— Она — моя истинная пара, — тихо, но твердо добавил альфа. И как-то разом все негодование и тяжелая атмосфера, повисшая в салоне самолета, схлынули. А я услышала поздравления, направленные большей частью на моего супруга, хотя добрые слова в мой адрес тоже звучали. Столько в них было тепла и искренности, что мне захотелось разреветься. Происходило что-то странное. Все поскакивали со своих мест, а Антон довольно резко оттеснил меня за свою спину, будто защищая. А его приближенные принялись жать ему руку, ударять по плечам, а один даже полез обниматься. Правда, обнимание стало последней каплей в терпении Волжанова.
— Хватит, — рявкнул альфа. — Счастлив, что вы разделяете мою радость в обретении истинной пары, — при этих словах мужчина снова вытолкал меня вперед и обнял сзади, — но вы пугаете Адель.
Оборотень снова поцеловал меня в макушку. Захотелось огрызнуться. После этих его экзорцизмов когда-нибудь у меня появится лысина на том месте.
— Все собрались? — уточнил Волжанов.
— Ждали только вас, — произнес незнакомый мне оборотень. Интересно было то, что, представив меня, супруг не удосужился представить мне присутствующих мужчин. Хотя тех было не так много.
После раннего ужина в ресторане, Антон еще раз протащил меня на местным небольшим магазинчикам:
— Возможно, ты купила не все, что хотела.
Честно признаться, я не хотела покупать столько. Но остановиться в порыве покупательской горячке днем была не в состоянии. Понимала, что процентов девяносто безделушек мне не пригодятся никогда, притом в оставшиеся десять процентов я включала сувениры для своих знакомых. Не буду же я носить эти разноцветные бусы и браслеты, хотя вот браслет из белых и голубых кораллов мне очень пришелся по душе. Да, и портить интерьер особняка оборотня не позволит совесть, правда, ширму в спальню все-таки собиралась пристроить. Не зря же Волжанов мужественно таскал ее на себе больше часа, пока его не сменил Алексей. Но не жалела ни о чем приобретенном. Дом у супруга довольно большой и пустой, наверняка, найдется незанятый чулан. Странно было рассуждать именно в таком ключе. Ведь я всегда была противницей старьевщиков, а сейчас начинала чувствовать себя именно таковой. Но ни за что на свете не согласилась бы расстаться с покупками. Ведь это память. Память о лучших и худших днях в моей жизни.
Во второй заход я купила несколько удивительных по красоте шкатулок. Была от них в полном восторге. А любимый приобрел для меня в небольшом ювелирном магазинчике ожерелье и браслет из так приглянувшихся мне голубых кораллов и золота. Никогда раньше не думала, что кораллы могут быть каких-то иных цветов вместо стандартных различных оттенков красного. Ведь даже сам цвет часто называют коралловым.
Пилот объявил о готовящемся взлете, а Антон тут же утянул меня в дальнее кресло у иллюминатора.
— Потерпи, — шепнул мне на ухо. — Сейчас взлетим, а потом сможешь принять душ, переодеться и отдохнуть.
Насчет последнего я сильно сомневалась, расслабиться в обществе незнакомых мужчин, занятых обсуждением каких-то своих дел и, видимо, меня, представлялось сомнительным. Но высказываться на этот счет я не решилась, итак сегодня перегнула палку. Язык мой — враг мой. Никогда не думала, что скажу это. Но, кажется, рядом с Волжановым мои худшие качества вылезают наружу с достойным зависти постоянством.
Хорошо, что я промолчала. Стоило взлететь, как супруг потащил меня к незаметной дверце, которая практически сливалась с обшивкой салона. Ну, это если особо не присматриваться. А за ней оказалась… спальня. Я просто обомлела. Пускай маленькая, но полноценная спальня. С кроватью, с небольшим туалетным столиком.
— Нравится? — усмехнулся мужчина, плотно прикрывая за собой дверь.
— Волшебно, — поделилась я своими эмоциями.
