— У моего Мастера всё всегда стоит! Ой, а где член? Где, где он? Ма-а-астер! — я взвыла, изображая ужас.
Теперь его смех я слышала отчетливо:
— Я пока утешаюсь тем, что ты за каждое слово рано или поздно ответишь. Продолжаем. Подуй на головку, дразни меня, смотри снизу вверх, но даже губами не касайся.
Я карикатурно выдула воздух.
— Отлично. Теперь тронь только кончиком языка.
Заговорила строже, чтобы он там действительно в фантазиях не погряз:
— У меня для тебя плохие новости, Кир. Сессию проводят для клиента, а не наоборот. Ты сейчас себе хорошо делаешь, а должен мне.
— А разве женщину минет не заводит? Разве такое начало игры не разгоняет тебя и не расставляет нужные приоритеты? Ты сразу встаешь в положение подчинения, но ждешь ласки и от меня, потому стараешься — чтобы заслужить свое удовольствие.
Я едва не расхохоталась:
— Не заводит. Вообще. Погоди, у меня тут макароны сварились. Повисишь пару минут, я воду солью?
Отодвинула телефон от уха и ровно по часам выждала четыре минуты.
— Кир, ты все еще здесь? — снова томно.
— Маш, — его голос изменился, стал будто серьезнее. — А ты когда-нибудь делала минет? В смысле, не по телефону.
— Нет. Еще вопросы есть?
— Есть, конечно. Вкусные макароны?
— Не успела попробовать.
Он задумался на несколько секунд.
— Маш, а про девственность соврала? То есть в какой из разов ты мне соврала?
Я знала, что он хочет услышать, потому и отвечала уверенно:
— Ей-богу, какая девственность, Кир? Не настолько уж я и страшная, чтобы до двадцати трех лет дожить без хотя бы одних отношений за спиной.
— С этим согласен.
Но я мысль не закончила:
— Я как в Москву приехала, с работой вообще туго было. К счастью, подружки — случайно с проститутками в общаге познакомилась — выход подсказали. Поначалу у клубов ошивалась — опыта набиралась, а потом и в сам клуб пускать начали. Разумеется, раз в неделю приходилось рассчитываться с владельцем и охранниками. Но они хоть почище, чем основная клиентура, так что я не в обиде. Во-от, а потом к Юрке устроилась. Он меня с таким-то опытом сразу в штат принял, наплел, что в его бизнесе меня хотя бы по роже бить не будут. Я сначала не хотела — привыкла уже как-то по старинке, доходы другие, но потом втянулась — и ведь правда, по роже не бьют! Ты все еще здесь?
— Здесь, здесь. Неувязка в байке, Маш. Все проститутки отсасывают, это даже стоит дешевле.
— Тебе ли не знать… А у меня рвотный рефлекс. Потому я была проституткой-противоминетчицей!
По звуку долго не могла понять — он там или плачет, или ухохатывается, но всхлипы расслышала. Я и подлила маслица:
— Мой Мастер все еще меня хочет?
— Не-е. Сейчас он уже хочет макароны. Слушай, противоминетчица, а ничего, если я заеду? Не буду трогать, обещаю. Просто поболтаем — вот точно так же.
— Ни за что! Даже не вздумай!
— Тогда продолжаем. Снимай телогрейку.
— А я не замерзну, Мастер?
— Снимай, сказал. Или я сам тебя раздену, но тогда мало не покажется.
— Да и пусть не покажется. Это когда еще увидишь, как властно одним махом разрывают телогрейку?
— А ты добзделась. Похер на телогрейку. Теперь я хочу сделать тебе больно. Я разворачиваю тебя, стаскиваю джинсы до коленей и вхожу без подготовки и смазки на всю длину, не позволяя тебе вывернуться. Кстати, а что на счет анального секса, Маш?
Я задумалась:
— А можно при анале сразу на всю длину без подготовки? Он ведь просто не пролезет. Или пролезет? Что-то никогда я этим вопросом не задавалась, хотя клиенты такое часто любят, но там и речи о смазках обычно не идет.
Задумался и Кир:
— Да по-разному бывает. Если вообще в первый раз, то разрыв обеспечен. Если анальный секс регулярный, то, в принципе, реально. Но все равно будет больно, причем обоим. Это та часть мазохизма в доминанте, которая иногда тоже необходима. То есть ты и противоанальница, я правильно понял?
— Что ты! В попу-то я завсегда, даже спасибо говорю.
— Окей, я подожду твоего «спасибо», а пока вколачиваюсь в тебя под болезненные вскрики.
— А. А. А, — совершенно равнодушным тоном простонала я. — Скоро там уже и мое удовольствие будет?
— Скоро. Если я все-таки приеду.
— Не приедешь, — резко ответила я. — А знаешь почему, Кир? У нас с тобой полное несовпадение сексуальных интересов. Рассказать тебе о моих фантазиях?
— Изволь.
— Я доминирую. Сначала я раздеваю и бью тебя плетью, заставляю лизать свои каблуки. И когда наиграюсь, беру огромный дилдо и не беру смазку. Разве ты еще не понял мой характер? Я терпеть не могу от кого-то зависеть или кому-то сдаваться. Это я хозяйка! И в сексе, и в жизни. Склонись передо мной, раб, и высунь язык! Сильнее!
— Слушай ты, баба с яйцами, давай один раз попробуем и там по ходу дела разберемся, любишь ты сдаваться или нет. Это не тот опыт, который можно постичь в теории. Я же объяснял, что буду с тобой предельно терпеливым, меня больше прет от подчинения, чем от реальной боли сабы. Боль — это ведь тоже договоренность, когда оба этого хотят.
— У меня мурашки по коже бегут даже от этих объяснений.
— Пойдем на свидание, Маш? Ведь мы очень неплохо общаемся, мы совершенно точно сможем весь вечер друг друга подначивать и не скучать. И никаких переходов в горизонтальную плоскость, пока не созреешь. Странно, что ты все еще подозреваешь во мне насильника — уж возможностей было предостаточно. Нет, я, конечно, ношу с собой наручники — на всякий случай, вдруг бдительность потеряешь. Но если серьезно, то это неприкольно — когда только тело. Настоящему дому нужны все внутренности, а их силой не получишь.
— Ты всерьез надеешься, что я в тебя влюблюсь?
— Пока я только всерьез надеюсь, что ты пойдешь со мной на свидание.
Я нервно отключила вызов, не желая придумывать очередной отказ на один и тот же вопрос. Но, честно говоря, Кир сформулировал верно — общение с ним всегда феерично и потом долго отдается в груди приятными отголосками. Больше всего мне в нем нравилось умение парировать любые подачи, без малейшего напряжения, а мозги я считаю самой главной эрогенной зоной. Да почему же жизнь так несправедлива! Вот был бы он самым нормальным мужчиной, предпочитающим только нежности… Или хотя бы притворился бы таким — но он ведь ни в какую притворяться не хочет!
Переезжать все-таки нужно. Рано или поздно он явится — и черт знает, смогу ли я удержаться и не захотеть совсем немного поболтать. О макаронах.
Глава 13
