Не сказать, что я очень сильно возражала, когда мужчина прижал меня к кровати и стал ласкать. Скорее я ему активно в этом помогала. Но, видимо, в какой-то момент он вспомнил, что мне «нельзя», поэтому внезапно остановился и слетел с кровати. Волжанов так стремительно оделся и покинул номер, что я только его очаровательной заднице успела сообщить:
— Купи мне тампонов.
Правда, не факт, что услышал. Придется вставать самой, чего делать катастрофически не хотелось. Вообще, удивлена, что Волжанова останавливают такие вещи, как кровь. По моим наблюдениям он в брезгливости замечен не был.
Я еще какое-то время просто мечтательно повалялась в постели, а потом нашла в себе силы отправиться в душ. По возращении меня ждал мрачный Волжанов.
— Ни одной своей бабе этого не покупал, — хмыкнул он, взглядом указывая на тампоны на прикроватной тумбочке. Услышал, значит.
Хотела ему сказать:
— Все бывает впервые, милый.
Но решила все же промолчать. Ну, его.
Когда я во второй раз вышла из ванны уже полностью собранной и готовой для прогулки, застала своего оборотня за ноутбуком.
— Я вот не могу понять, чего ты так завелся?
— Меня просто приводит в бешенство одна мысль, что ты допускаешь возможность того, что я дам тебе уйти.
Видимо, пора поговорить о том, что меня волнует больше всего в наших начавшихся отношениях. Надеюсь, он поймет правильно и воспримет все спокойно. А то эта его тенденция сбегать или решать все проблемы сексом весьма утопична. Вопрос-то все равно остается нерешенным.
— А что я должна буду делать, если не захочу больше быть с тобой? Плакать по углам, но молча продолжать терпеть твое общество?
Антон сначала с непониманием какое-то время меня рассматривал, а потом выдал весьма «умное»:
— А почему тебе должно захотеться уйти от меня?
Смеялась я долго, даже в какой-то момент услышала обиженное:
— Я не вижу в этом ничего смешного.
Но я пропустила это мимо ушей. Что на такое ответишь? Да и отвечать в тот момент я была не в состоянии. Утирая выступившие слезы, я все-таки попыталась донести до оборотня свое видение проблемы:
— Для меня недопустима сама мысль о том, что кто-то будет всю жизнь решать за меня, не учитывая мои желания.
— Ада, а что плохого в том, что я хочу всю жизнь заботиться о тебе?
— Плохого-то может и ничего. Но я так жить не хочу и не буду.
Опять услышала злобное рычание, но оборотень смог сдержать себя. Видела, что собирался вскочить, даже ноутбук отложил. Но остался на кровати.
— Я привык, что мне подчиняются, — тяжело вздохнул мужчина.
— И не спорят, — добавила я. — Это я поняла. Но тебе придется научиться учитывать мое мнение, интересоваться им и советоваться, если ты не хочешь, чтобы я попыталась снова сбежать от тебя.
— Ты мне угрожаешь? — нехорошо прищурился мужчина.
— Просто ставлю перед фактом, — сообщила я, полностью проигнорировав опасные сигналы.
— А ты не думала, что я могу просто запереть тебя? Могу сделать так, что ты никогда уже не выйдешь за территорию коттеджного поселка?
Значит, угрозы, да, дорогой? А вот этого я действительно очень боялась. Стоило лишь представить себе такую жизнь, как я расплакалась. Тут даже не поможет то, что любимый человек рядом.
— Ада, малышка, ну что ты? — опять не заметила, как оказалась в объятиях этого несносного мужчины. Когда только успел? — Не сделаю я этого.
— Еще добавь «обещаю» или «клянусь», — заметила я, чуть успокаиваясь, — и я тебе сразу поверю.
Услышала ставшее традиционным, укоризненное:
— Ада-а.
— Чего ты хочешь? — все-таки додумался спросить у меня мой драгоценный и недалекий мужчина.
— Хочу, чтобы ты перестал принимать решения, не поинтересовавшись моим мнением. Ты не можешь знать, что для меня лучше, а что нет, — я указала на метку. Кстати, в ванной комнате я ее долго рассматривала. Вполне себе терпимо. Думала, будет смотреться намного хуже.
— Можно подумать, что ты недовольна тем, что мы теперь вместе? — скептически произнес Волжанов.
— А это, как посмотреть.
— Ада-а.
— Что Ада? Антон, я все понимаю. Ты считаешь себя неотразимым и даром Богов. Ты мне даже нравишься. Но это ничего не значит, я совсем не чувствую себя счастливой.
— Совсем? — нахмурился мужчина.
— Может быть в редкие моменты.
— Я попробую, девочка моя. Не буду даже обещать, что у меня получится, но попробую. Я так понимаю, что просить тебя указывать мне на ошибки не стоит, сразу закатишь скандал? — я лишь кивнула. — Вот не думал, что ты такая склочная, — уже улыбаясь, добавил он. Я вот тоже как-то раньше за собой тяги к скандалам не замечала. Считала себя очень спокойной и покладистой. — Но прошу, перестань мне каждый раз угрожать своим уходом. В паре это просто невозможно или ты желаешь, чтобы я подох от тоски?
— Я не понимаю.
— Я как-то иногда забываю, что ты — обычный человек. Видишь ли, милая, до привязки я еще мог бороться с желаниями своего волка видеть тебя рядом, но после того, как поставил метку — ты стала для меня единственной. Единственной не только в плане верности. Другие женщины мне теперь не просто неинтересны, а стали раздражать. В самом широком плане. Я не знаю, как тебе объяснить. Обычно, если один из оборотней, состоявший в паре, умирает, второй следует за ним в ближайшие полгода-год.
Вероятно, мои глаза округлились. Не представляла, что у них все так серьезно с этой парностью. Теперь хотя бы отчасти становилось понятно, почему Антон так бесился.
— Оборотни всегда заботятся о своей паре, делают для нее все возможное и невозможное. Поэтому для меня странно слышать, что тебе может быть плохо рядом со мной. Ты пока не понимаешь этого, но я готов для тебя на все. На все, Ада. Буквально. Я убью для тебя, прогнусь. Я сойду для тебя с ума.
Он опять замолчал. Вероятно, давая осмыслить услышанное. А мне понравилось, как прозвучала последняя фраза:
— Я сойду для тебя с ума.
Гораздо звучнее и эффектнее, чем я люблю тебя. Хотя, последнее тоже надеюсь когда-нибудь услышать.
— Но ты не оборотень. Есть у меня в стае несколько пар оборотень-человек. Мне раньше казалось, что у них никаких проблем не возникает. Все люди спокойно воспринимают новую жизнь, привыкают к нашим законам. Но ты… Я точно не знаю, как ты себя поведешь. Ты слишком красива. При одной мысли, что рядом с тобой будет вертеться какой-то мужчина, волк начинает сходить с ума от ревности.
— А ты? — не удержалась от вопроса.
— И я. Мы единое целое. Но моя вторая сущность — это как внутренний голос. А когда она активно рычит или мечется, это мешает человеческой, которой тоже не нравится происходящее, держать себя в руках. Понимаешь?
