— Решил подстраховаться? — поинтересовалась я.
— Не понял.
— Ну, если вдруг перестараешься с очередным наказанием, чтобы свидетелей не было.
До мужчины явно не доходило, куда я клоню.
— Волжанов, ты — псих, маньяк и озабоченный извращенец. Неужели, ты думаешь, что я могу в здравом уме согласиться провести с тобой почти две недели в безлюдном месте? Если хочешь, чтобы я поехала, тебе придется меня принудить. Чем ты там, кстати, в примерочной салона нижнего белья воспользовался?
Оборотень промолчал. Может где-то в глубине души понимает, что я права? Ох, надежда. Она точно покидает последней.
— Силой подчинения альфы.
Сразу стало так понятно. Нет, я конечно что-то такое слышала или видела в кино. Кажется, альфа — это вроде вожака. Вот я попала, у него еще и мания величия, наверняка.
— Я правильно понимаю, что ты можешь заставить меня сделать все, что тебе захочется?
Антон лишь поморщился, но кивнул.
— И часто ты так?
— Я стараюсь не практиковать с людьми такое.
— Скажи еще, что я первая женщина, которую ты принудил.
Ох, ты, как скривился.
— Можешь не отвечать. То есть мне опять удивительно повезло? Я — первая женщина, которую ты избил. Первая, которую ты принудил. В чем я еще у тебя первая, Волжанов?
— Ты — первая дорогая для меня женщина.
— Можешь дальше не продолжать, я не хочу даже представлять, что ты можешь сделать с женщиной, которая тебе не дорога.
— Ада!
Мне кажется, или до него действительно с трудом доходит? Вроде взрослый мужчина. Умный. Бизнес же как-то ведет.
— Антон, сколько тебе лет?
— Почти тридцать.
— Позволь узнать, а когда ты лишился девственности?
— Какое это имеет значение? — увидев мою скептическую улыбку, добавил:
— В четырнадцать.
— Значит, шестнадцать лет половой и, как я подозреваю, активной сексуальной жизни. Волжанов, тебе никто не говорил, что ты не умеешь обращаться с женщинами?
Мужчина рассмеялся. Весело и по-доброму. Интересная у него реакция.
— Знаешь, милая, а я согласен. Видишь ли, у меня никогда не было длительных отношений, а с человеческими женщинами тем более. Научи меня, Ада.
Он опустился передо мной на колени и лукаво улыбнулся:
— Я тебе клянусь, что лишний раз не вздохну без твоего разрешения. Понимаю, что ты обижена и напугана. Мы неправильно начали. Я кругом виноват и готов признать это. Но прошу тебя, дай нам еще один шанс.
Я ошарашенно смотрела на этот цирк и слушала. Такого даже в бреду не могло привидеться. Волжанов на коленях и просит о втором шансе? Ха! Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы нарушить обещание?
— Хорошо, — благосклонно кивнула. — Но, если ты вздохнешь без моего разрешения, я получаю свободу и возможность уехать в этот же день. Ты сейчас же переезжаешь в соседний номер и не трогаешь меня. Ни одного прикосновения, понял?
— Ада, — услышала укоризненное коронное Волжанова.
Ну, вот что сразу Ада?
— А какие у меня будут преференции за хорошее поведение? — поинтересовался мужчина, поднимаясь. — Кстати, завтрак мы вместе можем закончить или сразу прогонишь?
— Оставайся. Нам действительно нужно поговорить. А тебе мало моего согласия?
— Плохим бы я был дельцом, если бы чего-нибудь не вытребовал взамен. Ты ведь меня не подпустишь к себе и будешь держать на голодном пайке, зная, что я схожу с ума по твоему телу? — поинтересовался у меня.
— Ты что хочешь секса? — меня даже покоробило от этой мысли. К чему тогда вся эта затея с сомнительной сделкой?
— Нет, всего лишь поцелуи.
— Без рук?
— Без рук, — легко согласился мужчина.
Поцелуи — это ведь приятно и не опасно, если сильно не увлекаться. Я прекрасно помнила, как он отлично это делает.
— Согласна. Но ты прекращаешь по первому требованию.
— Согласен. Но я могу целовать тебя где угодно, сколько угодно и как угодно до первого требования остановиться. Так, милая?
Я кивнула. Кажется, я согласилась на что-то не то. Это если судить по слишком довольному выражению на лице Волжанова.
— Мы спим вместе.
— Нет. Какой тогда смысл в отдельных номерах?
— Ладно, — тяжело вздохнул мужчина. — Ты поедешь со мной на остров хотя бы на пару дней?
— Об это не может быть и речи.
— Пока оставим эту тему. Но хотя бы я могу проявлять к тебе учтивость? Руку подать, стул придвинуть, поддержать? А то ведь ты спишешь это на нарушение договора и умотаешь в Питер сегодня же.
— Давай ты обойдешь без лишней галантности.
— Ада, я все-таки настаиваю обычные вежливые жесты исключить из договора.
— Черт с тобой! — согласилась я. Не видела ничего дурного, если он мне подаст руку, когда я буду выходить из машины. Главное, чтобы не лапал. — Но, если обычный жест вежливости у тебя превратится в нечто большее, сделке конец.
— Согласен. Но никаких Волжанов. Никаких оскорблений в мой адрес. Ты обязуешься быть корректной, если хочешь высказать претензии.
— Тебе не нравится собственная фамилия? — притворно удивилась я.
— Нравится, Ада. Но ты поняла?
— Поняла.
— И никаких других мужчин. Никаких поцелуев, никакого флирта и заигрываний. Никаких танцев, если мы пойдем в клуб. Иначе, я могу не сдержаться.
— А зачем мы пойдем в клуб, если ты обещал меня не трогать?
— Хороший вопрос, но развлечения обсудим позже. На острове их не так уж много. Пообещай мне.
— Ладно. Никаких посторонних женщин? — решила уточнить для себя. Не то, чтобы меня сильно волновало, с кем Волжанов будет проводить ночи. Черт, вру! Меня это волновало. Ведь судя по тому, что я видела, он не сдержится. А у меня будет лишний повод свалить от него.
— Никаких женщин. Никаких эскапад? Да, милая?
— Никаких, — я покорно опустила голову. Поиграю в послушную маленькую девочку. — Это все?
— Все, девочка моя. Завтрак уже остыл. Не хочешь сходить в кафе?
Все, говоришь, родной? Надеюсь, что это действительно все.
Я поднялась и сделала два шага, приближаясь к Волжанову. Глубоко вздохнув, села к нему на колени и молча впилась в его губы. Мужчина откликнулся почти сразу. Он был нежен и тактичен, а я все ждала и ждала, мысленно его подбадривая. А он так и не сделал, что мне было нужно. Оторвавшись от мужчины и разочарованно выдохнув, услышала:
