— Влада, — Лукрецкий появился из-за одной из дверей, коих я насчитала четыре штуки, включая арку, вероятно, ведущую в гостиную или в кухню. Появился и тут же смутил. Мужчина был наполовину обнажен, правда, в руках держал футболку. Футболку, которую натянул на себя, прямо на ходу. Сбылась мечта идиотки — я только что имела возможность несколько секунд полюбоваться на кубики пресса на мужском торсе. И да, я оценила, — что ты там застыла? Проходи. Осматривайся, — мужчина выглядел очень по-домашнему. Свободные штаны, футболка и босиком.
Сбросив туфли, последовала его совету.
— Если не ошибаюсь, здесь два санузла? — поинтересовалась у него. С подобной планировкой раньше сталкиваться не приходилось. Но, как правило, двухкомнатные квартиры в хороших домах имели два санузла.
— Угадала, — хмыкнул он. — Хочешь чего-нибудь?
— Нет, благодарю. Я только осмотрюсь и сразу поеду. Примерную оценку смогу дать после того, как немного отдохну. Если согласишься работать со мной, заключим предварительный договор, — подошла к одной из дверей и положила руку на дверную ручку. — Можно? — уточнила на всякий случай.
— Чувствуй себя, как дома, — разрешил владелец квартиры.
Все-таки мне повезло. Я очутилась в спальне с выходом на лоджию. Первое, что бросилось в глаза — вид из окна. Вид из окна явно не на внутренний двор. Я даже не стала искать выключатель, качество отделки можно было оценить позднее, сразу устремилась к выходу на лоджию. Открыла дверь и улыбнулась. Похоже, лоджия растянулась на всю длину квартиры. Если удача улыбнется мне снова, то аналогичные выходы присутствовали в гостиной и кухне. Остекление шло от пола до потолка. Чудесно, как и сам вид из окна. Ничего сверхъестественного, но виден кусочек темного парка.
Прислонилась лбом к прохладному стеклу и на секунду прикрыла глаза.
— Устала? — неожиданно чужие руки легли на талию. А я ведь даже не заметила, что Лукрецкий проследовал за мной.
— Да, — положила свои ладони поверх мужских и попыталась убрать. — Это лишнее,
Демьян, — почувствовала себя не в своей тарелке.
— Уверена? — голос такой вкрадчивый.
— Да, — чужие руки послушно соскользнули с талии. Только выдохнула с облегчением, как Лукрецкий перекинул волосы из длинного хвоста с плеча назад и рванул ткань блузки, одновременно вдавливая мое тело в стекло, чтобы я не могла пошевелиться.
— С. Ума… — мой возмущенный вскрик потонул в собственном вопле, когда стык основания плеча и шеи обожгло огнем.
По телу прокатилась волна тепла, а внизу живота предвкушающе заныло.
«Твою мать!», — мысленно выругалась, потому что вслух могла только стонать то ли от боли, то ли от желания. Я не понимала, откуда только взялось возбуждение, но мое состояние слишком походило на тот единственный раз, когда мы с девчонками на одной из студенческих вечеринок сдуру нажрались возбуждающего…
Сознание помутилось на какой-то момент, осознала себя уже лежащей на постели.
Одежда казалась лишней, мешала, особенно в области груди. Груди, которая налилась и требовала незамедлительных ласк.
Лукрецкий склонился надо мной и лениво расстегивал пуговичку за пуговичкой на кардигане, поглаживая освобожденную кожу кончиками пальцев. Каждое такое прикосновение приносило с собой короткое облегчение.
Мне с трудом удалось сосредоточить внимание на лице мужчины. Лукрецкий самодовольно лыбился. Подобное выражение лица подходило больше какому-нибудь олигофрену, нежели нормальному взрослому мужчине.
— Не думал, что ты так остро отреагируешь, — произнес он, а я разозлилась. Ярость вперемешку с раздражением создали удивительный коктейль, ненадолго отгоняя бешеное возбуждение и прочищая мозги. Схватила за руку Лукрецкого. Схватила с силой, ну, насколько смогла. — Не сопротивляйся, сладкая, все равно не поможет, — посоветовал он.
— Нет, — у меня хватило не только сил оттолкнуть от себя чужую руку, но и сесть. Быстро запахнув расстегнутый до конца кардиган на груди, сползла с кровати. Ноги дрожали и не слушались, но мне каким-то чудом удалось сделать несколько шагов к двери.
— Даже так? — заинтересованно процедил Лукрецкий, который не стал мешать и не попытался удержать. Бросила быстрый взгляд через плечо. Мужчина вальяжно развалился на опустевшей постели и подложил руки под голову. — Надоест мучиться, позови.
Придерживаясь за косяк, покинула комнату.
«Бежать!», — единственная мысль, которая вертелась в голове. Бежать подальше. Бежать быстрее. Куда угодно, только бежать. Бежать от Лукрецкого, чтобы не наделать глупостей. Бежать, но так хотелось остаться.
Посылая неуместные хотелки в задницу, желательно, в чью-то конкретную, я медленно добрела до двери. Черт, замков было безумное количество. Низ живота снова скрутило, и я облокотилась на стену, пережидая очередной приступ. Верхний замок, нижний. С ужасом поняла, что вот как раз самый нижний без ключа не открыть. Вот же зараза.
Появилась еще одна здравая мысль: позвать на помощь. Где-то здесь в коридоре я оставила сумочку с мобильным телефоном. Рухнула на колени, оглядываясь. Тумба оказалась пуста, как и пол рядом с ней. Неужели?..
Сволочь! Мразь! Скотина!
Впрочем, это ничего не меняло. Я не собиралась сдаваться на радость этому подонку. Борясь со слабостью и придерживаясь за косяк, мне удалось все-таки подняться на ноги.
Мне потребовалась чертова уйма времени, чтобы добраться до ванной комнаты.
Вслепую нащупав хлипкую задвижку, заперлась, создавая хоть какую-то иллюзию безопасности. С каждой минутой мне становилось все хреновей. Прикусив щеку с внутренней стороны, готова была завыть от отчаяния, ведь единственное, что хотелось произнести:
— Ян! — при желании выговорить полное имя мужчины не смогла бы. Но я упорно продолжала молчать. Молчать и сопротивляться.
Выкрутив вентиль с холодной водой до предела, подставила лицо под ледяную струю. Меня хватило лишь на пару секунд, которые принесли немыслимое облегчение. Но вода обжигала, а я не из тех, кто практикует купание в проруби. Наоборот, я очень теплолюбивое существо, предпочитала даже летом спать под пуховым одеялом, а зимой кутаться в меха. Пришлось отказаться от этой идеи.
Больше не могла оставаться в вертикальном положении, рухнув на колени. А кафель в ванной комнате оказался весьма прохладным. Прилегла, прислоняясь мокрой щекой к полу.
Устав бороться с почти полностью поглотившим сознание желанием, опустила руку между ног, начиная себя ласкать…
— Это тебе не поможет, максимум отсрочит неизбежное, — насмешливо произнес Лукрецкий, склонившись надо мной. Лукрецкий, который как-то подозрительно легко справился с закрытой дверью. Я точно помнила, что закрывала.
Пусть задвижка на двери служила сомнительным препятствием для весьма накаченного мужчины, но дверь надо было еще выломать. Я ничего подобного не слышала. А ведь даже в моем состоянии должна была обратить внимание на соответствующий звук. Не мог же он все проделать бесшумно?
