А ещё я начал понимать наставника. Меняя моё восприятие, он ненадолго показал мне мир таким, каким он сам его видит. Он, по большому счету, даже не был каким-то злым или жестоким, но его эгоизм был совершенно необъятен. Это пугало, но куда больше меня пугало то, что я внутренне соглашался со многими его словами. Люблю ли я Элиссу за то, что она Элисса? Или же я люблю её за всё то хорошее, что она мне сделала? Стал бы я её любить, если бы она не делала для меня ничего хорошего? Я внутренне знал ответ, и это вносило ещё большее смятение.
Я боялся того, что узнал в тот день. Я чувствовал, что если соглашусь со словами наставника и пойду по этому пути, то стану таким же. Но в то же время я и не мог просто так отбросить произошедшее. Я помнил, как хорошо и спокойно мне было. Я помнил, как легко слушалась меня магия. Я помнил, каким сильным я был. Это не то, от чего можно просто так отказаться. То видение мира, которое показал мне наставник, было простым, приятным и удобным. Оно меня притягивало и пугало одновременно. Кроме того, колдовство и правда очень чувствительно к негативным эмоциям, а отказаться от него я не могу.
В итоге, проведя остаток ночи в раздумьях, я всё же решил отчасти следовать тому пути, который показал Тавиан. Конечно, я не стану убивать ни в чем не повинных горожан, как наставник, но в том, чтобы позитивно смотреть на вещи, нет ничего плохого, верно? Как и в том, чтобы любить себя и мир вокруг. Возможно, наставник прав, и мы все те ещё эгоисты, но не обязательно ведь убивать людей, чтобы сделать себе приятно?
После того случая, мои задания серьезно усложнились. Если раньше это были только небольшие поручения, по типу купи-продай, тренировки в катакомбах или поиск людей для ритуала, то теперь добавился ещё поиск различных древних книг и артефактов. В Эртраз подобные вещи стекались со всего мира, зачастую нелегально, и некоторые представляли немалый интерес для наставника. Иногда получалось договориться по-хорошему и купить за люмины, иногда приходилось драться.
Со временем я начал замечать, что всё чаще предпочитаю второй вариант, чтобы не тратить деньги. Что-то во мне изменилось. Наверное, я просто почувствовал свою силу. У меня появилось понимание, что даже вон тот, вооруженный до зубов двухметровый верзила, совершенно ничего не сможет мне сделать. Что для меня убить его так же просто, как щелкнуть пальцами. Я перестал прятаться от каждой подозрительной тени Черного Лабиринта. Мне даже хотелось, чтобы кто-то на меня набросился, и я порой специально вел себя вызывающе. Из-за этого на меня стали куда чаще нападать местные головорезы.
Временами мне кажется, что я и сейчас поступаю правильно, очищая город от всяких отбросов, но с другой стороны, чем я от них отличаюсь? Точно так же убиваю людей ради собственных целей. Впрочем, что означает «поступаю правильно»? Универсальной морали не существует. Униаты, асинаи и хаорцы – люди, но при этом всё равно смотрят на мир с совершенно разных точек зрения. О нелюдях и говорить не стоит. Представления о добре и зле отличаются в разных регионах и сообществах, меняются со временем. Поэтому получить ответ на вопрос «правильно ли я поступил?» возможно только с какой-то конкретной позиции.
Возможно, если бы я относил себя к какой-то определенной группе людей, то я бы придерживался именно их ценностей, однако я всегда был сам по себе. У меня есть родной город, со своими устоями, есть родители, которые учили меня поступать правильно, есть церковь и лекции духовного воспитания, есть Элисса и Лия, которые много всего рассказали об асинаях. Везде есть какие-то свои правила, устои и представления о добре и зле. Я всегда старался их понять и запомнить. Я старался действовать в соответствии с правилами тех людей, которые меня окружают, чтобы избежать лишних проблем. Но в Черном Лабиринте на меня никто не смотрит, кроме наставника. Тут я могу быть сам собой. А мои собственные понятия о добре и зле очень расплывчатые, я порой и сам не знаю, чего от себя ожидать.
Я немного пропетлял по переулкам, убедился, что за мной никто не следит и нырнул в тупичок, в котором была устроена небольшая свалка. В грудах гнилых овощей, яичной скорлупы и прочей тухлятины рылось несколько крысолаков. При моем появлении, они несколько раз недобро зыркнули в мою сторону, но рыться не перестали.
Я расстегнул плащ и перевесил метательные ножи наверх, после чего сконцентрировал внимание на Дарсе. На мгновение он стал жидким и перетек в новую форму, превратившись в черную маску, закрывающую верхнюю половину лица и щеки. Моих губ непроизвольно коснулась улыбка. Наставник постоянно говорит о самоконтроле, и я понимаю, что он прав, но как же трудно всё время сдерживаться. Только тут, в Черном Лабиринте, скрыв лицо за маской, я могу быть по-настоящему свободным.
Теперь уже открыто, ни от кого не прячась, я углубился в хитросплетения узеньких улочек. Изредка по пути попадались другие люди, но они предпочитали шарахаться в сторону и вжиматься в щели, смотря оттуда на меня внимательными темными глазами. В Черном Лабиринте, если человек в потемках нагло идет, ни от кого не прячась, то он либо опасен, либо скоро умрет. Впрочем, первое не отменяет второе.
Я почувствовал тепло и шевеление в щелях по бокам узкой улочки. Люди. Трое. Вооружены.
– Оп-па, кто это к нам заявился?! – окликнул меня чумазый паренёк лет пятнадцати, одетый в лохмотья. Он вылез в десятке шагов передо мной, и сейчас нагло ухмылялся, поигрывая зловещего вида дубинкой, пробитой насквозь десятком ржавых гвоздей. – Ты че маску напялил, коротышка, под Морага косишь?
А вот про коротышку было обидно. Нормальный у меня рост. Ну, может, чуть пониже среднего, но я не коротышка! Да и вообще, он сам не намного выше.
Сзади вылезло двое дружков наглого малолетнего грабителя. У одного был дрянной кинжал, у другого – самодельный арбалет. Хотя у меня и возникла мысль положить всех сразу, но я всё же решил дать им шанс.
– Прочь с дороги, – сказал я, искажая голос магией, отчего он становился более низким и каким-то металлическим.
Парень отступил на шаг, в его глазах появилось сомнение.
– Че, такой крутой? Да мы и не таких…
Потеряв терпение, договорить я ему не дал. Магия, которую я столько времени сдерживал, рвалась наружу, и сейчас у меня не было никаких причин её останавливать. Мана стремительно ворвалась в голову паренька, и воодушевившись долгожданной свободой, я немного перестарался. Вместо того, чтобы аккуратненько убить, встряхнув мозги слабым взрывом, а просто разорвал голову на части, разметав во все стороны ошметки черепа и мозгов. Тело рухнуло спустя секунду, и двое других грабителей, которые были ещё младше первого, с воплями «Мораг!!!» умчались прочь.
Я усмехнулся и пошел дальше. Иногда начинаю ловить себя на мысли, что мне нравится убивать людей, как бы ужасно это ни звучало. Конечно, по-хорошему тех двоих тоже не стоило бы оставлять в живых, но после того, как я выплеснул накопившееся, моё настроение вернулось к более спокойному, и желание тратить ману понапрасну заметно поубавилось. Пускай они и видели мои способности, но моё лицо скрыто, а голос искажен, никаких следов для инквизиции. А Мораг… Мораг – это просто легенда.