— Там есть душ, — Волжанов указал на дверь.
И только тут до меня дошло, что спальня в небольшом самолете — это, по меньшей мере, странно. Неужели, Волжанов заказал самолет с такими сомнительными удобствами только для того, чтобы я могла комфортно отдохнуть? Что-то я сильно в последнем сомневаюсь. Уж не думает ли он, что мы… Оказалось, что он думал именно об этом.
Да, я даже интерьер как следует рассмотреть не успела, а мужчина уже развернул меня лицом к себе и притянул для поцелуя.
— Я соскучился.
Антон попытался меня поцеловать, вернее он целовал, а я пыталась оттолкнуть от себя настойчивого любимого. Я уже хорошо знала реакции собственного тела на этого мужчину. Если не прекратить ласки сейчас, то через несколько минут уже буду раздетой извиваться на кровати. А меня как-то мало прельщала возможность ознакомить приближенных Волжанова со своими страстными стонами и криками. Я прекрасно помнила, что у оборотней очень чуткий слух.
— Ада, что ты делаешь? — выдал мужчина. А прозвучало это так по-детски обиженно. Пытаться целовать он перестал, но его руки по-прежнему активно шалили.
— Нет, — решительно произнесла я и попыталась освободиться от чересчур игривых конечностей.
— Почему? — меня приобняли за талию и легко подняли на уровень глаз мужчины. Уж не знаю, что хотел увидеть Волжанов, но я была возмущена таким произволом.
— Я не готова заниматься публичным сексом! — возмущенно произнесла.
Похоже, такой ответ оказался весьма неожиданным для мужчины, потому что его руки резко перестали меня держать. Если бы неудивительная ловкость, прежде несвойственная мне, оказалась бы лежащей на полу. Правда, мысль о чуждых реакциях моего тела опять не задержалась в моем сознании.
— Я не понимаю, — растерянно прошептал мужчина. — Значит, секс на пляже, где любой желающий мог нас увидеть, ее не смущал. А занятие любовью в закрытом помещении — это публичный секс? Ада, что за черт?
— Так тех людей я не знаю, а этих, как понимаю, мне придется видеть чуть ли не каждый день, — пояснила я свой отказ. Конечно, уже слышала от Волжанова рассуждения о вольных нравах среди оборотней, но я — человек. И как после предполагаемого разврата смотреть им в лицо, тоже не понимала. Кажется, я покраснела, когда представила себе эту сцену.
— Женская логика во всей красе, — сообщил мужчина, усмехаясь, но окончательно сдаваясь и отступая на шаг.
— Спасибо, — одними губами прошептала я, отправляясь в сторону предполагаемого душа. Все-таки морская вода требует тщательного омовения с мылом.
За время перелета ничего примечательного не произошло, большую часть я провела в одиночестве в спальне. Как не старалась, поспать мне толком не удалось. Стоило принять душ, переодеться и выйти из спальни, как Волжанов наконец додумался познакомиться меня со своими людьми. Те отнеслись ко мне весьма доброжелательно, но уже не рассматривали столь заинтересованно. Не знаю, что сказал или сделал альфа, но его соклановцы старательно отводили глаза, когда я на кого-то из них смотрела. Я много раз бесцельно ходила туда-сюда, не зная, чем себя занять и не найдя для себя удобного места. Каждый раз при моем приближении тихие, но ожесточенные споры стихали и мужчины начинали рассказывать анекдоты или о чем-то мило ворковать, как средневековые дамы за вышиванием. Странным было другое, я слышала этот шепот, но естественно не могла разобрать его смысла. В тот момент мне это просто показалось необычным. Но за время перелета я много думала, вспоминала и анализировала, а потому стоило нам оказаться в особняке Волжанова, решила высказать свои опасения. К счастью, Виолетты в особняке не оказалось. А небольшой слой пыли на горизонтальных поверхностях сообщил о том, что она не появлялась здесь несколько дней.
