Я увидела своего отца!
Настолько близко, что дыхание сбилось.
Он молча выполнял свои привычные обязанности. С чёрного входа здания «De.Vil Industry» мой папа выгребал мусор, погружая отходы в грязный грузовик жёлтого цвета с потертой надписью «Чистый город».
Слёзы полились по щекам, дыхание стало рваным, а в груди что-то кольнуло.
Вот значит как. Молодец, Марина. Добилась своего! Полюбуйся!
Твой отец подчищает мусор в компании, в которой ты занимаешь приличную должность. А ты даже и рубля родителю своему не подашь, даже сообщение лишний раз не черкнёшь в телефоне.
Позор! Какое же всё-таки позорище.
Удар металла об асфальт, громкий гул двигателя и вонища на всю округу.
– Ну проваливай давай быстрей! – отдалённо послышался голос охранника, – Ночью нужно было приезжать! Загадил мне тут весь воздух! Ещё раз утром припрёшься, уволим к такой-то матушке! Усёк, дед?
– Да понял, понял я, начальник. Не горячись. – Хлопок дверью.
Мусоровозка резво пронеслась за моей спиной, а я рефлекторно отвернулась, вжавшись плечом в стену, ещё и лицо руками закрыла, чтобы не узнал.
А слёзы всё никак не утихали.
Горько. Обидно. Стыдно.
Сердце навылет.
Как же я дико соскучилась!
В последний раз два месяца назад к соседям наведывалась, пакет с деньгами и едой передавала, да просила у Веры Павловны, чтобы не сдавала меня.
У меня тоже тогда с деньгами туго было. Но кое-как наскребла подачку. Надеюсь, не пропьёт. Вера даже хвалила старика. Сказала, что тихо у него дома. Шваль всякая не шляется больше по подъезду, а от старика не разит «беленькой». На работу вовремя уходит. Часто к ней в гости заглядывает, всё пытается выклянчить мой новый номер телефона. Но не знает его соседка. Как и не знает где я живу, чем дышу, сколько зарабатываю.
Сегодня обязательно найду время, да к тёте Вере загляну. Пусть расскажет, как он там поживает. Если выполнил мою просьбу – то так уж и быть. Прощу непутевого.
Люблю его очень. Именно поэтому и не прихожу.
Знаю, что сорвусь. Разревусь, а он так и будет бухать направо и налево, пока в могилу не сляжет.
Когда же там уже выходные! Деньги срочно нужны.
Хоть одежду, да еду нормальную старику передам.
* * *
Две главные новости дня!
Первая – Света явилась на работу с царапиной на пол лица. Злая, как кобра, глазища горят, руки трясутся, на меня скалится, словно это я её нахлобучила, а не тигрица-Фарида. Неплохо так оцарапала. Шрам, видать, останется.
Вторая – деспот выделил мне место в подсобке, чтобы я всегда была под боком, на подачках, в той самой каморке, в которую в первый рабочий день пихнул, заперев на три часа, чтоб гостей его уважаемых не распугала.
То, что было между нами, до сегодняшнего утра, так себе… небо и земля.
Амир вызывал меня по любому поводу.
Принеси то, принеси это. Сделай кофе, сгоняй в химчистку, купи пиццу, потому что вдруг захотелось. И нет! Не ту, что стряпают гастарбайтеры за углом. А поезжай в элитную пиццерию хрен знает куда! В другой конец города!
Поехала. Приехала.
И… Нет! Я ненавижу маслины! С колбасками мне подавай!
И снова не угодила снобу! Балииин!
Снова лечу в ебери, за дурацким куском теста с сардельками!
Таким образом, Амир просто требовал к себе внимания, да самоутверждался перед слабыми, за счёт своей власти и своей… ну просто бомбической внешности.
Красивый как Бог, брутальный как Дьявол.
Адская смесь!
А я?! Я тоже хороша, дурында!
Как вообще так можно?
Ненавидеть… и одновременно хотеть. Одного и того же человека.
Черт!
* * *
Полдня пролетело на одном выдохе.
– Достань мне вон те бумаги. – Деловито ткнул пальчиком в самый потолок огромного стеллажа, заваленного папками, лениво закатив глаза.
Приём посетителей на сегодня окончен.
Мы остались вдвоём, дабы порешать кое-какие важные дела.
Хлопнув ресницами, закусила губу, со страхом глянув на эту бесконечную пирамиду из папок и пыльных полок.
Опять заставил лезть хрен знает куда.
В этот раз я была в юбке и на каблуках. Правда не очень высоких.
Юбку удалось реанимировать. Внешний вид, кроме прически и очков, сегодня был на твёрдую десяточку.
– Только вы это… подстрахуйте меня. – Промямлила в нос.
Язык заплетался, и вместо того, чтобы сказать «подстрахуйте» я сказала нечто, похожее на «трахните».
Ё-маё!
– Подтрахуйте. – Повторила, и снова запнулась, раскрасневшись, как помидор на грядке.
– Чего?
– Ну помогите мне, блин.
– Да понял я. – Ухмыльнулся, чертяка. – Залезай на стул. И туфли сними.
– И это… отвернитесь, пожалуйста. – Когда залезла, смущенно прижала руки к ногам. – Не подглядывайте.
– Эй, Фэр! Снова без белья явилась?? – возмутился, аж радужка глаз красным пламенем вспыхнула.
– Нет! Вы что!
Кожа на лице настолько сильно зудела, прям ногтями сдирай.
– Да больно надо. – Прыснул. – Не встаёт пока. Спустил уже пар с утра пораньше, Светлана прекрасно справляется со своими обязанностями. Поэтому не льсти себе, Мыша.
Сволочь!
Так нагло и так грязно! Да как он смеет говорить мне подобное!
Высокомерный хам! Напыщенный, зазнавшийся сноб!
Не знаю точно, то ли благодаря ревности, то ли благодаря нелепой случайности, но я пошатнулась и… неуклюже выронила папку из рук.
Достаточно тяжёленькая вещь со свистом спикировала вниз, хорошенько шандарахнув высокомерного гада по лицу.
– Коссомааааак! – отскочил вбок, но, вопреки постигшей карме, не выпустил меня из плена властных рук.
Взвизгнув, не на шутку испугавшись, я быстро слезла со стола и… теряя страх, ломая все границы дозволенности, обхватила его голову руками, с волнением взглянув в глаза.
– Простите, ради Бога, простите! Я не хотела… – бормотала снова и снова извинения, не отрывая взгляд от его глубоких, бездонных глаз, в которых случился какой-то неожиданный взрыв.
Слишком поздно я поняла, что натворила. Нет, это не относится к тому, что я вмазала шефу папкой по лицу. Спустя минуту, я поняла, что мы стоим на коленях, на полу, друг напротив друга, и я, нарушив дозволенное «слугам» пространство, нежно-нежно глажу его, по слегка воспалённой щеке, не в силах оторвать взгляд от прекрасных омутов, в которые меня снова и снова затягивает, топит и одновременно душит.
