Дурацкая женская жалость и сострадание к ближнему. Возможно, другая женщина на моем месте выказала бы именно эти чувства, но мне показалось, что подобное проявление может лишь унизить Демьяна. Впрочем, не жалеть, не подбадривать его не собиралась, а вот мысль как-то использовать семейные разборки в своих интересах проскочила.
— Я не понимаю родителей, которые явно выказывают предпочтение одному ребенку. Ну, раз уж зашла об этом речь, какой ты видишь нашу семью? — задала вопрос, а сама еле сдержалась, не поморщившись.
— Хороший вопрос, — кажется, мне удалось озадачить оборотня. — Скажу честно, никогда раньше об этом не задумывался. Нет, я, безусловно, планировал когда-нибудь жениться и обзавестись потомством… когда-нибудь, не в ближайшем будущем. Встреча с тобой стала крайне неожиданна и не оставила мне выбора. Думаю, что наши представления о семье кардинально различаются хотя бы в силу окружения. У оборотней очень силен патриархат, волчицы, как правило, не перечат и весьма рады вниманию сильного самца, а уж встретить своего истинного считают за огромное счастье и невероятную удачу. Ты вот явно рада не была, — он усмехнулся, но как-то по-доброму, — поэтому придется договариваться.
— О-о! — первый раз Лукрецкий предложил хоть что-то более-менее разумное, что просто не смогла не оценить. — Ты удивил меня, Демьян. Хорошо, что ты понимаешь, что я совсем не в восторге от всей этой ситуации.
— Очень сложно не заметить. Наверное, я должен бы извиниться за вчерашнее, но делать этого не стану.
— Почему?
— Потому что, если бы пришлось повторить, поступил также. Считаешь мой поступок мерзким и подлым? Кажется, именно так ты выразилась. По нашим законам, я просто взял свое. Тебе, может, не нравится это, Влада, но отныне ты стала частью мира оборотней, где пара, грубо говоря, собственность.
— Собственность?! — взвилась. — Ты, вообще, себя слышишь?
— Тихо, — Лукрецкий снова приблизился и попытался обнять. Пытаясь его отпихнуть, добилась только того, что меня скрутили. — Тихо, хорошая моя. Я не говорю, что воспринимаю тебя, как вещь, просто пытаюсь объяснить. У самок мало прав и свободы, правда, ответственности тоже никакой. За любой ее проступок ответственность берет на себя мужчина, он же несет наказание.
— Я не самка! — перестала сопротивляться, сложно брыкаться, сидя на столе с заведенными назад руками.
— Влада, успокойся и послушай!
— Отпусти меня!
Лукрецкий отпустил, но обрадовалась рано, почти тотчас подхватил на руку. Я растерялась. За те сутки, что были знакомы с мужчиной, четко уяснило одно — он непредсказуем, ждать от него можно, чего угодно. Поэтому затихла.
Лукрецкий в несколько шагов преодолел расстояние до небольшого мягкого гарнитура. Кресло, двухместный диванчик и небольшой журнальный столик. Вероятно, тут можно было спокойно выпить кофе, пока что-то готовилось на плите, или уютно устроить соседку, забежавшую поболтать, чтобы самой не отрываться от кулинарных подвигов.
Оборотень аккуратно опустился на диван и расположил меня на коленях. Мне пришлось ухватиться за мужское плечо, чтобы занять более-менее устойчивое положение.
— Не могу без тебя! — прошептал оборотень и уткнулся носом в стык шеи и плеча. Лизнул, а я замерла, не понимая, как поступить. Не могу сказать, что действия этого ненормального вызвали отторжение. Мне нравилось находиться в его руках, в этом заключалась еще одна проблема. — Я тебе ничего не сделаю, мне просто необходимо тебя касаться, Влада, — пояснил он свои странные действия.
— Это нормально… для оборотней? — осторожно уточнила. Мне еще не хватало, чтобы это вошло у Лукрецкого в привычку. Так я рисковала никогда не избавиться от его навязчивого внимания. А еще я боялась того, что со временем мне просто не захочется с ним бороться. Его близость не была неприятной. Скорее наоборот. Сама не заметила, как запустила руку в волосы оборотня и осторожно перебила пальчиками волосы.
— Не совсем. То есть мы больше, чем люди, нуждаемся в физическом контакте со своей избранницей. Но то, что происходит сейчас, остаточные явления привязки. Пройдет несколько дней и тяга постепенно утихнет, — облегченно выдохнула, вероятно, проделала это слишком громко. Оборотень усмехнулся:
— Тебе не нравятся навязанные чувства? — уточнил он. — Из-за этого постоянно взбрыкиваешь?
— Да, — а смысл врать?
— Потерпи немного, — ответить я не успела, Лукрецкий потянулся к моим губам. Я не противилась поцелую, позволяя затащить себя в пучину чувственной неги. Целоваться оборотень умел и любил. Когда он оторвался от меня, я в первые две секунды с трудом представляла, где нахожусь. Голова кружилась, а сознание погрузилось в дурман. Никогда на меня так прежде не действовали ничьи поцелуи. Вот еще одна причина, чтобы поскорее расстаться с Лукрецкий. Похоже, связь с ним может стать для меня наркотиком, с которого самой не захочется слезать.
— Для чего? — с трудом смогла вспомнить, о чем мы разговаривали до этого чертова, с ума сводящего поцелуя.
— Чтобы я смог изменить твое мнение обо мне, — озадачил меня Лукрецкий.
— А тебя интересует мое мнение?
— Естественно, — фыркнул оборотень и бесцеремонно забрался рукой под халат, чтобы сжать грудь. — В тебе все, как я люблю, — сделал сомнительный комплимент и погладил.
— Интересный способ выказать ты нашел, — едко заметила, подразумевая не только его ответ, но и действия. Ведь знал, как я относилась к его приставаниям.
— Влада, — простонал оборотень, вытащил руку и поправил полы халата на груди, — я вчера не мог поступить иначе, — звучало не резко, но ни капли сожаления или раскаяния в словах не присутствовало.
— Ты так говоришь, словно, тебя под дулом пистолета заставили…
— Почти, — нехотя признался он. — Я понимаю, что должен был бы поухаживать как-то прежде. Впрочем, так бы и поступил. Ухаживал, приручал к себе, действовал постепенно. Если бы не одно «Но», — я промолчала. Мне эти оправдания не были нужны. Хотя, возможно, Лукрецкий что-то прояснит. Только вот я привыкла ориентироваться в отношениях на поступки людей, а никак не на слова. — Ты несвободна, Влада, — вспомнил! Снова промолчала, чтобы не сорваться. Я еще помнила, как он неадекватно отреагировал на простое упоминание о муже. Как орал, чтобы я не поднимала при нем тему других мужчин. Он ведь меня с утра чуть не изнасиловал из-за этого. — При одной только мысли о том, что этой ночью тебя мог взять другой, хотелось придушить соперника. Я бы сорвался, если бы не отметил тебя.
Затаила дыхание и тихо спросила:
— Сорвался?
— Убил, — возмущенно вздохнула и ткнула Лукрецкого в плечо.
— Ты ведь несерьезно?
— Дико звучит, понимаю. Но мужчин рядом с тобой я терпеть не буду.
— А тебя не смущает, что я работаю в стриптиз-клубе?
— Кстати, об этом. Когда у тебя следующая смена?
