— Ма-а-аша… — позвал протяжно. Понял, что уже не сплю.
Ответила тем же тоном:
— Ма-а-астер…
— Сейчас-то Кир, — поправил он и этим самым влил в меня лошадиную дозу храбрости. Я сразу распахнула глаза и увидела его лицо именно там, где ожидала.
Некоторое время просто смотрела. У него глаза карие, но сильно меняющиеся в зависимости от настроения. Они то прищурены — и тогда меня обязательно будут отчитывать; то черные из-за расширенных зрачков — и тогда меня или прижмут собой к стенке, или к ней же привяжут; а то — как сейчас и что бывает чаще остального — искрящиеся весельем. Наверное, мне нравятся любые, хотя только последние позволяют вести себя более раскованно, чем я и воспользовалась:
— Ты просто… ужасен. Я всегда это знала, но знать и прочувствовать на своей шкуре — совсем разные вещи.
— Ага. Еще скажи, что тебе не понравилось.
— Ты сделал из меня нимфоманку! — я начала заливаться краской от этого признания вслух. Ну, а что, несколько часов назад я фактически набросилась на него в голодном желании.
— Вряд ли. Это было бы слишком прекрасно, Маш, — он, в свою очередь, и не думал тушеваться. — Но мы будем над этим работать.
— Не надо работать! Я и такой себе нравлюсь!
— И мне.
Я проигнорировала признание — когда ругаешься, лучше не скатываться в ваниль.
— Это было жестоко, — я продолжала обвинять.
— Ничего подобного. Кстати, отложенный оргазм всегда сильнее обычного. И заметь хотя бы, что я вчера не стал тебя долго мучить — пожалел.
Я приподнялась на локте и охнула. Мы оба до сих пор без одежды. Потянула на себя угол покрывала с другой стороны, но его явно не хватало, чтобы все прикрыть. Да и ладно. Пусть сам смущается — я тоже всего его вижу.
— А-а! Так это ты меня пожалел? Ну, ничего себе!
— Не тебя — себя. Решил, что если совсем перегну палку, то ты можешь и сломаться. Потому разрешил тебе меня изнасиловать.
— Так я и сломалась, Кир!
— Нет. Ты кончала так долго, что я успел тебя догнать. Ломаются люди совсем по-другому, если ты не в курсе. И сейчас со мной разговариваешь, а не вопишь, сверкая удаляющейся голой попой.
— Я воплю, — парировала неуверенно.
Но он только рассмеялся, перекатился, навис надо мной и чмокнул в губы. Но снова приподнялся, глядя в глаза:
— Маш, мы теперь любовники. Уже и не надеялся, что доживу. Скажи теперь — дальше с тобой будет проще?
— Дальше? — растерялась я. — Знаешь… твои наклонности меня пугать меньше не стали!
— Значит, проще не будет, — он вздохнул. — И да, какие еще наклонности? Вот сейчас я перед тобой, не включаю диктат. Таким нравлюсь?
Я на миг сжалась, но потом все же решилась на откровенность:
— Таким — да.
— Тогда закрепим результат ватным сексом?
— Чем?
— Ну, это когда ты лежишь прямо так. А я стараюсь на тебе. И не переворачиваю, даже если очень захочу. Тысячи поколений до нас справлялись, справимся и мы. Наверное.
— Я улавливаю твою иронию, — я прищурилась. — Намекаешь, что это скучно?
— Что ты, не намекаю!
Он надевал презерватив, нависнув надо мной и не отводя взгляда от моих глаз. Ногой раздвинул мои бедра и направил член внутрь. Да я еще совсем не возбуждена, что он делает? Но все-таки чуть изогнулась, когда почувствовала медленное проникновение и отступление. Кирилл просто неспешно покачивался, вводя его с каждым разом чуть дальше. Орган набухал сильнее от этих поступательных движений. Вот только я за этими действиями не успевала, точнее не успевала отмечать изменения в себе.
— Кир… — мне все равно стало трудно дышать. Я вцепилась в его плечи, пытаясь разместиться удобнее. — Хотя бы поцелуй.
— Зачем? — он изогнул бровь. — Мы же разговариваем.
— Ра… разговариваем?
— Ну да. Маш, я в некоторых вопросах старомоден, потому спрошу — ты не против встречаться официально? Я имею в виду, мы не будем скрывать отношения? Меня лично от таинственности тошнит. Ну и плюс вылазки по развлекательным заведениям станут намного проще.
Следующий толчок был чуть резче. Я чувствовала, что член уже возбужден, Кир сам сдерживается, чтобы не спешить.
— О… отношения? Кир, подожди…
И он замер. Вообще-то, «подожди» относилось к другому — к разговорам во время занятия любовью, на которое тело уже настроилось, размякло и напряглось одновременно. Но он понял по-своему, потому нахмурился — нет, вы только гляньте на него! Нахмурился, словно мы с ним на деловом обеде!
— Маш, ты ведь понимаешь, что между нами уже такая связь, которая не даст разойтись в стороны? По крайней мере не сразу. Или ты другого мнения?
Я попыталась вывернуться, но не удалось — он остался во мне. И притом Кир внимательно смотрел в глаза, ожидая ответа со всей серьезностью. Я нервно сглотнула.
— Ты про отношения? Я… я уже сказала, но ты не услышал.
— О том, что боишься моих наклонностей?
— Именно!
— А я сказал, что вполне способен изображать из себя плюшевого медвежонка почти до бесконечности. И ты это тоже не услышала. Квиты?
— То есть ты будешь изображать?
— После вчерашнего, когда ты сорвалась с малейшего погружения в Тему? Нет, конечно!
— Вот именно об этом я и говорю!
Он округлил глаза, как если бы был всерьез удивлен моей непонятливостью.
— Маш, я буду полным идиотом, если после такого масштабного шоу начну сдавать назад. Так что нет, хорошая моя, никаких послаблений. Будем погружаться дальше.
— Но…
Кирилл снова толкнулся вперед, этим выгибая мое тело дугой. И опять сдал назад.
— Что «но»? — уточнил как ни в чем не бывало.
— Ты просто…
— Нравлюсь?
— Не сейчас.
Он сделал вид, что задумался — даже взгляд в сторону отвел. А потом выдал:
— Знаешь, а я себе таким тоже не очень нравлюсь. Усложняем задачу. Ты должна считать мои движения — громко и отчетливо. А перед тем, как кончить, спросишь разрешения. Если собьешься, то получишь сперму в рот. Похоже, она пока останется для тебя наказанием, судя по предыдущим опросам. Поехали?
— Кир!
— Это игра, Маш, просто игра. Тебе надо переступить через шаблоны, чтобы научиться от нее кайфовать.
Возразить я не смогла — на следующем толчке произнесла почти нехотя:
— Раз.
И он тут же прижался губами к моей шее, прикусил кожу, лизнул. И двинулся снова.
— Два… Три, четыре.
