— Все догадаются, Мастер. Я… это сложно.
— Сосать сложно?
— Нет, вы понимаете, о чем я.
— Так сделай что-нибудь с этой сложностью. Если постараешься, то не получится слишком долго.
Он больше ни в чем не убеждал, ткнув головкой уже возбужденного члена мне в губы. Я разомкнула рот, впуская. Минет вряд ли входит в число моих самых очевидных умений, но я старалась, вспоминая всю теорию, многократно самой же озвученной в разговорах с клиентами. Посасывала, облизывала, немного помогала себе рукой, держа ствол у основания. Невольно заводилась — от того, что все получается. И что сама же вынуждаю себя перешагнуть через очередную рамку. Я и есть нижняя — конкретно для этого человека, раз возбуждаюсь, когда это происходит именно так.
Кирилла надолго не хватило, он сам начал подаваться бедрами вперед, а потом и вовсе упер меня в стенку, чтобы беспрепятственно вколачиваться мне в рот. Я только после этого отметила, что раньше чуть отстранялась на каждом движении. Сейчас же вцепилась руками в его бедра, как будто собиралась замедлить, снизить напор. Но мои руки перехватили и завели вверх, прижимая вытянутыми сверху. Сам Кир при том даже с темпа не сбился. Я, вытянутая по струнке и принимающая член все глубже, ощущала заметную тяжесть внизу живота. После такого натиска мне и самой потребуется разрядка, но я ее вряд ли получу — доминант отреагировал на мою провокацию, но заодно и показал, что мои провокации не дадут мне того, чего я сама хочу. Впрочем, я уже настолько погрузилась в эти игры, что подобного и не ожидала.
Он кончил мне в рот и еще долго не выходил, заставляя облизывать член и дрожать от собственного желания. А после перехватил за предплечья и помог подняться.
— Этот комплект мы точно берем, Маш. Симпатичный.
Остаток шоппинга почти стерся из памяти. Я, раскрасневшаяся и запоздало начавшая смущаться, делала перед кассиршей вид, что уже провалилась сквозь землю и меня здесь нет.
Зато главная задумка была достигнута — Кир после оргазма всегда смягчался, превращался в романтичного паренька, который мне всем импонировал:
— Маш, может, тебе еще что-нибудь купить нужно? Давай притворимся, что я никакой тебе не покровитель, но мне просто приятно делать тебе подарки. Я понимаю твое стремление к независимости, вот только ты и мое стремление хоть в чем-то тебя баловать тоже пойми.
— Хорошо, — согласилась я и задумалась. — Здесь есть цветочный магазин?
— Ты хочешь цветы? — он явно удивился.
— Нет, конечно. Там должны продавать конусы для полива, их в землю втыкают. Я видела на твоем подоконнике кактус, ему требуется много внимания. Мне ли не знать о твоей занятости в рабочие дни?
Кир усмехнулся:
— Тогда это будет подарок кактусу, а не тебе.
— А есть разница?
Этим я только его рассмешила и еще сильнее подняла настроение. Потому, когда мы уже вышли к машине, попробовала ввернуть что-то более дерзкое:
— Кир, я хочу сесть за руль. Если честно, то давно хотела, а все не решалась спросить — мне раньше не доводилось водить такую дорогую тачку. Ты ведь знаешь, я люблю машины, потому вряд ли сильно удивлен. А я на нее облизываюсь уже столько месяцев!
Прозвучавшее настолько его обескуражило, что он замер с пакетами, забыв забросить их на заднее сиденье.
— Маш, я оформлю доверенность и забирай ее хоть на всю неделю. Сразу бы и сказала…
— Нет, зачем же? Мы ведь сейчас в ресторан едем? Тут всего несколько кварталов. Я не собираюсь садиться к тебе на шею!
— Я… — он все же вспомнил о пакетах. Избавившись от них, повернулся ко мне и слегка наклонился. — Маш, ты ведь знаешь, что я не могу на месте пассажира.
— А ты пробовал? — я изображала беззаботность. — Кир, десять лет прошло. А про мои водительские навыки ты знаешь, я не первый день за рулем. Давай попытаемся? Когда-нибудь нужно попытаться. И это ведь тоже доверие — ты мне доверяешь, как я тебе?
Он всерьез обдумывал мое предложение, раз начал бледнеть.
— Я не уверен, Маш. Это сложно.
— Так сделай что-нибудь с этой сложностью! Или думаешь, мне всегда легко?
Кир с трудом выдавил улыбку, уловив, что я дословно вернула ему его же фразу:
— Ты маленькая, хитрая… — я ожидала услышать слово «дрянь», но он вовремя переформулировал: — Моя девочка… с каплей стервозности. Ладно, это справедливо. Давай попробуем. Но если скажу — сразу паркуйся.
— Без проблем.
На самом деле в центре так сразу и не припаркуешься, мы же в самом антипарковочном месте России, но об этом оба говорить не стали.
Ехать действительно было недалеко, я ориентировалась по навигатору. Кирилл за всю поездку не произнес ни звука, он просто застыл в одной позе, а через пять минут и вовсе закрыл глаза. Я вела очень аккуратно и медленно, понимая, что его состояние — не повод для шуток. Надо было с чего-то начинать, и он сегодня тоже переступил через очередную рамку.
Остановившись возле ресторана, я повернулась к нему: бледный, непривычно заторможенный, но дышащий ровно, хотя очень сильно отличающийся от себя обычного. Уязвимый. Не так даже – уязвимый и показывающий это мне, что важно. Я долго молчала, давая ему возможность прийти в себя. И дождалась:
— Спасибо, Маш.
— За что?
— За то, что не угробила нас обоих… Да нет, я шучу, конечно. Всегда шучу, когда сильно волнуюсь.
— Не замечала. Это твой способ взять ситуацию под контроль, когда не можешь ее контролировать?
— Могла бы хоть раз сделать вид, что не такая умная. В любом случае спасибо.
Я так и не поняла, за что именно он поблагодарил. Но решила разбавить тяжелую паузу легкой болтовней:
— Не за что. И потом еще будем так делать, если не возражаешь. Наверное, лучше я буду водителем загородом, где нет такого движения. Десять минут! Завтра будет двадцать. А через месяц ты уже и не вспомнишь о своей фобии. Я понимаю, что ты давно приспособился, но выйдет неплохо, если в случае необходимости ты хотя бы на такси сможешь ездить.
— Согласен.
— Тогда идем?
— Сейчас. Еще немного посидим. Всего десять минут? Серьезно?
Я и не торопила, зато взяла его за руку и сжала пальцы, не акцентируя внимание на приступе слабости — для человека подобного склада характера это должно быть невыносимо. Но мне было приятно, что он улыбается и не отталкивает, лицо перестает быть мертвенно бледным. Вообще-то, это и есть настоящее доверие между людьми, когда мы иногда готовы отдаться другому с потрохами. Правда, с ним — в очень разных сферах. Кир и сам не понимает, насколько становится привлекательнее для меня, когда показывает не только силу.
В ресторане мы сидели уже больше часа, неторопливо болтая обо всем подряд. Кир давно расслабился и потому привычно был внимателен ко всему, что происходит. Я и не сомневалась, что закинутая удочка не останется незамеченной:
