Я не знаю, как смогла в тот момент среагировать так быстро. Говорят, что в критические моменты у человека появляются невиданные возможности. Мол, матери могут поднять автомобиль, придавивший ребенка. Видимо, у меня тоже что-то такое сработало. Я не помнила сам процесс, потому что в следующий миг ощутила себя, сидящей на полу и прижимающейся спиной к закрытой двери ванной. И тут на меня накатила истерика.
Я дрожащими руками извлекла из заднего кармана небольшой мобильный телефон. Казалось, прошла целая вечность, пока я смогла справиться с сенсорным экраном. Смс от Волжанова.
Волжанов!
Его номер мне еще пару дней назад самолично внес в список контактов на сотовом телефоне Никита. Утром я им не воспользовалась, решив лично посетить предпринимателя.
Рука сама потянулась нажать на зеленую трубочку. Несколько гудков и довольный голос на выходе произнес:
— Ада.
— Антон! — проревела я. И дверь впервые содрогнулась.
— Ада! Что с тобой? — голос из удовлетворенного быстро превратился во встревоженный.
А дверь вздрагивала от мощных ударов, похоже, Павел не хотел просто так отпускать свою жертву.
— Открой, сука! Хуже будет, — проорал он.
Видимо, ответ Волжанову уже не требовался. Бизнесмен умел быстро делать выводы. А пока несостоявшийся насильник кричал довольно громко.
— Ты где?
— Дома, — на грани слышимости прошептала я. Я глотала слезы, сжимаясь от ужаса. Павел еще что-то кричал. Кажется, кричал и брат. Только я не вслушивалась. Не уверена, что Антон хоть что-то разобрал из моего ответа. Вернее, уверена в обратном.
— Подожди, — услышала его спокойный голос. Интересно, чего мне ждать? Пока мужчина выбьет дверь и снова накинется на меня? Я уже не была так уверена в надежности замков, дверь ходила ходуном. Я переползла в другой конец ванны, пытаясь сообразить, есть ли тут что-то, чем могла бы оказать сопротивление? Мочалками его закидать, что ли? Сама понимала, что мысли бредовые в голову приходят. Но смесь из ужаса и паники окончательно помутила мой рассудок.
— Маленькая, ты слышишь меня? — я только молча кивнула, как будто Волжанов мог меня видеть. Не знаю, сколько прошло времени, пока он отсутствовал. Но я по-прежнему сидела, забившись в угол ванной, ревела и держалась за мобильный телефон, как за единственное спасение. Кажется, другого мира для меня в тот момент не существовала. Всем моим миром был этот маленький закуток в обшарпанной ванной комнате.
Мысль позвонить кому-то другому, а лучше в полицию, меня в тот момент даже не посетила.
— Ада, ты слышишь меня? — мужчина на том конце провода настойчиво повторил свой вопрос.
Я не нашла в себе сил ответить: «Да», лишь прорыдала прямо в трубку.
— Слава Луне! — в тот момент я не обратила на странное словосочетание особого внимания, как-то было не до этого. — Послушай меня, Алексей уехал недалеко. Он сейчас вернется. И я тоже скоро буду.
Тогда даже мысль в голову не пришла, что может сделать обычный человек в закрытой входной дверью? Сама видела, как Никита ее закрывал. А дверь у нас прочная, железная.
Антон продолжал говорить что-то успокаивающее. Честно признаться, было не до него. Я бы даже под пытками не смогла вспомнить, что именно он произносил в тот момент. Но его спокойный голос где-то на подсознательном уровне давал моральные силы, помогая окончательно не скатиться в истерику. То есть я находилась в истерике, но более-менее понимала, что вокруг происходит.
Сначала это была бранная ругань между братом и его кредитором, потом очередные попытки выломать дверь в ванную комнату, снова Павел угрожал и оскорблял меня. А затем…
Мне кажется, что произошло небольшое землетрясение. Стены в ванной комнате основательно вздрогнули. Я услышала какие-то удары, крики, стоны, снова стоны… а потом наступила блаженная тишина.
Я услышала осторожный стук в дверь:
— Аделаида Викторовна, это Алексей. Все закончилось. Откройте дверь, пожалуйста, — произнес спокойный мужской голос.
— Милая, открой ему, пожалуйста, — вторил голос в трубке. Я сейчас очень отчетливо слышала Волжанова. Поднялась, как сомнамбула, и послушно подошла к двери. Щелкнул замок. Дверь отворилась. Мужчина тут же отступил и отвел глаза. Я вроде уже не ревела белугой, но сознание было, как в тумане.
Не помню толком что и в какой последовательности происходило. Вроде как Алексей укутал меня в свой пиджак. Зачем? А, да. Я была полураздета. Мысли в голове отсутствовали. Но иногда память услужливо подбрасывала ответы. Я ведь сама недавно сняла футболку, чтобы усыпить бдительность насильника. Интересно, сколько прошло времени? Водитель Волжанова успел меня усадить на кухонный диванчик и вручил чашку с обжигающе горячим чаем. Я машинально сделала глоток. Кажется, обожглась. Но боли, как таковой, не почувствовала. Так, какие-то ее отголоски. Меня ведь били. Должна была саднить губа. Но в данный момент меня это тоже не волновало.
— Спасибо, — прошептала я. За что я прежде всего благодарила мужчину? За заботу или за чай? Или за это такое своевременное появление? Волжанов? Телефон? А вот телефона у меня в руках уже не было. Я не могла вспомнить, где он.
— Телефон, — произнесла одними губами. — Антон.
Что самое удивительное, мужчина меня отлично понял и поспешил дать пояснения:
— Шеф скоро будет. Скажите мне, с вами все в порядке, Аделаида Викторовна? Они вам успели нанести какой-то существенный вред?
Интересно, что он подразумевает под выражением «существенный вред»? Имеет в виду, успел ли меня изнасиловать Павлуша? Не успел. Но он успел много чего другого, что я не смогу забыть до конца своей жизни и что, наверняка, меня будет преследовать в виде кошмаров в ближайшие несколько месяцев.
Я лишь отрицательно покачала головой. Ни к чему мужчине знать подробности той ужасной сцены.
— Антон Андреевич о вас позаботится, — кажется, водитель Волжанова собирался меня успокоить или утешить. Уж не знаю, что у него было на уме. А меня пробрал истерический смех. Волжанов позаботится? Безусловно, позаботится. Так позаботится, что мало не покажется!
— Что с вами? — в голосе собеседника проступил явный испуг.
— Антон Андреевич такой же насильник, — выдала я ему свою версию. О том, что какое-то время назад сама позвонила ему, подсознательно ожидая помощи, как-то в тот момент не задумывалась.
— Вы ошибаетесь, — жестко отрезал мужчина. — Никто из нас самку пальцем не тронет.
— Самку? — я глупо посмотрела на мужчину. Со стороны наш разговор должно быть напоминал разговор слепого с глухим. — Из нас?
— Женщину, — тут же поправился мужчина.
Я была не права, когда говорила, что не чувствую боли. Поняла, что голова все-таки болит. Или может просто тяжелая? Наверное, это из-за того, что я столько ревела. Ведь последний раз я так плакала только на похоронах родителей. Отлично помню тот день. Даже не день, а свое состояние.
