– Не бойся, не бойся, – тихо уговаривал ее мистер Палмер. – Питер, ты следишь?
– Да, пап.
Большая сильная ладонь коснулась светлых волос. Офелия встрепенулась, зажмурилась – совсем как человек – и резко ушла под воду.
– Ну вот, – удовлетворенно произнес Леонард Палмер, поднимаясь с колен. – На подзыв она приходит, пищу из рук берет. К прикосновениям мы ее быстро приучим, полагаю. И за месяц подготовим к первой выставке.
– К какой выставке? – упавшим тоном спросил Питер, все еще держа в руках прут с голубым огоньком.
– Увидишь, – улыбнулся отец. – Эта русалка принесет нам много денег. Куда больше, чем я на нее потратил! Сперва эта маленькая красавица покорит Англию, потом Европу. А через годок-другой ее можно будет привезти и на всемирную выставку прирученных оттудышей!
Утром Питер увидел, как рыбу, оставленную на бортике у пруда, доедает соседский кот. Как будто он, а не Офелия, ее заслужил. Будто это голодный дикий кот позволил себя погладить, а не плененная девочка-цветок. И было в этом что-то настолько отвратительное, что Питер едва удержался, чтобы не швырнуть в кота комком земли.
Глава 10
Неделя выдалась жаркой и скучной. Учебный год стремительно катился к концу, готовить уроки хотелось все меньше и меньше, но мистер Палмер поставил младшему сыну условие: если триместровая оценка по математике будет на балл выше, Питер едет на ежегодный автосалон с одним из друзей. Приходилось вечерами прорешивать столбцы ненавистных примеров вместо того, чтобы читать или гонять на велосипеде.
В редкие минуты свободного времени Питер слонялся по саду. Папа уехал оформлять какие-то документы для корпорации, Ларри просиживал целые дни над юридическими книгами, и поговорить Питеру было не с кем. Он все ждал, что придет Йонас, но того что-то не было видно. «Наверное, учится, – вздыхал Питер, вяло пиная футбольный мяч по дорожкам сада. – Тетка у него – чистый изверг, а оценки по большинству предметов так себе». Обычно Питер делал за Йона домашние задания по литературе и английскому, но оценки в классе его друг получал унылые. Он бы и в школе ему подсказывал и помогал, но Йонас учился в школе для мальчиков на другом конце Дувра.
Мяч закатился в дебри живой изгороди, Питер опустился на колени и полез его доставать. И столкнулся с Фроззи, азартно добывающим кого-то из раскопанной норы.
– Иди отсюда, грязное чудовище, – проворчал Питер, одной рукой выталкивая мяч, а другой подпихивая пса под белоснежный зад.
Бишон обиженно тявкнул и попытался вернуться к своему занятию. Питеру пришлось брать его на руки и относить маме.
Миссис Палмер на лужайке накрывала стол для подруг Агаты. Сама Агата торчала у ворот, то и дело поправляя локоны перед карманным зеркальцем.
– Мам, – окликнул Оливию Палмер младший сын. – У нас теперь два бишона и один грязевой монстр. Перед гостями будет неудобно.
– Фроззи! Какой ужас! Давай его сюда, я попрошу Лорну его помыть.
Перепачканную собаку мама понесла в дом, а Питер ухватил со стола горсть клубники и побрел к пруду. Попадаться на глаза подружкам Агаты ему совсем не хотелось. Они либо смотрели сквозь него, либо в их взглядах скользило легкое презрение. И то и другое Питеру было одинаково противно.
Размышляя над тем, что никто из супергероев не страдал от лишнего веса, Питер уселся на скамейку у пруда и одну за другой съел прихваченные с собой клубничины. Над зеркальной гладью пруда стрекозы гоняли мелких насекомых, ветки молодой ивы у дальнего берега почти касались воды. Офелии не было видно: в жару русалка предпочитала находиться в глубине. Всплывала она вечерами, когда к пруду спускался мистер Палмер с миской порезанной ломтиками рыбы. За неделю Офелия перестала его бояться, смело брала пищу из руки и вот уже два дня как терпела человеческие прикосновения. Прут с голубым огоньком на конце ни разу не понадобился, что очень радовало Питера. Меньше всего он хотел бы, чтобы девочка-цветок испытывала боль.
Он спрашивал отца, какая Офелия на ощупь. Мистер Палмер пожимал плечами, отвечал неопределенно: «Холодная и гладкая. И волосы мокрые». А Питеру так хотелось прикоснуться к ней самому…
Услышав его вздох, из сада прибежали Лотта и Сноу, притащили маленький мячик, звонким лаем принялись требовать внимания.
– Мам, забери их! – взмолился Питер, но ответа не последовало: миссис Палмер находилась где-то в доме.
Мальчишка с десяток раз кинул игрушку в сторону лужайки, и ему надоело. Но неугомонные собаки раз за разом требовали продолжать игру.
– Идите донимайте Агату, – упрашивал их Питер, но бишоны неумолимо притаскивали мячик ему.
В очередной раз зашвырнув мяч подальше, Питер обернулся к пруду и заметил знакомые ушки-плавнички в десятке метров от берега. Офелия с интересом наблюдала за тем, как собаки весело носятся по каменной дорожке, отбирая друг у друга игрушку.
– Привет, – дружелюбно окликнул ее Питер. – Я рад тебя видеть. Сегодня опять жарко, и я думал, что ты будешь отсиживаться в гротах.
Он ждал, что она отпрянет и спрячется, но русалочка подплыла ближе. Лотта отобрала у Сноу мячик и принесла игрушку Питеру. Бросила у ног, требовательно затявкала. Офелия нырнула и тут же снова показалась над водой. Расправила ушки, приоткрыла рот и склонила голову набок. «Похоже, ей интересны собаки, – решил Питер. – А может, она хочет поиграть?»
Мальчишка забрал у Лотты мяч, повертел его в руках.
– Офелия, хочешь мячик? – спросил он, присаживаясь на край дорожки у воды.
Лотта вопила и прыгала, пытаясь достать игрушку. Питеру пришлось поймать собаку и зажать ее под мышкой.
– Тихо! Лотта, фу! – скомандовал он и бросил мячик в пруд.
Русалка мгновенно скрылась под водой. Питер решил, что она испугалась, но тут под мячом, покачивающимся на поверхности, появилось светлое пятно. Офелия покружилась под ним, вынырнула рядом и уставилась на игрушку.
– Это мячик, – пояснил Питер, удерживая азартно вырывающуюся собаку. – Мячик. Мяч. Он красный. Красный мяч.
Офелия описала круг, рассматривая игрушку. Подплыла совсем близко, ткнула пальцем, отпрянула боязливо. Питер рассмеялся: знакомство русалочки с мячиком выглядело презабавно. Она отвлеклась, уставилась на мальчишку. Похоже, звук смеха интересовал ее не меньше мяча.
Отчаявшись отыскать мячик в кустах вокруг лужайки, к пруду прибежал Сноу. Увидел русалку, заворчал, забрался под скамейку.
– Хоть ты на нее не вопишь, – усмехнулся Питер и поднял перед собой лающую Лотту. – Видишь, Офелия? Лотта требует свой мячик обратно.
Русалка растянула губы в подобии улыбки, сверкнули острые зубки.
– Здорово! – воскликнул Питер. – Да ты улыбаешься! Офелия, мяч. Мяч. Давай его сюда. Мяч.
Удивительно, но она его поняла. Нырнула, покружилась немного и выплыла, ухватив мячик зубами.
