Поднялась на нужный этаж. Ожидаемо секретарши не оказалось на рабочем месте. Хоть Лукрецкий хищник и зверь, но все-таки воскресение — выходной.
Стучать не стала, просто открыла дверь. Застыла в дверном проеме от почти забытой картины. Мужчина развалился в рабочем кресле, разместив ноги на столе и сосредоточенно изучал бумаги. Демонстративно сосредоточенно. Я еще помнила, каким острым слухом и чутьем обладали оборотни. Подозреваю, что Лукрецкий знал, что я приехала, как только лифт остановился на нужном этаже.
— Здравствуй, Демьян, — снова повторила, хотя уже здоровалась сегодня.
— Влада, — протянул он и отложил документы на стол. Непроизвольно хмыкнула. Начало нашего первого разговора, только вывернутое наизнанку. — Хорошо выглядишь, — после некоторой паузы произнес он.
— О тебе того же сказать не могу, — жадно разглядывала любимого мужчину. Себе врать, зачем? Я любила и скучала по Лукрецкому все три прошедших года. Правда, ненавидела и презирала почти также сильно.
Оборотень изменился. Изменился не в лучшую сторону. Осунулся, как-то вроде даже постарел. Несколько посидел. Захотелось запустить руку в волосы и лучше присмотреться. Лукрецкий выглядел сейчас старше своих лет. Разлука явно не пошла ему на пользу. Злорадно подумала, что время было к нему беспощадно. Правда, быстро, одернула себя. Как бы не злилась на него, плохого ему не желала. Не могла желать. Ненавидела не его самого, а тот его поступок, который разрушил наше возможное счастье.
— Чего ты хотела?
— Поговорить.
— Ну, так говори, — хмыкнул он. Услышала знакомые ироничные нотки в голосе и снова улыбнулась. Все-таки есть что-то в этой чертовой истинной парности. Прошло меньше минуты с начала встречи, а злиться я перестала. Вообще, перестала что-то чувствовать, кроме сумасшедшей радости. Непонятно. Неправильно. Нелогично. Но я рада была видеть Демьяна. Просто видеть. Смотрела и насмотреться не могла. А вот он избегал прямого зрительного контакта, лишь изредка одаривая взглядом.
— Зачем ты запретил моей матери видеться со мной?
— Я не запрещал.
Не запрещал? Выходит, личная инициатива Васина? Вот же козел! Не зря он мне не понравился с самого начала. Чем этому-то помешало наше общение?
— Ты все еще вожак стаи? — уточнила перед тем, как попросить.
— Все еще, — усмехнулся он.
— Можешь приказать Васину не препятствовать встречам с мамой и сестрой?
— Могу.
— Сделаешь?
— Зачем мне это? — интересный вопрос. Нет ничего, что могла бы предложить взамен. Ничего, чем могла надавить и склонить чашу весов в свою пользу.
— Тебе незачем, — согласилась, — а я соскучилась.
— Ты счастлива, Влада? — неожиданно спросил Лукрецкий, уходя куда-то в сторону от обсуждаемой темы возможных встреч с мамой.
— Есть разница?
— Наверное, если спрашиваю, есть. Неужели, так сложно ответить на простой вопрос? — философски заметил он. — Только "Да" или "Нет", обещаю, позвонить Васину и распорядиться не препятствовать вашим встречам.
— Нет, — выдохнула. Счастливой точно не была, даже иллюзий по этому поводу не испытывала. Когда была беременна, еще оставалась надежда, что утешусь любовью к сыну. Но надежда растаяла, а счастье покинуло меня безвозвратно. Ни одной минуты за эти проклятые два года со смерти ребенка я не ощущала себя счастливой. Не просто счастливой, а живой.
— Оттолкни меня, — приказал оборотень. Я вздохнуть не успела, как прежде расслабленный и развалившийся в рабочем кресле Лукрецкий уже прижимал меня к стене рядом с дверью.
— Скажи мне: "Нет!", пока еще могу контролировать себя, — оборотень нагнулся и осторожно коснулся. Он явно выжидал.
У меня даже мыслей отталкивать или возражать не появилась. Я прикусила его за верхнюю губу и закинула руки на шею. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы у нас обоих сорвало крышу.
Боги, как я скучала по нему! Скучала по его прикосновениям, по поцелуям… по лихорадочно шарящим по телу рукам и нетерпеливым хаотичным поцелуям.
Даже не заметила, как оказалась поднята и притиснута к стене. Не придала значения мимолетной боли от врезавшегося в кожу нижнего белья, когда оборотень резко рванул кружевную ткань, чтобы погрузиться в меня на всю длину. Вместо этого приветствовала любое его действие, отвечая сумасшедшими поцелуями на поцелуями, сводящими с ума ласками на ласки. Старалась быть ближе, максимально взять от этого неожиданного соития.
Впрочем, насладиться до конца не успела. Все закончилось также неожиданно и стремительно, как и началось.
— Хорошая моя, любимая, — произнес мужчина и поцеловал. На этот раз медленно, словно, пробуя меня на вкус, тягуче. — Прости меня.
— За что ты извиняешься, Ян?
— Я был груб, а ты не получила удовлетворения, — в этом был весь Лукрецкий. Умный мужчина, но в личных отношениях был дурак дураком, таким и остался. Ему бы извиниться за то, как поступил со мной три года назад, пока находилась в умиротворяющем и на все согласном состоянии. Да, я не получила оргазм, тело нуждалось в разрядке, но эмоционально жизнь разделилась на До и После. В данный момент чувствовала необъяснимое эмоциональное облегчение, словно, только что произошла перезагрузка сознания. Рядом с несносным оборотнем мне становилось очень легко и спокойно, появлялось ощущение, что нет таких проблем, с которыми не сможем справиться вдвоем. А он об оргазмах…
Захотелось приложить чем-нибудь тяжелом. Как-то, еще во время наших недолгих отношений посетила выставку "Мир камня" и приобрела очень привлекательную, словно, живую миниатюру волка. Основательную такую и весьма тяжелую. Вот ей бы треснуть дурного оборотня по голове.
Собиралась отпихнуть Лукрецкого и высказать все, что думаю о его умственных способностях, когда он снова высказался:
— Это мы сейчас исправим, — уже приоткрыла рот, чтобы озвучить гневную тираду о том, какой он все-таки болван, но Лукрецкий успел первым. Несносный оборотень просто поцеловал, заставив отключиться сознание.
Он переместил нас на диван, аккуратно уложив меня на спину. Стянул с себя пуловер и брюки. Вернулся ко мне, чтобы медленно расстегнуть пуговички на платье-халате и освободить от остатков нижнего белье.
— Влада. Моя Влада, — нашептывал оборотень, покрывая мое тело поцелуями. Я молчала, позволяя ласкать себя. Секс был необходим нам обоим. Еще несколько минут назад желала, чтобы извинялся и умолял простить, вернуться к нему. Теперь все пустила на самотек. Какая разница, что будет потом, если в данный момент так хорошо? Выжила без него. Выжила, даже когда потеряла любимого сына. Переживу и это. А отличный секс никому не вредил, вот пусть и старается. Именно с этими мыслями прикрыла глаза, просто наслаждаясь происходящим.
Этот раз был не такой сумбурный и быстрый, как предыдущий. Но тоже особой длительностью не отличался, правда, полагающее мне удовлетворение, как выразился господин Лукрецкий, получила в полной мере.
