Мне не удалось доказать причастность Моргунова к заговору немцев, так что все долгие часы в засаде просто размышлял над его словами насчет моего сдержанного, грубого, отталкивающего общения с Полиной. И я все больше приходил к выводу, что по-другому поступить просто не мог. Не мог!
Несмотря на сотни камер и специальных заглушек, внутреннее чутье неустанно повторяло, что этаж прослушивает кто-то, кроме охраны. А значит, я не могу поговорить с Полиной начистоту, слепо положиться на ее девичью несдержанность и лицо, выражающее все эмоции без разрешения хозяйки. Как, например, сегодня, она целый день после моего якобы отъезда в Германию то плачет, то смеется, что наталкивает на странные мысли… Разве не так ведут себя беременные или доведенный до отчаянной депрессии девушки?
Удачно, что мышка позвонила именно в тот момент, когда я направлялся на встречу с Артемом, жаль только, что из-за взвинченности разбил крыло авто о фонарный столб, но это мелочи… Я закинул ему наживку и теперь ждал, когда он клюнет и пойдет к Полине сам, так как времени у немцев на переписывание компании оставалось как раз до корпоратива в "Кашемире", и если они на самом деле хотят либо вернуть себе "Privat" в единоличное владение, либо заполучить и мою "ZoMalia", то начнут действовать в ближайшие два дня.
Пол долгих дня я не отходил от экрана, наблюдая за метаниями девушки, которые пинг-понгом отлетали ко мне в душу и задевали что-то особенно чувствительное в самых недрах сердца, которого уже практически не осталось. Только идиот не поймет, что именно я, а не кто-то другой стал предметом ее депрессии.
Блядь, как же мне иногда хотелось просто взять ее и увезти с собой на острова, где нам никто не помешает и мы сможем начать новую жизнь, но тут подключался здравый смысл, который напоминал, что однажды я уже хотел сделать ее своей невестой и теперь вынужден держать пленницей в офисе.
Ей-богу, после того дня, когда она сидела на коленях возле моего уставшего тела, изучая его своей хрупкой неопытной ладошкой, а затем поцеловала, как в каких-то мерзких женских романах о любовной любви, я вдруг неожиданно осознал, что больше не желаю ее в отместку за разрушенные надежды прошлого. Это было… что-то большее, пугающее, настоящее…
Она было чем-то вроде глотка свежего альпийского воздуха в жаркие летние офисные будни, одна ее улыбка растворяла все барьеры, выставляемые мною годами, превращая в розовую лужицу у ее ног, растаявшую от солнечных лучей ее всеобъемлющей любви. И это все существовало рядом с бойцовским темпераментом, острым умом в невероятно сексуальном теле хрупкой, как китайский фарфор, девушки. Иногда мне казалось, что все люди восхищаются ею так же яростно, как и я, но затем просто понял, что это как-то связано с чувствами, которые она вызывает во мне своим голосом, прикосновениями, взглядами. Лучшей идеей казалось вернуть ее в типичную среду обитания, но только круглосуточная охрана давала мне уверенность, что с ней все в порядке.
Да только и тут все пошло не по плану! Чертов Артем снова посеял во мне сомнения в отношении Полины, и лучшего места, чем личный этаж, для ее укрытия было бы сложно найти.
В какой-то момент мной завладела идея оттолкнуть ее от себя и не отпускала до сих пор. Ведь разве она будет счастлива с мужчиной, жизнь которого – это бюджетный триллер?! "Privat", не моргнув глазом, убили моего отца, они покушались на Виолу. Потом остался один я, словно предсказав будущее, и заключил подробный контракт с вездесущей звездочкой, которую, как всегда, хотел умело обойти. Все это играло далеко не на пользу совету открыться Полине… Ведь пусть она лучше ненавидит бесчувственного тирана, чем знает, что на самом деле ей угрожает на каждом шагу.
– Вы знаете, что у нее есть запасной телефон для звонков Роману Усачеву? – осторожно поинтересовался рядом сидящий охранник и, когда я обратил на него свой полный ненависти взгляд, поперхнулся воняющим на всю комнату ромашковым чаем, поерзал на узком деревянном стуле, ведь единственный нормальный в этой комнатушке был отдан боссу. – Да тут не о чем было докладывать даже! Они каждый вечер просто общаются по телефону. Он ничего не требует и, судя по прослушанным звонкам, сам ей ничего не предлагает. Переживает за девушку, как… родной отец.
– Вот это-то и странно. Вы точно проверили его на связь с "Privat"? – задумчиво поинтересовался я, наблюдая, как мышка разговаривает с "отцом" по телефону и ее лицо превращается в некую маску неописуемой горечи и боли. Сама мысль, что Роману удалось подобраться к ней так близко и ударить в самое сердце, бесила до судорог в теле: – Блядь, какого хуя я плачу вам зарплату, многоуважаемые, если ей может спокойно звонить какой-то левый мужик в обход меня и представляться отцом? Я хочу, чтобы через час у меня была полная информация об этом человеке и, самое главное, о том, каким образом он нашел Полину, если она живет на съемной квартире?! Вас, блядь, обученную службу охраны, не учили проверять такие сомнительные факты в первую очередь?! Сука, ну я просто не могу думать за всех!
В этот момент, как говорится, "под руку", позвонила Полина, пытаясь попросить помощи для “пребывающего при смерти отца". Жаль, что эмоции мешали ей рассуждать здраво, и я решил отложить объяснение данной ситуации на потом.
Если раньше я просто пресекал попытки Усачева сблизиться с девушкой, то теперь нужно было что-то более основательное, чтобы заставить его добровольно отстать от нее, какими мотивами он бы там ни руководствовался. Радовало хотя бы то, что он никак не связан с немцами, но проблем это не уменьшало.
Сюрпризы шли один за одним… Когда я дал Артему разрешение на визирование пропусков к Полине, то рассчитывал таким образом поймать мужчину с поличным, но не на то, что он выпишет разрешение Павлу из бухгалтерии! Гребаному Павлу, лапающему ее пьяное тело ночью в том баре! В уме я уже сотни представлял, как скручиваю ему шею и закапываю в лесочке, как говорила подруга Полины Таня, но не делал этого только из-за Полина – моя девочка никогда бы этого не одобрила.
– Сделайте звук на максимум и все заткнитесь на хрен! – жестко скомандовал я, прислушиваясь к "тайной" беседе моей мышки и этого бессмертного мальчишки, который зачем-то пришел за подписью именно к секретарю директора. Зачем, спрашивается? Если логичнее было попросить об этом Артема, имеющего на это полномочия? Неожиданностью стала и осведомленность того насчет нежелания Полины находиться в офисе. Я все больше начинал понимать, что Артем не единственная крыса в корпорации. Кажется, у него есть пособники. Только вот сколько этих мелких червяков расползлось по моему наследству? Выполняют ли они приказы крысы из-за нежелания потерять работу или из верности немцам? – Проверьте его, а до тех пор держите под полным присмотром. Если ничего не нароете, вышвырните с волчьим билетом. А теперь можете быть свободны!
Слушать разговор Полины и Тани было морально тяжело даже мне, несмотря на то, что в комнате находился я один. Странно было слышать, что она не пытается меня очернить, а рассказывает только поверхностные факты таким голосом, словно все это было в порядке вещей. Скорее всего, девушка просто не хотела задевать подругу, но вопрос:
