– Нет, – отставила кружку с недопитым чаем. – Пойдем?
– Куда сначала?
– К врачу.
Вот же! Вот!.. У меня цензурных слов не было, когда мы покидали кабинет лечащего врача, коим оказалась та тетка, которая здесь всем заведуют и кабинет которой мы временно приватизировали. То, что она гинеколог по образованию, никого не смущало. Как такое, вообще, возможно?
– Ана, успокойся, пожалуйста!
Безумно хотелось кого-нибудь ударить или что-нибудь разбить. Как сдержалась в кабинете этой дамочки, не сводящей глаз с моего мужчины, не представляю.
– Влад, – завелась я, – кто додумался назначить гинеколога лечащим врачом душевнобольной? Ты куда смотрел, когда запихивал мою мать сюда?
– Маленькая, успокойся, у тебя глаза светятся, – оборотень попытался меня обнять. Естественно, у меня глаза светятся, я злая. Злая, как… Даже сравнение достойное подобрать не могла. Ударила Влада по груди. Никакой реакции. – Я не знал! Ты ведь знаешь, что среди оборотней не бывает душевнобольных. Слишком опасно.
Я это прекрасно знала. Если с оборотнем что-то случалось, например, не мог больше контролировать животную ипостась, то обязанность альфы – уничтожить опасность. Убить такого оборотня. Влад Кровавый пошел дальше. Собрал ненормальных в кучу, окрестив Псами Войны. Я мало знала об этом. Но слышала, что у него есть целая армия отчаянных головорезов, которые несколько, мягко выражаясь, не в себе. Неудивительно, что у такого гинекологи занимаются лечением нервов.
Попыталась освободиться из объятий, оборотню все-таки удалось поймать меня в капкан. Буквально.
– Успокойся, моя хорошая. Я найму лучшего специалиста среди оборотней, которого можно только купить за деньги, – пообещал мужчина.
– Почему среди оборотней? – недовольно поинтересовалась я, но вырываться перестала. Наоборот, обняла Влада за талию.
– А ты хоть представляешь, что будет, если твоя мать расскажет человеческому специалисту что-нибудь о нашем мире?
Представила. Влад прав. Если мама хоть заикнется о существовании иных, ее никогда уже не выпустят из сумасшедшего дома. Или же Соболев будет обязан ее уничтожить. Ведь одно из главных правил существования нашего вида: анонимность. Правда, о последнем не волновалась. Уверена, оборотень больше не причинит вреда моим родственникам. Ведь тогда простить не смогу. А я простила? Простила убийство моего отца? Простила так легко и быстро? Ответ пришел однозначный: «Да!» Простила, поняла, но вот забыть когда-нибудь вряд ли смогу.
Раздумывала над причинами произошедших во мне перемен. Всего три дня. Три. Но ненавидеть пару больше не получалось, это противоречило природе волков. Было заложено на уровне инстинктов. Инстинктов, которые требовали…
– Хочу увидеть мать, – мужчина зашевелился, – и я хочу пойти одна.
«Не смей оставлять пару с этой!», – всполошилась волчица, заставляя меня улыбнуться. Похоже, не так уж она была уверена в нашей паре. А вот я была спокойна относительно главного врача, меня волновала другая.
В любом случае оставить Влада придется. Я очень надеялась на то, что мать может притворяться, а в присутствии альфы она ни за что не посмеет раскрыть себя.
– Уверена? – с сомнением поинтересовался оборотень.
– Уверена, – подтвердила. – Я уже знаю, чего ожидать.
До конца избавиться от Соболева не удалось. Он, как цепной пес, остался дожидаться меня в коридоре. Впрочем, он и был псом. Шелудивым псом, но таким моим. Подумала об этом с особой теплотой, сама себе удивляясь. Прекрасно помнила, каким скотом может быть Влад. Но он еще не знает, какой стервой могу быть я, если чего-то хочу.
Оставляла оборотня в компании главврача, которая снова решила составить нам компанию.
– Мама, – произнесла тихо, чтобы не напугать бедную женщину. Она сидела на кровати и, казалось, смотрела куда-то вдаль, хотя ее взгляд был устремлен в стену. Больная никак не отреагировала. Тогда я, стараясь не делать резких движений, приблизилась к ней и присела рядом на постель. Находиться рядом с ней было неприятно. Неприятно осознавать те изменения, которые в ней произошли. Все же образ, бережно хранимый в памяти, сильно отличался от оригинала.
Какое-то время сидели в полной тишине. Я рассматривала мать, не рискуя к ней прикасаться, она изучала стену. Я уже собиралась уходить, даже поднялась.
– Мама, что же с тобой произошло? – произнесла шепотом, не надеясь на ответ.
– Он пришел, – также шепотом ответила она, чем вызвала у меня замешательство.
– Кто?
– Он.
– Мама, кто пришел и что он сделал?
– Он пришел.
– Кто? – попыталась я снова. – Кто он, мама?
– Он. Опять. Пришел.
Бесполезно. Пора с этим заканчивать. Направилась к двери и позвала:
– Влад, – услышала звук проворачиваемого ключа. По дурацким правилам больницы, похоже, написанным исключительно для моей матери, потому что других душевнобольных тут не было, дверь должна была быть всегда закрыта.
Дверь распахнулась, являя взволнованного Влада:
– Все нормально, маленькая?
«Говорила, не оставляй пару!», – возмутилась волчица.
«Что случилось?»
«Он волновался!»
Мне захотелось рассмеяться от ее непосредственности. Я уже думала, что действительно главврач домогалась нашей пары. Отмеченной пары.
– ОН! – услышала громкий голос матери. Обернулась и успела увидеть, как она указала рукой на оборотня. Несколько секунд и женщина снова уставилась в одну, лишь ей известную, точку на стене.
– Влад, – протянула я, закрывая за собой дверь и беря оборотня за руку. Потянула его к выходу, не обращая внимания на главврача. В больнице нам было делать больше нечего. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Оборотень молчал.
– Влад, – надавила я. – Ты ведь слышал наш разговор? – прекрасно знала насколько отменный слух у оборотней. А чем сильнее была вторая сущность, тем больше возможности.
– Слышал, – признался он.
– И что ты можешь мне сказать? – почувствовала себя следователем на допросе. Нет, теоретически, «он пришел», убил моего отца и жизнь матери изменилась. Я не сомневалась, что сыворотку мать вколола себе добровольно. Ни один здравомыслящий оборотень не стал бы так издеваться над соплеменником, тем более Соболев уже знал, что эта женщина – мать его истинной номер два. Моя пара может быть какой угодно, но она слишком разумна. А альфа итак к тому времени натворил дел. Но какое-то чувство, больше похожее на свербление в голове, упрямо нашептывало, что я не все знаю.
– Я, кажется, уже тебе рассказал эту историю.
– Влад, – протянула я, – ты ведь что-то не договариваешь, так? Я хочу знать подробности.
