Он заговорил, и его нежный голосок не всегда было слышно за рокотом земли, воплями тварей и мучимых душ. Мальчик рассказал, как попросил Брата отомстить тем, кто его убил; недостойно было просить о таком, но грех этот ему простился за юность и добродетель. Брат с любовью и добром в сердце сделал лишь то, о чем его попросил мальчик.
Закончив речь, он вновь полез вверх по лестнице.
Вот так, проговорила светлая фигура ангела. Этот человек свободен. Ему еще хватит жизни, чтобы покаяться в своем злодеянии, если это и было злодеяние.
Я возражаю! – взревел демон, и огонь полыхнул внутри горы у него за спиной. Если даже тело его проживет сто лет, он не смоет своих преступлений!
Седмижды семьдесят раз. Если раскаяние искреннее. Таковы правила, не спорь с ними.
Я вызываю свидетеля! Своего свидетеля! – заявил демон, вскинув руку. Я вызываю – Ворону!
Дарр Дубраули уставился на указующий перст демона. Это о нем? И почувствовал, как глаза тварей вокруг обращаются к нему.
Ворона! – закричала хвостатая тварь и потянулась к нему. Ворона!
Дарр подумал, что его съедят, если он не подчинится. Ангелица из своего белого царства подозвала его своим «бакулюсом». Дарр неохотно взмахнул крыльями и оказался рядом с Братом, который на него и не взглянул. Дарр подумал, а вдруг Брат ошибся, и, хотя он Ворона, его все-таки могут проклясть, и чем это грозит.
Давай свои показания, приказал демон, скрестив волосатые лапы так же, как прежде светлая фигура – тонкие белые руки.
Нет у меня никаких показаний, сказал Дарр Дубраули.
Не лги! Ты был с ним там, на скалах в горной долине. Расскажи о его мече, о злорадной ухмылке, расскажи, с какой радостью он раскроил череп жертвы!
Не помню такого, сказал Дарр Дубраули, и это даже была правда, но при словах демона он начал вспоминать.
Говори, вновь приказал демон. Или сам попадешь в огонь. Как тебе это понравится?
Прекрати, вмешалась ангелическая фигура. Ты давишь на свидетеля.
Они продолжили спорить, но Дарр перестал их слушать. Он вдруг заметил – быть может, благодаря вороньим глазам, так широко посаженным, что многое можно увидеть, – всех вокруг судят точно так же. Бесчисленные споры, подобные этому, шли на грудах камней и на скальных уступах, бесчисленные людские души корчились в огне зверотварей, но некоторые уходили по скользкому мосту к сияющим башням, а крылатые твари пытались их столкнуть.
Давным-давно Лисья Шапка сказала ему: в Имре существует всякая вещь, но лишь одна каждого вида. Однако здесь Дарр Дубраули увидел только одну вещь, зато повторенную бесконечное множество раз.
Мне здесь не нравится, сказал он. И добавил на своем языке:
– Мне здесь не нравится!
Башни и гора содрогнулись, точно услышали.
Птица смерти, закричал демон, словно издалека. Ты ответишь или будешь служить мне здесь вечно.
Нет, отрезал Дарр Дубраули. Я не из этого царства. Вам меня тут не удержать. Фубун всем вам.
Corve! – прошептал Брат и предостерегающе поднял руку.
Но Дарр Дубраули знал свою правду: что бы они там ни думали, Брата можно судить и мучить здесь, а Дарра Дубраули – нет. Не потому, что он жив, не потому, что он срединный дух, не потому, что он не грешил, но потому, что его тут вовсе и не было.
Вы, сказал он. Вы все из Имра. Я из Ка. Я не ваш.
Он распахнул крылья, пригнулся, подпрыгнул, взмахнул ими – и взлетел, поджав лапы к телу. Ад провалился вниз быстрей, чем Дарр набирал высоту, поднимаясь к тому, что должно было быть небом, но становилось лишь чернее, а тучи оказались темными валунами: к ним даже можно прикоснуться. Через несколько взмахов он почувствовал, а затем увидел, как его нагоняет и обгоняет другое существо – Брат, снова в своем балахоне, на ногах болтаются сандалии. Дарр Дубраули догнал его и уцепился за него; он ничего не видел; пахло землей и влажным камнем, ужасная теснота охватывала их все теснее.
Потом ничего.
А потом голос Брата, обычный его голос прямо над ухом:
– Когда мы уйдем вниз?
Дарр чуял запах его тела.
– Мы вернулись, – сказал он.
Брат не ответил, но, когда сверху послышался громкий лязг, вздрогнул и шевельнулся. Полоска дня. Дверь из Преисподней. Открывается шире.
– Что стало со мной? – спросил Брат, но Дарр не мог ответить.
Вниз потянулись руки, чтобы вытащить его наверх, а вместе с ним и Дарра Дубраули. Радостные крики, благословения, солнечный свет и свежий воздух.
В долгие летние дни на пути домой Дарр Дубраули и Брат вместе пытались сложить воедино рассказ о том, что с ними произошло внизу; оба помнили это смутно. Но та малость, какую каждый из них мог вызвать в памяти, добавлялась к тому, что вспоминал другой, и все это опиралось на твердые убеждения Брата о том, что должно было там произойти, и все сложилось в рассказ, который они проговаривали на ходу.
Проговаривали: удивительным образом, побывав в яме Певца и земле Лисьей Шапки, Брат обнаружил, что Дарр Дубраули говорит на своем собственном языке, который Брат может понимать, пусть и не говорить; и в дороге, день за днем, мысль за мыслью, слово за словом, он его изучил. Переходя вброд холодные ручьи, лежа на солнце в полусне, высматривая съедобные ягоды, они говорили. Говорили и говорили.
Как же Брат избежал адского приговора, хотел выяснить Дарр Дубраули. Ну, ангелица, благослови ее Бог, просто отказала демону и вновь одела брата в его монашеское облачение; и тогда демон в великой ярости швырнул в него обожженную и мерзкую душу разбойника и закричал: «В этом покайся!» Посмотри-ка: пятна копоти так и не сошли.
– Ого, – протянул Дарр Дубраули.
Вечером третьего дня они расстались. Брат пошел в аббатство, чтобы исповедаться во всем, что совершил, – теперь он ясно помнил, что ангелическая фигура ему это приказала, – а Дарр Дубраули полетел к ночевке своих братьев и сестер. Оба не слишком надеялись на теплый прием.
Подлетая к старым владениям, Дарр Дубраули заметил, что все Вороны направляются в одну сторону и зовут других за собой, так что он тоже последовал за ними. Вскоре он услышал крики впереди, где, похоже, нашли еду. Много еды, какой бы она ни была. Там, скорее всего, будет и Ва Тернхолм.
Так и вышло. На странной конструкции, которую Люди сколотили из дерева, висели привязанные трупы Людей, словно убитые Олени или Зайцы: веревки на шеях и на руках. Они уже прилично сгнили. Вороны искали, за что бы зацепиться в лохмотьях, засовывали головы им в грудь и в брюхо.
– Привет, Дарр Дубраули, – крикнул Ва Тернхолм. – Где ты был?
Дарр Дубраули не ответил. Он сел на безопасном расстоянии от Больших.
– Ваши Волки? – спросил он.
