Наверное, мне бы хотелось узнать, что тогда произошло… о судьбе Инге. Но самой звонить сводной сестре не решилась, а девушка обо мне, будто, забыла. Пусть так. Номер телефона я не меняла, а навязываться никому не хотела.
Для себя решила, что нарушу это правило один-единственный раз, когда родится мой малыш. Не уверена, что готова была видеть Лукрецкого, но он отец и должен был знать, что с моим ребенком все хорошо.
Завершив разговор с Лидией Владимировной, облокотилась на спинку скамейки и прикрыла глаза. Пару часов назад была в очередной раз на приеме у Валентина. Он являлся тем самым мужчиной, с которым я вроде бы как встречалась.
Внезапно почувствовала, как между ног стало влажно. Вот, черт!
Просунула руку и потрогала. Очень мокро. Неужели воды отошли? Но ведь рано еще. Валя говорил, что до родов, как минимум, еще недели.
Стараясь не нервничать, быстро набрала номер Валентина:
— Влада, я немного занят,
— У меня воды отошли, — пытаясь унять в голосе панику, сообщила.
— Передние или околоплодные? — деловито поинтересовался гинеколог.
— Да, не знаю я, — сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться.
— Впрочем, неважно. Ты где?
— В парке, — Затейников знал парк, расположенный рядом с моим домом. Знал и иногда сопровождал меня во время прогулок.
— Где именно?
— На центральной аллее.
— Там и оставайся. Скорую направлю. Скоро будет, — он продолжал еще что-то говорить, а я радовалась, что на улице теплое время года.
Обняла свой живот и поняла, что рожать как-то пока не готова.
Скорая помощь, действительно, приехала очень быстро. Не прошло даже десяти минут. Странно, схваток не было, а воды, похоже, были околоплодными. Потому что из меня все текло и текло.
Мне, наверное, повезло, что сегодня у Валентина был приемный день. Клинику выбрала частную и сразу заключила контракт на платные роды. Правда, скорее всего, бесплатными в клинике предусмотрены и не были.
Пока меня везли в больницу, Валя успел все подготовить и обо всем договориться. Меня доставили в больницу и сразу определили в одноместную палату. Спасибо Лукрецкому. Я ни в чем не нуждалась. Того жуткого железного монстра я все-таки забрала с собой и уже продала в этом городе. Это позволило мне пополнить свой банковский счет примерно на ту же сумму, что и он мне. Признаться, думала, что изделие немецкого автопрома стоит два, ну, может три миллиона. А никак не тринадцать с лишним. Когда гугл сообщил мне цену новой машины, я долго и молча открывала и закрывала рот, словно, выброшенная на берег рыба. Продавать сама побоялась, сдала в салон. Естественно, мне дали намного меньше, чем могла бы выручить самостоятельно. Но я хотела нормальную машину, ее и приобрела в том же салоне. Теперь являлась счастливой владелицей небольшого японского внедорожника.
— Лапочка моя, — Валентин ворвался в палату, подлетел и сжал руку, — ты только не волнуйся. Все будет хорошо!
— А я не волнуюсь, — первая паника уже как-то прошло. Меня напрягало только одно, если мне, действительно, сейчас рожать, то у меня с собой не было ничего необходимого.
— Я сейчас тебя осмотрю. Только вымою руки, — сообщил мужчина и отправился в ванную комнату. Палата мне понравилось. Хорошая, чистая, только намного скромнее, чем та, в которой пришла в себя семь месяцев назад.
Вернулся ко мне Затейников уже в медицинских перчатках. Лежала с широко разведенными ногами перед мужчиной, которому нравилась. Как-то раньше меня это не слишком смущало, а вот теперь подумала, что не уверена, что смогу встречаться с Валей после того, как он увидит меня в довольно неприглядном виде.
— Надо бы сделать УЗИ, — неожиданно сообщил мужчина, — сейчас распоряжусь.
— Зачем УЗИ? — напряглась. — Ты ведь меня недавно осматривал, все было хорошо, — Затейников кивнул, но ничего не ответил, лишь бросил обычное:
— Не волнуйся, лапочка.
Раздражало меня эта "лапочка моя", только я молчала. Почему? А вот не знаю.
А ничего хорошо не было. У меня, действительно, отошли околоплодные воды, только схваток не наблюдалось, а ребенок был расположен неправильно. Было что-то еще, что говорил Валентин, но я уже его слова не воспринимала.
Гинеколог настоятельно советовал кесарево сечение, говорил:
— Будем ждать, ребенок может задохнуться. Он запутался в пуповине.
Затейников сунул мне какие-то бумаги на подпись, когда анестезиолог поставил укол. Подмахнула документы, не глядя, потому что слишком переживала за ребенка. Глаза застилали слезы. Естественно я согласилась на кесарево сечение, на котором так настаивал врач.
— Воды, — попросила, когда пришла в себя.
— Вот, выпей, — приподнял мою голову Валя. Сделала маленький глоточек и стакан тотчас. — Много нельзя.
— Ребенок?
— Мне жаль, Влада, — хмуро произнес Затейников.
— Что. С. Моим. Ребенком? — медленно проговорила.
— Ребенок мертв. Мы ничего не смогли сделать.
Около трех лет спустя
— Пусти, — мужчина приобнял меня сзади, — может все-таки останешься? Сегодня ведь выходной.
— У тебя выходной, у меня нет, — парировала, подумывая, что пора с этими отношениями заканчивать. Какой-то Волгин стал слишком навязчивый. Не сказать, что нам было слишком хорошо вдвоем, но весьма неплохо. Во всяком случае, это лучший любовник за последние два годы, какие у меня были. А было их не так, чтобы очень много. Правда, не один даже на четверть не был так хорош, как чертов Лукрецкий.
Отпихнула мужскую руку, попытавшуюся стянуть с меня только что надетый бюстгальтер. Поднялась и огляделась в поисках платья.
— Где мое платье?
— В шкафу, — вот же, чертов педант! И не лень было подниматься посреди ночи, чтобы повесить в шкаф одежду. Подумаешь, валялась на кресле. Не представляла, как с таким можно жить, ведь своей чрезмерной аккуратностью с ума сведет. — Ты подумала над моим предложением?
— Со вчерашнего вечера мой ответ не изменился, — подошла к шкафу, открыла и поморщилась. Рубашки и костюмы у Волгина были развешены по цветам и фактуре ткани. Извлекла платье, а после улыбнулась мужчине.
Вчера была пятница. Мы ходили на ужин в ресторан. А там, получив заманчивое предложение о совместном проживании, чуть вином не подавилась.
— Влада, во сколько ты освободишься?
— Понятия не имею, — в любом случае весь субботний день не собиралась проводить с Константином. Может, не проснулась бы так рано, но меня разбудил звонок Лидии Владимировны. Госпожа Суворова хотела поговорить о чем-то важном.
Нет, определенно какой-то плюс в педантизме Константина имелся. Он почистил мне туфли, когда надевала, улыбнулась. Собрала волосы в небрежный хвост, чуть мазнула губы чуть розоватой помадой и подхватила сумку:
