другом берегу дорога вела к святому месту, до которого еще несколько дней пути. Прежде чем они доберутся туда, спутники окажутся в местах, где обитает клан Брата.
– Твои сородичи готовы? – спросил Брат. – Ты им все объяснил? Они сделают что нужно?
В ответ Дарр Дубраули поклонился. Они готовы.
– Тогда идем, – сказал Брат, выжимая воду из подола, – в дом моей родни и сделаем, что нам поручено.
Дарр Дубраули понимал, что такое клан, – он и сам принадлежал к клану, пусть и покидал его надолго. Но его клан был не похож на людские. Люди знали тех, кому приходились родней, и знали точно, в каком родстве состоят; в их кланах числились мертвые, от которых они получили положение и богатство, если эти Люди были богаты и влиятельны, и которым они обязаны были возвращать долг заботой, молитвами и трудами: это поможет покойным вознестись Наверх. Дарру Дубраули казалось, что Люди и сами не совсем уверены, ушли эти мертвые Вверх, как белая душа, которую он видел, или Вниз, куда, по словам Брата, отправятся почти все его знакомые. Большинство не уходили ни Вверх, ни Вниз, но оставались посередине, и многие думали, что молитвы и пение Братьев, а также богатые дары аббатству подтолкнут их Вверх. Дарр Дубраули этого не понимал. У Ворон нет мертвых, которым нужно помогать или потакать.
После изгнания из аббатства, но до встречи с Братом у Ивы над ручьем Дарр Дубраули отправился домой, в прежние вороньи владения, докуда было рукой подать, но путь далекий: из Имра в Ка.
Ему там были рады; над ним всегда можно было посмеяться – над ним, его Людьми и его историями.
– Ва Тернхолм, – сказал он, отыскав его в кустах, где Ва собирал веточки для гнезда, – у меня есть вопрос.
– Что за вопрос, Дарр Дубраули?
– Вы по-прежнему следите за Людьми, которые Волки?
– Ха! – ответил Ва Тернхолм. – Их стая выросла. Никого нет сильней их. Не подпускай к ним теперь своих Братьев.
– Так вы им больше не нужны?
– Я этого не сказал.
– Вы их приводите к добыче.
– Бывало. Иногда. И ели богатства, которые они оставляли.
Дарр Дубраули на ветке повыше раскрыл широкий хвост и расправил дрожащие крылья – то есть как бы потянулся и зевнул по-вороньи.
– А ты умен, – сказал он.
Ва Тернхолм поднял в клюве кусочек мха и выплюнул.
– Я тебе вот что скажу, – продолжил Дарр Дубраули. – Я слушаю Людей и знаю об их делах. Скажем, я услышу о Людях, которые собираются ехать за гору через лес, где охотятся ваши Волки. Если я вам об этом скажу, вы туда приведете Волков? Пойдут они за вами?
Мне кажется, Вороны терпеть не могут сделок. Они не загадывают наперед, не любят будущее – даже слова такого у них тогда не было.
– Ну, – протянул Ва Тернхолм. – Сейчас-то сложно собрать Ворон вместе.
– Ну да, – согласился Дарр Дубраули. – Гнезда. Наделы. Птенцы.
Ва Тернхолм покосился на поклюв и на помрак, словно не хотел обсуждать частную жизнь с другой Вороной.
– Просто дел много, вот и все.
– Это точно, – согласился Дарр Дубраули.
– У тебя же нет подруги.
Тогда это было правдой, хотя Дарр Дубраули знал, что прежде у него были и супруги, и птенцы.
– Но добыча-то легкая, – заметил он. – Богатая. Если я ее приведу, ты соберешь Ворон?
– Ну, – повторил Ва Тернхолм. – Я же сказал.
Вдруг Дарр Дубраули спрыгнул с ветки и приземлился так близко к Ва Тернхолму, что крупный самец отскочил.
– Скажешь – не надо дергаться, и я отстану, – сказал Дарр. – Мне не очень-то и надо. Если меня Братья за этим застукают, убьют. – Он посмотрел на Ва Тернхолма помрачным глазом. – А тебе же не нужна волчья добыча? Всегда легко найти жучков. Яйца Пигалиц. Все такое.
