– Ты должна добыть важную информацию, сучка. Координаты возможных месторождений драгоценных металлов. Ты должна сп*издить их из сейфа своего босса. Мы точно знаем, что они там. Сделаешь это – твой папик свободен.
Нет!
Папа!
Что происходит? Что ублюдок имел в виду??
– К-как? Что с отцом?? – я думала, что просто умру от истерики и от адской боли в бешено бьющемся сердце. – Что вы сделали?! Мерзавцы!
– Пока ещё ничего, куколка. Твой папаша у нас. Поживёт какое-то время, пока ты не сольёшь ту хренову информацию с координатами. Поняла? – сдавил дыхалку настолько жёстко, что у меня глаза на лоб перекатились.
Ещё секунда… и всё. Больше никогда бы не увидела мир воочию.
Задохнулась бы. Провалившись в вечную, безжизненную тьму.
– Врубаешься, или на пальцах объяснить? – этот, больной на всю голову психопат, отвесил мне жгучую пощёчину, а затем вдруг за шиворот схватил, хорошенько встряхнул, приводя в чувства. – Нет бумаг, нет отца. Так понятней?
Вот, глянь сюда. – На мгновение я почувствовала свободу, когда утырок оторвал от меня свои грязные клешни, чтобы сунуть в лицо телефон с видеозаписью.
Слёзы не просто текли по щекам. Они неслись бурным водопадом, сметая всё на своём пути, сжигая бледную кожу, уничтожая дыхание.
Мой отец. Привязанный к стулу. Со страхом в глазах смотрит на каких-то людей, стоящих спиной к видеокамере.
– Что вам надо? Кто вы такие? Отпустите немедленно! – голос трезвый.
Это его голос! Боже! Что же они делают! Сволочи, монстры, нелюди!
– Папа! Папочка… – захрипела. Солёная капля упала прямо на экран смартфона.
Один из мерзавцев схватил отца за шиворот. А второй… ударил кулаком в живот.
– Нет! Не надо! Перестаньте! Зачем вы это делаете… – Хриплый, неосознанный вопль вырвался наружу.
Меня всю трясло и колотило. Буквально подбрасывало в воздухе от страха, от осознания того, что моему папе больно.
Это видео было подлинным. Дата… сегодняшняя.
Они похитили его в начале третьего дня. Видимо, кто-то сильно постарался, организовав весь этот адский кошмар!
Почему? И за что?
Мне всегда так везёт в жизни.
Уже вторая угроза. Мне и моему единственному живому родному человеку.
Экран потух.
Закусив нижнюю губу, я тихонько продолжала трястись и всхлипывать, сидя на грязном, обшарпанном бетоне, не замечая боли в области локтей, коленей, шеи. На грудь будто положили свинцовую пластину. Дышать было трудно и болезненно.
Напоследок, бандит ещё раз мазнул перед моим носом лезвием, прыснув:
– Постарайся не затягивать с делом, Мариночка. И никакой полиции. Иначе, папика своего даже с ротой натасканных псов не сыщешь. На кусочки порешаем. Я клянусь тебе! Обещаю, мать твою!
Заорал, продолжая запугивать, топить в собственном страхе.
Я не знала, что делать. Сейчас, я готова была на что угодно. Лишь бы сукин сын прекратил орать, угрожая мне и моему бедному папочке.
– Но г-где гарантии, что вы его отпустите с-сразу же, как я выполню условие?
– В Караганде. – Рявкнул на ухо, заставляя панически вжаться в немощный ком и всю подобраться. – Сделай дело и гуляй смело. Не веришь – твои проблемы. Завтра с посылкой на дом получишь голову своего папеньки. Отдельно от тела, естественно.
Прочистив горло, бугай в кожанке поднялся на ноги. Оглянувшись по сторонам, направился прочь из переулка.
– Завтра ты получишь сообщение с номером телефона, по которому мы с тобой свяжемся. Стащив бумаги, просто дай знать смс-кой. Ничего сложного, ляля. Просто сделай дело и всё будет путём.
Огромная, упитанная фигура преступника скрылась в темноте, а я осталась совершенно одна. Дрожащая, запуганная до потери сознания, никому не нужная тряпка.
Боже милый…
Что же теперь делать?
Глава 16
Сложно было не то, что двигаться… Даже дышать с трудом получалось. Но вопреки всему, я должна быть сильной! Иначе, жизнь единственного родного человека могла в любой миг оборваться.
Не знаю точно, сколько я просидела там, в грязи, подпирая затылком ржавые и вонючие стены мусорника, меня словно парализовало. Небо на миг озарилось яркой вспышкой. Шарахнула молния. Начался ливень. Который слегка привел в чувства.
Кое-как добрела до дома. Не снимая одежду, не раздеваясь, упала животом на диван. Даже рыдать не хотелось. Шок и ступор. Накрыли без остатка.
Слёзы давно выплаканы. Нервы истощены. Сердце еле-еле бьётся, печёт.
Что делать… У кого просить помощи?
Как снять это дурацкое, извечное проклятье, притягивающее неприятность?
Ответа нет. И не будет.
Как обычно, одна надежда на себя.
* * *
Проснувшись ранним, пасмурным утром я приняла прохладный душ.
Бледная, измученная, ещё и на шее этот уродливый синяк от удара!
Ах! И на скуле…
Аппетита не было совершенно. Меня шатало из стороны в сторону, как изрядно подвыпившую алкашку. Это всё нервы, Марина. Нервы!
Прогулявшись пешком до работы, миновав две остановки, я вдруг пришла к такому непростому выводу: «Если я незаметно сфотографирую бумажки, это ведь не будет настолько смертельно? Правда? Я, конечно, буду ненавидеть себя до конца моих никчёмных минут, отведённых на земле, но разве есть ли у меня выбор? Зная Амира, этого вспыльчивого Дьявола, он может просто наплевать на мои проблемы, даже, если я признаюсь».
Вывод – деспот не обеднеет, если я лишу его какое-каких бумаг.
На кону жизнь живого человека. Моего! Самого дорогого и любимого в мире папы! И я пожертвую всем, чтобы его спасти. Сама себя этим гадким бандитам на растерзание отдам, но папу не брошу! Пусть меня убивают и на куски шмонают, потому что я такая эгоистичная, бесчувственная дочь! Которая бросила его, оставила, вышвырнула из своей жизни как кусок какой-то потрёпанной вещи!
Поэтому, я всеми силами хочу загладить вину.
Когда спасу отца, обязательно признаюсь Амиру.
Может быть поймёт. А может… просто убьёт.
* * *
Босс явился на работу ближе к обеду.
Я тряслась от каждого постороннего шороха, от каждого звука, доносящегося снаружи кабинета. Жутко боялась. Совершить предательство. Перейти дорогу самому Сатане в человеческом теле.
А что делать?
А вдруг, если признаюсь Амиру, он меня без разговоров в окно вышвырнет?!
Нет, не могу по-другому. Хоть и больно мне. Очень больно…
