Нидербергер более не мог сдержаться:
– Что в нем говорилось?
– Почти ничего. Это было расписание поездов на Тун, со стрелкой на полях, направленной за пределы листка, в никуда – «прочь от Витчерхиира».
Нидербергер медленно откинулся назад, не сводя глаз с Графа, и провел руками по своим форменным брюкам.
– Мой помощник согласился с моими заключениями, – продолжал Граф, – и увел Хильду Гаст на время из Витчерхиира. Предлогом стало катание на санках, и он заверил меня, что это было не самое опасное приключение из тех, что выпали на его долю за последний год… Согласно разработанному плану, он обследовал загородный дом Одемаров, пытаясь обнаружить скрытую опасность.
– Вы знали, что там есть ловушка?
– Но мне же намекнули, – скромно ответил Граф.
– С ума можно сойти. Никогда бы не поверил в эти россказни о ловушке. И что же Галлер – не нашел ее?
– Нашел: это бывшая шахта подъемника, секции которой оформлены в виде шкафов. Ее перегородили съемными полами и получили несколько размещенных один над другим вместилищ для одежды и фарфора. Галлер обнаружил, что эти полы вынуты, а в шкафу на чердаке, на самом дальнем крючке, висит сумка для рукоделия, принадлежащая Эмме Гаст. Достать эту ажурную штучку можно, только шагнув внутрь шкафа. Если бы сержант Галлер не принадлежал к категории самых скептически настроенных и настороженных людей, он сделал бы этот шаг и теперь бы, вероятно, лежал мертвым на цементном полу заброшенной кухни в подвале.
Глаза Нидербергера сверкнули, как полированный мрамор.
– В этот шкаф мог шагнуть любой?
– Нет, он был заперт. Но Галлер нашел ключ на чердаке: Хильда Гаст легко отыскала бы его, если бы кто-то сообщил ей по телефону, где, примерно, он спрятан. Мне хотелось бы добавить, что Галлер и я не случайно заинтересовались чердаком – в ночь на 21-е девушка слышала там какую-то возню. Накануне, – продолжал Граф, дружелюбно поглядывая на Нидербергера, – сборник гравюр попал сюда, в этот дом, и, как я полагаю, было отправлено первое анонимное письмо.
– Эта хилая женщина ездила в этакую даль глухой ночью!
– Вы, вероятно, не знаете, какой там подъем от станции Витчерхиир! Вчера мы с Гарольдом испытали это на себе.
Говорят, безумие придает человеку сил. Теперь я верю в это. Анна Одемар права: война и личные невзгоды свели с ума эту женщину. Я совсем не уверен, что сожалею о ее смерти.
– Как вы гуманны, очень гуманны.
Нидербергер вдруг вскочил на ноги:
– Галлер положил эти полы на место?
– Нет. Он оставил все как есть, закрыв, конечно, шкаф на замок.
– И кто-нибудь из местных, которых я послал в этот дом, откроет и шагнет внутрь. Где здесь ближайший телефон?
От волнения рассудительный лейтенант, казалось, позабыл все на свете, но это длилось всего мгновение. Он бросился к двери на заднюю лестницу, затем остановился.
– Одемар не смог получить ответ, когда звонил туда вечером. Неужели оборваны провода!..
– Думаю, вы обнаружите, что теперь до Витчерхиира можно дозвониться.
Нидербергер с потемневшим лицом исчез. Через несколько минут он вернулся и бросился в кресло.
– Они искали бомбу в подвале.
– Гарольд тоже предполагал найти адскую машинку. А теперь, Нидербергер, поскольку о ловушке можно благополучно забыть, не стоит ли нам заняться пропавшей гравюрой?
– На кой черт сдалась она в этом деле? Обычное совпадение! – раздраженно пробурчал лейтенант. – Какое теперь имеет значение, вырвал ее Леон Одемар, или нет.
– Он ее не вырывал.
– Вот как? Тогда зачем спешить?
– Я лучше вам покажу этот сборник гравюр. – Граф пересек комнату, вынул зеленый бархатный инкварто из ларца и, раскрыв его, положил на широкие подлокотники кресла Нидербергера.
– Вот здесь был вид Витчерхиира, – пояснил он.
Глава 18
Пропажа нашлась!
– Аккуратно изъято. – Нидербергер потрогал остатки листа. – Но все равно это ужасное варварство. Кто этот Одемар, который написал текст? Дед? Я не осуждаю семью за то, что они так переполошились, утратив изображение родового гнезда.
– Открыв томик на страницах Люциуса Лафранчи и полковника Жаннери, вы найдете на гравюрах и защитных листах выдавленные следы букв. Впрочем, без увеличительного стекла тут не обойтись. Оно лежит на столе Фридриха Одемара. Пока вы говорили по телефону, я убедился, что это – хорошо оборудованная библиотека. Однако, вы можете поверить мне на слово, что вот это, – Граф ткнул пальцем куда-то в край гравюры, – часть факсимиле подписи Клауса Одемара.
– Клаус Одемар? Не он ли брат Одемара, умерший двадцать лет назад, и муж Анны Одемар?
– Да. Похоже, он оставил эти следы незадолго до смерти; видите ли, он использовал книгу, как пюпитр для письма. Моя идея состоит в том, что мы найдем более ясные отпечатки на потерянной картинке.
– Теперь я понимаю. – Лицо Нидербергера изменилось. – Шантаж? Но Анну Одемар не шантажировали картинкой, или же она не говорила об этом…
– Ее не шантажировали.
– Похоже, что вы знаете об этом немало. – Нидербергер угрюмо, но одобрительно посмотрел на своего союзника. – Эмма Гаст собиралась шантажировать Одемаров?
– Я узнаю ответ, если мы отыщем пропажу.
– Найти кусок бумаги в доме таких размеров? – проговорил Нидербергер жалобно. – Паре опытных людей на это потребуется неделя. Ее могли свернуть и засунуть в трубу, или сложить и спрятать в одну из этих тысяч книг. – И он обвел глазами идущие к потолку полки.
– Но ее нельзя ни свернуть, ни сложить. Самое главное – оттиски букв, а их надлежало сохранять очень бережно, не переламывая и не затирая. А раз так – картинка не могла поместиться ни в одну книгу меньше, чем ин-кварто, что исключает из рассмотрения три четверти томов в этой библиотеке.
– А если ее спрятали под ковром, под приколоченным ковром?
– Это ненадежное место. Если ее протолкнули пальцами, то пальцами можно ее и нащупать – хотя бы край. Понимате, Нидербергер, она должна быть спрятана так, чтобы ее нельзя было найти даже при самых интенсивных поисках, а ее, как вы знаете, активно искали. Одемар занимался этим с 22 января, и я уверен, что и Матиас Одемар, и Беата не отставали от него – не говоря уже о других.
– Почему бы не закопать ее в саду в водонепроницаемом ящике или закрыть в банковском сейфе?
– Гравюру не выносили из библиотеки – я в этом уверен.
– Уверены?
– Да. Почему – скажу вам позже.
Нидербергер снова взглянул на полки, забитые книгами.
– А как насчет того, чтобы засунуть картинку за книги?
