«Что делать будем?»
«Не знаю», – откровенно призналась я. – «Думать пытаюсь», – открыла мысли для животной половины. Она сделала тоже самое. Первое, что она предложила: убить брата, чтобы спасти пару. Прекрасно. Развить мысль не успела. Вернулся Лео и принес с собой кувшин воды и стакан.
– Выпей, полегче будет.
– Почему я здесь? Так? – имела в виду, почему меня доставили к брату таким образом, но красиво излагать мысли и правильно составлять сложные фразы для меня было сейчас невероятно трудно.
– Я не знал, что пара убийцы – моя сестрица, – пояснил мужчина. – Когда тебя доставили и бросили в подвал, мне стало интересно, что за девку подцепил этот. Посмотрел. Представь мое удивление, – голос Леонида оставался бесстрастным. Невероятное явление. Ни радости от обретения сестры. Ни ненависти к убийце. Ни намека на чувства или эмоции.
– Что ты делать с Владом собираешься?
– А нужно что-то? – уточнил мужчина, чем сильно меня удивил.
– Нет, – осторожно произнесла, желая убедиться, что не сплю. Оборотень, отца которого убил другой оборотень… альфа… не желал мстить? – А что планировал?
– Я ничего не планировал. Это все мудак, Колян. Вот не работалось спокойно дятлу, – впервые в голосе брата прорезались эмоции.
– Дядя Коля? – уточнила я. Не знаю, отчего-то вспомнился кузен нашего отца.
– Да. Этот полудурок. Помнишь, ты его еще боялась? – кивнула. Снова заметила перемены в брате. В его взгляде появилась какая-то теплота.
– Расскажешь?
– Расскажу. Только давай ты немного поспишь, ладно? А мне нужно один опыт закончить. Проснешься, нажмешь на эту кнопку, – указал кивком головы на небольшое приспособление в углу кровати, – тебя проводят ко мне.
А я почувствовала, как медленно уплываю в сон. Нехорошее предположение посетило меня, пока я окончательно не отключилась.
– Снотворное?
– Да, – подтвердил брат. – Мне нужно закончить опыт.
Странный он все же.
Проснулась. Открыла глаза. Села. Ничего. Голова не болела. Тело не ломило. Сознание было кристально прозрачным. Хотелось пить. Но из кувшина выпить бы меня не заставил сам черт.
Осмотрелась. Ничего не изменилось. Я по-прежнему находилась в палате. Но на стуле, на котором недавно сидел мой брат, была какая-то одежда. Протянула руку. Предположение меня не обмануло. Мое собственное платье. На полу аккуратно стояли балетки. Тоже мои. А вот о нижнем белье никто не позаботился. Мужчины. Вспомнила, как охрана Соболева собирала мои чемоданы. Влад.
«Мне брат не привиделся?»
«Нет».
«Влада чувствуешь?»
«Тоже нет», – расстроенно поделилась волчица.
Мне было не совсем спокойно, но не особо тревожно. Знала, что, если бы с ним случилось что-то серьезное, метка бы дала о себе знать.
Поднялась. Осмотрелась, как следует. Нашла душевую. С удовольствием приняла душ. Ни шампуня, ни мыла, ни мочалки не было. Зеркала не было. Как и расчески. Но это все же лучше, чем ходить замарашкой. Зато нашла целых два полотенца. Одним вытерлась, а вторым обернула волосы. Оделась. И нажала заветную кнопочку.
Буквально через две минуты дверь открылась и меня закружили в сумасшедшем вихре. Я до того была ошарашена, что не сразу среагировала. Зато среагировала моя непонятная сила. Мужчина мгновенно отлетел от меня, я же по инерции упала на пол. Поднялись мы практически одновременно. Совсем молодой парень, наверное, мой ровесник, обиженно сообщил:
– Ты чего, Насть? Я ведь в школе был влюблен в тебя.
Я снова застыла. Он знает меня? Был влюблен в школе? Всматривалась в лицо молодого мужчины, но не узнавала. Память ко мне вернулась, но я все равно мало что помнила из детства. Семью и основные события.
– Извините, но я вас не знаю, – старалась быть максимально вежливой.
– Насть, это я, Витька Митрофанов. Помнишь, мы еще с тобой сбегали с уроков и целоваться учились? – вспомнила. Конопатый Витек. Конечно, учились целоваться – сильно сказано. Так, баловались по наивности и глупости. Вспомнила, как стащила у братика DVD с порнофильмом. А насмотревшись, решила экспериментировать… Должно быть, я покраснела. Пусть это было больше десяти лет назад, но чувствовала невероятное смущение.
– Помню. Только, пожалуйста, не взболтни кому.
– А-а, понимаю, – загадочно протянул Витек. – Ну, пойдем?
– К брату? – уточнила на всякий случай.
– Ага, – кивнул взъерошенной головой. – К главному.
– А ты что здесь делаешь?
– Работаю, – пояснил парень, услужливо открывая передо мной дверь. – Тут много, кто работает. Не знала? Хотя, откуда? Насть, как ты умудрилась с этим гамадрилом связаться?
– С кем?
– Ну, с альфой. Не с нашим, конечно, а с тем выродком, который сейчас в подвале.
– А меня спрашивали? – огрызнулась я. – Я хочу увидеть его.
– Прости, Настюх, но не положено. Это тебе надо у Леонида Павловича спрашивать, – очень уважительно закончил школьный приятель.
Шли мы недолго, но я всю дорогу думала, как так вышло. У моего брата своя лаборатория. Похоже, не маленькая. Если я правильно поняла, именно его считали альфой, а не самого Влада или кого он там оставил за главного.
Виктор постучал, и я сразу же услышала знакомый голос:
– Настена, заходи. А ты свободен.
Неуверенно открыла дверь. Кабинет, больше похожий на лабораторию. Но кроме разнообразного количества колб, горелок и каких-то шкафчиков с ингредиентами присутствовал массивный письменный стол с двумя кожаными креслами для посетителей.
– Как ты себя чувствуешь? Голодная? – брат что-то увлеченно записывал в тетрадь, даже не посмотрев на меня. – Подожди пару минут. Или хочешь, начинай без меня.
Обвела взглядом помещение еще раз. Теперь обратила внимание на диван. Диван с подушкой и одеялом. Забавно. Он тут что ночевал? Два кресла, аналогичные уже виденным ранее, и журнальным столиком, на котором красовался поднос с двумя тарелками.
Прислушалась к себе, есть очень хотелось. Рассчитывала, что родной брат не отравит. Хотя, я бы уже ничему не удивилась.
Спустя полтора часа я уже более-менее разобралась, что к чему. Оказывается, у моего отца имелось две лаборатории. И если первая была уничтожена, вторая «выжила» и сейчас относительно процветала. Правда, моего брата не волновали деньги, как и не волновала власть. Наука. Только она была его верной спутницей и подругой все эти годы.
Если я правильно поняла, его даже не слишком сильно заботило, что произошло с семьей. Когда мы коснулись смерти отца, он только философски заметил:
– Туда козлу и дорога, – не стала выяснять подробности. Уверена, у нас будет достаточно времени для разговоров.
