— Погоди. А ты можешь. это. — замялась, не понимая, как назвать процесс превращения Лукрецкого в оборотня, — превратиться? — мне необходимо было еще раз увидеть, чтобы удостовериться. Пусть Лукрецкий подтвердил, до конца поверить так и не смогла.
— Перекинуться? — хмыкнул он и тут же около моих ног возникла здоровая, оскалившаяся морду зверюга. Готова была поспорить, что волк ехидно улыбался. Еще и язык высунул.
Коротко вскрикнула, так как не ожидала такого быстрого отклика на свою просьбу.
Волк провел языком по голени и преданно уставился мне в глаза. С трудом сдержала брезгливую гримасу.
— Ты ведь разумный, да? — протянула руку и потрепала волка по голове. Лукрецкий ведь говорил, что ничего мне не сделает. — Хороший песик. Не делай так больше, ладно? — аккуратно отвела огромную, оскалившуюся морду в сторону.
— Песик?! — мужчина навис надо мной. Принял человеческую форму почти мгновенно. Только моя рука касалась волчьей морды, а уже ее поймал Лукрецкий.
— Значит, разумный, — сделала вывод. Уже хорошо, что он хотя бы в волчьем обличье воспринимал слова и довольно адекватно реагировал.
— Ты понимаешь, что только что меня оскорбила?
— Чем?
— Песик, Влада?! — недоверчиво протянул мужчина. — Какой, к черту песик?! Я альфа! Не дай Луна, ты еще кого-нибудь из стаи так назовешь. Тебе, конечно, ничего не сделают, но врага ты наживешь.
— Но волки ведь из семейства псовых… Разве нет? — усомнилась в своих познаниях, мысленно вспоминая азы зоологии.
— Да. Но мы не волки, оборотни. Это разные вещи, — пояснил Лукрецкий. Прикрыла глаза. Если первый раз назвала мужчину песиком неосознанно, то в данный момент захотелось разозлить оборотня и обвинить его в чем. Неважно в чем, в чем-нибудь вполне достаточно.
— Хорошо. Ты не мог бы надеть штаны? — предложила ему, чувствуя, как к бедру прикасается кое-что, весьма находящееся в боеготовности. Прошла всего пара минут, как мы закончили заниматься сексом. Потенция у Лукрецкого переходила все грани разумного. Возможно, это их местные, оборотнические особенности. Только мне становилось от этого не легче.
Смотрела, как мужчина послушно напяливал штаны, и думала о том, что мы только что переспали. Жалела ли я? Нет. Воспринимала случившийся секс исключительно, как отличное средство против истерики. Средство, которое к тому же прекрасно прочищает мозги. Мне необходимо было что-то, чтобы отвлечься. Ничего лучше в тот момент придумать не смогла. Да, секс мне определенно понравился. Только это не повод подпускать к себе Лукрецкого еще раз.
— Так что ты хочешь на завтрак?
— Все, что ты перечислял, — аппетит разгулялся, тем более мне хотелось максимально растянуть процесс принятия пищи. Растянуть, чтобы успеть получить ответы. Я еще не понимала как, но мне было необходимо в ближайшие полчаса уговорить Лукрецкого выпустить меня из квартиры.
Влезла в пакет с круассанами и удивилась их мягкости. Настолько свежими бывает только что приготовленная выпечка или что-то с дикой примесью вредных веществ.
— А откуда у тебя круассаны?
— Купил с утра.
— Купил? — не поверила услышанному.
— Пока ты спала, спустился вниз. В доме есть неплохая пекарня.
«Как трогательно», — подумала цинично. Лукрецкий позаботился о своей любовнице. Я бы, может быть, оценила, если бы он не обошелся так со мной.
— Чай или кофе?
— Чай, пожалуйста.
— Зеленый, черный?
— Черный.
Оборотень достал из холодильника обещанные джемы и водрузил их на стол рядом со мной.
— Откуда это богатство?
— Твоя сестра очень любит, — отозвался Лукрецкий, заваривавший мне чай. Инга — известная сладкоежка и, возможно, мой будущий союзник. Если мне Лукрецкий был абсолютно без надобности, надеялась, что сестра все еще была заинтересована в их связи.
— А Инга… она тоже?
— Что тоже, Влада? — усмехнулся он.
— Оборотень.
— Да. И муж твоей матери, — просто чудесно. Подтвердились мои худшие опасения. По крайней мере, чрезмерная закрытость поселка получила хоть какое-то объяснение. Оборотень и секта — тут не знаешь, что хуже для любимой родственницы. Оставалось надеяться, что супруг мамы был более цивилизованным в ее завоевании.
— И что с Ингой?
— А что с ней?
— Ты будешь спать с нами обеими?
— Не говори глупостей, — Лукрецкий приблизился и поставил чашку рядом со мной, после чего схватил за подбородок. — Посмотри на меня и запомни. Я никогда не унижу тебя подобным образом. Оборотни не изменяют своим половинкам. С Ингой вчера после ресторана я расстался, — не успела задать новый вопрос, как оборотень коснулся моих губ.
— А что, удобно, — не сдержалась. — Утром с одной сестричкой, вечером с другой, — Лукрецкий не дал договорить, ловко перехватил за плечи и встряхнул.
— Замолчи, Влада! Ты единственная! Других больше не будет!
— То есть мне от тебя не избавиться? — решила уточнить. Оборотень хмыкнул и покачал головой, после притянул для поцелуя. Вот же, любвеобильное животное.
Отвернулась, мужские губы мазнули по скуле, а я начала активно выпутываться из объятий. Не слишком удобное занятие для сидящего на столе человека.
— Не надо, Демьян! Ты опять сделаешь мне больно! — мужчина застыл, а я воспользовалась ситуацией, решив проверить границы допустимого.
— Больно?
— Да, мне с тобой было больно! — сообщила ему. Я не соврала, вернее, не сказала всей правды… или чуть приукрасила ее, это как посмотреть. Небольшой дискомфорт при соитии чувствовался. Не то, чтобы я во время секса концентрировала на нем внимание, но вот не упрекнуть мужчину просто не могла. Оборотень застыл, а мне удалось скинуть с себя его руки. — Ты слишком велик для меня, — произнесла чуть мягче, чтобы сгладить впечатление.
— И почему ты не сказала?
— И чтобы ты сделал? — хмыкнула. — Остановился?
— Не уверен, — признался Лукрецкий. Вот за то, что сказал правду, уважение к мужчине поднялось на один пункт. Правда, чтобы покинуть отрицательную зону, оборотню придется совершить невозможное.
— Вот и не трогай меня несколько дней.
«.дней, в течение которых мне, возможно, удастся придумать, как избавиться от тебя», — закончила мысленно.
— Это так не работает, детка. Заканчивай завтрак и я сделаю так, что к вечеру ты забудешь об этом, — знать, что и как он сделает, не желала.
— Я важна для тебя, Демьян?
— А сама, как думаешь? — улыбнулся он. — Ты, видимо, до конца не понимаешь, что значит истинная пара для любого оборотня. Ты самое ценное и дорогое, что есть у меня. За тебя готов убить или умереть, если потребуется.
