– И, по-вашему, затевается еще одно убийство? Вы готовы обратиться к преступнице открыто, при всех, с предостережением?
– У меня нет доказательств. Анна Одемар не скажет, что та покидала комнату, побоится. Нидербергер уже задавал им вопросы, и они подтвердили, что все трое находились в гостиной.
– А если бы доказательства нашлись?
– Я бы сообщил полиции. Хильду это не убьет – они ведь не близкие родственники. Главное – избавиться от этой женщины. Может случиться кое-что и похуже, чем суд над убийцей.
– Похуже для Хильды Гаст?
– Да. Если бы вы только помогли вытащить девушку из когтей этой ведьмы!
– Должен сказать, что хотел бы иметь какие-нибудь факты, подкрепляющие ваши поразительные гипотезы. Вы были в гостиной, когда Нидербергер опрашивал дам. Как они себя вели?
– Анна Одемар была напугана, она не отводила взгляда от Эммы Гаст, а когда говорила, зубы ее стучали. Эмма Гаст держалась, как обычно, но чувствовала себя, видимо, не очень хорошо. Я подумал, что она близка к обмороку.
– Она небольшого роста и не первой молодости, впрочем, чтобы вытолкнуть старого джентльмена не требуется большой силы. Но как неосторожно… Вы, же были в соседней комнате.
– Она этого не знала. Обычно я не поднимаюсь к себе, чтобы помыться, если оказываюсь на втором этаже, пользуюсь ванной комнатой в конце большого коридора. А сегодня вечером я решил привести в порядок ногти, на случай, если мне предстоит играть в бридж. Эмма Гаст сидела в гостиной слева от камина и не могла видеть, куда я пошел. Поднимаясь следом за Матиасом Олдемаром, она – естественно – не подвергалась никакой опасности, а затем ловкость и быстрота уберегли ее от неприятных вопросов. Она выскочила из комнаты и спряталась на черной лестнице.
– Рискованно.
– Но, видимо, лучше, чем позволить старику Олдемару поделиться с вами своими наблюдениями. С другой стороны, ведь ей ничто не угрожало. Я услышал вопль, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы определить, откуда он донесся. Вы знаете, как это бывает, когда вас застают врасплох. Затем я побежал к нашей ванной, открыл одну дверь, другую – и, конечно, ни на что уже не смотрел, а только в открытое окно – на его тело, лежащее внизу. Когда я в первый раз высунулся, оно еще сползало с изгороди. – Карсон провел рукой по лбу. – Не могу забыть этого. Кошмарное, невероятное зрелище, хотя я видывал и похуже. Но это стоит у меня перед глазами.
Граф встал, поднял воротник и надел толстые перчатки. Его голос звучал глухо и печально:
– Я видел его на снегу. И тоже вряд ли забуду.
Карсон взглянул на собеседника.
– Вы сможете сделать что-нибудь?
– Подумаю. Я приду завтра, тогда и продолжим разговор.
– Вернетесь? – Все еще сидя, Карсон, нахмурившись, смотрел на него.
– Да. Я принесу Фридриху Олдемару обещанное первое издание.
– Во-первых… смотрите! Это неподходящий повод. Анри вас не пропустит.
– Ну, возможно, кто-нибудь пригласит меня войти – как вы сегодня вечером. – И Граф слабо улыбнулся.
Глава 12
Средство передвижения без бензина
Граф добрался до кафе, где оставлял книги, взял их и поехал домой. Он положил сверток на стол в кабинете, а тонкий зеленый томик взял с собой наверх – в библиотеку.
Его жена и Эмилия Ингольд играли в трик-трак. Клара вскочила с места и, как обычно, бросилась к мужу: Эмилия выглядела разочарованной.
– А где Стефан? – спросила она.
– В пригороде.
– Тогда я ухожу.
Это вовсе не означало, что Эмилия могла находиться в доме Графа только в присутствии Стефана. Ей всегда нравилось бывать у Графов – по поводу и без повода, но тут ей как бы напомнили избитую истину: ни один мужчина не выносит вида лишней женщины.
– Я вас не отпущу, – сурово проговорил Граф. – У меня есть для вас работа.
Лицо госпожи Ингольд просветлело.
– Вы сказали «работа»?
– С полной почасовой оплатой и возмещением всех расходов. Но больше я вам ничего не скажу, потому что умираю от голода.
Клара бросилась в тесный лифт, Эмилия последовала за нею. Граф плеснул себе красного вина, поколебавшись между легким «Пино» и терпким «Мальбеком», и, выбрав последнее, принес из холла телефон, поставил его рядом с честерфилдовским креслом и, умиротворенно развалившись на кожаных подушках, позвонил в гостиницу «Адлер».
После долгого ожидания ответил мрачный голос Стефана:
– Вас не прикончили?
– Нет, а вот с другим произошел несчастный случай. С тем, кто ждал меня.
Наступила пауза. Затем Стефан сказал:
– Вы мне этого не говорили…
– Подробности… в утренних газетах.
– По-моему, наши меры предосторожности совершенно излишни. Бодрствующие люди сохранились, наверное, только на центральной станции. У телефонного коммутатора никого нет, все как вымерло. Ночной клерк послал вызов, но теперь снова уснул.
– Излишняя осторожность не повредит.
– Вы были на месте?
– Дважды: сначала воспользовался центральным входом, а потом – дверью в стене. Несколько человек, независимо друг от друга, попросили меня повторить визит.
– У вас появился неплохой шанс получить очередное письмецо.
– Я уже получил его. Оно ждало меня на том же месте. Вторая половина расписания. Тоже есть стрелка, только направлена она за пределы листка.
Стефан задумался.
– Прочь из дома? И косвенное указание на то, что стоит взглянуть на ситуацию под другим углом?
– Похоже, что так.
Последовала очередная пауза, наконец Стефан сказал:
– Я думаю, что понял.
– Правы мы или нет – будем действовать, как договорились.
– Но каким образом?
– Я все обдумаю и позвоню тебе утром. У нас в гостях госпожа Ингольд, я могу послать ее.
– Буду рад компании. Здесь всего один постоялец – старик, который явился на ужин в гетрах и ермолке.
Граф положил трубку и уселся поудобнее перед маленьким столиком, на который Эмилия аккуратно поставила блюда с бисквитами, сыром и холодным цыпленком. «Интересно, почему они со Стефаном не поженятся», – вяло размышлял Граф, наблюдая за девушкой; хотя, впрочем, возможно, они и женаты, но стесняются объявлять об этом.
Явилась Клара с блюдом фруктов и кофейником растворимого кофе. Граф набросился на еду. Прошло немало времени, прежде чем он перевел дух и наконец заговорил:
– Благодаря вам, я воскрес…. Ну, а теперь перейдем к делу. Оказалось, что дом Одемаров совсем не похож на обитель мира и света. Зло, пока бесформенное, но все более обретающее плоть, обитает в нем. Я не в состоянии рассказать о нем сегодня – уже слишком поздно, и я основательно устал. Эмилия, будьте так любезны, возьмите зеленую тонкую книгу, что лежит сейчас на столе. Я не хотел бы залить ее кофе.
