— Пожалуйста, не делай так. Я слишком хочу тебя.
Но Антон не оттолкнул, лишь бережно опустился со мной обратно на постель.
— Тогда займись со мной любовью, — предложила я, плохо соображая, что делаю. Но эти сны, эти видения наяву… Они ведь доконают меня. Может, если дать моему подсознанию то, что оно хочет, я перестану чувствовать себя умалишённой?
— Нет, — твердо произнес мужчина. — Не хочу, чтобы ты утром жалела. Прости меня за то, что я сотворил. Не подумал, что на тебе это может так отразиться.
— Я тебя не понимаю, — моя рука опустила под одеяло и… Была поймала, когда почти добралась до кромки штанов.
— Не стоит, — тяжело выдохнул он, снова садясь на кровати. — Ладно, я расскажу, если тебе будет от этого легче.
Я вся превратилась в слух, даже временно оставила попытку получить желаемое.
— Лет пятнадцать назад две стаи вели борьбу за территорию. Тогда мой отец и альфа соседнего клана заключили перемирие. Я точно не знаю всех условий договора. Но суть в том, что в соседней стае за это время так и не родилось наследника, альфы, который в будущем сможет возглавить стаю. Мой брат должен был жениться на дочери нынешнего альфы и стать вожаком объединенной стаи. Когда заключали сделку, та девчонка, ее зовут Лариса, еще под стол пешком ходила. Брат всегда смеялся над этой ситуацией, а потом пропал. Как ты можешь догадаться, теперь счастливая роль жениха досталась мне. Ада, я не могу отказаться, — я не знаю, чего было больше в голосе Антона: отчаяния, сожаления или горечи. На какое-то время он прервался, целуя меня. Казалось, что поцелуй ему был необходим, словно воздух. Будто он черпал в нем силы. — Не могу отказаться, понимаешь. К бумагам не подкопаешься, я уже пробовал. Если откажусь, стая потеряет территории.
Волжанов уткнулся на какое-то время мне в макушку и замолчал, явно стараясь собраться с мыслями и успокоиться. Я же старалась не шевелиться. Ясно понимала, что это конец. От брака он не откажется, а я не соглашусь никогда быть просто любовницей.
— С одной стороны ты, которая для меня дороже всего, — произнес мужчина, — а с другой — благополучие стаи. Я тебе уже говорил, девочка моя, что быть альфой — это не только власть и статус, это огромная ответственность. Не могу, просто не могу ради собственного счастья пожертвовать своими людьми.
— Скоро свадьба?
Не знаю, как я так могла, но мой голос прозвучал удивительно спокойно.
— Осталось примерно полгода. Сразу, как только Ларисе исполнится восемнадцать, — добавил он подробность, которую мне знать точно не хотелось.
— Она тебе нравится?
— Она красивая девочка, — мрачно произнес он. — Ада, не мучай себя…
А вот тут меня прорвало. Значит, это я мучаю себя? Это я притащила его на этот остров и вынудила его в себя влюбиться? Это я, зная, что не могу ничего ему предложить, продолжаю навязывать свое общество? Это я предлагала узнать меня получше, заставляя тем самым все больше привязываться к себе? Это я наказывала его, приучая к каким-то дурным правилам?
Я размахнулась и влепила Волжанову пощечину. Он прекрасно видел, что я собиралась сделать, но не остановил.
— Сволочь! Урод!
Я снова подняла руку, чтобы ударить его. Но на этот раз Антон ее перехватил.
— Одного раза достаточно, — холодно произнес мужчина.
— Ты хоть осознаешь, что ты натворил? Зачем, Антон, зачем ты все это устроил?
— Я уже говорил, но повторю. Не мог, понимаешь, просто не мог не попробовать.
— А хоть на секунду подумал о том, какого будет мне? Печешься о благе своей гребаной стаи. А я? Ты понимаешь, что ты почти меня уничтожил? Разбил сердце? Растоптал душу? Я теперь уже не знаю, на каком свете нахожусь! Ты понимаешь, что я путаю эту чертову реальность и сны?
— Ада, — обреченно простонал Антон и попытался меня прижать к себе.
— Не трогай меня, — прошипела я, сама, вцепляясь в мужчину, ища в нем поддержку и опору.
— Девочка моя, я не знал, что так получится. Мне очень жаль. Ложись спать, милая.
Мужчина снова попытался уложить меня на постель.
— Спать? Это все, что ты можешь мне предложить? — опять взвилась я.
— Ада, днем у тебя самолет.
— Что? — оторопела я. Мою начавшуюся истерику, словно ветром сдуло. Какой самолет? Я ничего не понимаю.
— Днем ты возвращаешься в Питер. Я уже заказал для тебя билеты.
— А ты?
— Я остаюсь.
— Может ты мне объяснишь? Когда ты мне собирался об этом сказать?
Это, что он наигрался, да? Разрушил мою жизнь, а как появились первые проблемы, я стала неудобной, тут же отсылает назад? Прекрасно устроился, скотина мохнатая.
— Утром.
Волжанов перестал делать попытки уложить меня, просто лег сам.
— И что заставило тебя принять столь чудное решение? Надоело со мной возиться?
— Перестань, милая, — устало выдохнул Антон.
— Я тебе не милая. Не смей называть меня так, понял? — я схватила подушку и огрела ей оборотня.
— Понял, только успокойся. Что ты от меня еще хочешь? Ты так желала уехать, я тебе отпускаю. Хочешь, можешь остаться. Я не гоню.
Он не гонит, шавка блохастая! Я сама не знала, чего хотела. Нет, знала, конечно. Но этого он мне давать не собирался. Зато я могу взять кое-что сама. Уж это-то он мне задолжал.
Глава 11
Шавка блохастая! Кобель драный! Псина подзаборная!
Я костерила Волжанова, как только могла, когда поднялась на постели. Этот урод успел нацепить на меня шортики и маечку, когда укладывал спать. Вот заботливая скотина! Я не стала раздумывать, быстро скинула с себя маечку.
— Ада, что ты делаешь?
Что я делаю? Можно подумать, сам не видит? Кто мне все утро восхвалял уникальные особенности оборотней? Мол, у них и слух улучшенный, и видят в темноте.
— Ты мне кое-что задолжал, песик, — цинично сообщила я и потыкала его ногой в районе бедра.
— Ада, не сходи с ума!
— Я уже сошла! Так и будешь лежать бревном недоделанным? Или может сделаешь хоть что-нибудь?
Я только подняла ногу, чтобы сбросить с себя шортики, как оборотень потянул за другую на себя, опрокидывая меня на спину. Уже в следующий момент он нависал надо мной:
— Ты точно понимаешь, что делаешь? Жалеть не будешь?
А сам уже опустился к моей шее, прихватывая губами кожу и оттягивая. Наверняка, с утра останется отличный засос.
Но о чем я могла жалеть?
О том, как я потеряла девственность? Ну, так с этим я вроде бы уже смирилась. Тем более сейчас рядом со мной находился мой первый мужчина, желанный и любимый. Правда, я до одури боялась повторения боли при близости. Но рассчитывала на то, что Антон покажет все свое мастерство и умения. Поможет преодолеть тот барьер, который сам же и возвел. Применит свой немалый опыт, чтобы остаться в моей памяти первоклассным любовником.
