Не выдержав вселенской тупости владельца самой большой корпорации в России, я в безмолвной мольбе подарить этому безнадежному хоть немного мозгов закатила глаза и простонала:
– Ты совершенный тупица! Поверь, я не настолько самовлюбленная овца, чтобы растить близняшек в одиночестве, вдали от любимого мужчины, только для собственного удовлетворения, – договорить Роберт мне не дал, так как его руки впились мертвой хваткой мне в лицо и жадно притянули его для поцелуя.
– Три мышки – это просто нереально круто! – хрипло, с сумасшедшим воодушевлением прошептал он мне прямо в губы, перед тем как прильнуть к ним с новым энтузиазмом, доведя меня тем самым до полуобморочного состояния.
Господи, это было что-то с чем-то! Звезды буквально водили хоровод перед глазами, а ноги обмякли. Хорошо, что мужчина намного лучше владел собой. Пока его умелый язык доводил меня до сердечного приступа своими нежными и в тот же момент требовательными движениями, не давая активно вступить в игру, руки аккуратно подхватили меня под попу и посадили на близстоящий рабочий стол.
Ассоциации тут же заиграли у меня в голове, добавляя ситуации пикантности и делая меня вдобавок абсолютно мокрой. Я медленно отодвинула мужчину от себя и тут же обвила его талию ногами, дабы он далеко не ушел:
– Знаешь, я очень соскучилась по твоей плети… Иногда мне снилась наша секс-качель, а порой я с тоской вспоминала о вагинальных шариках… – мои пальчики беззастенчиво прошлись по мелким пуговицам его накрахмаленной серой рубашки и под его тяжелое, сбивчивое дыхание осторожно расстегивали одну пуговицу за другой: – Боже, я бы отдала многое, чтобы повторить что-то из этого снова…
– Кажется, ты беременна, – констатировал мужчина и осторожно накрыл мою руку, прерывая процесс. На мой недоумевающий взгляд он нетерпеливо пояснил: – Если я не ошибаюсь, беременным запрещено заниматься любовью, а про секс-игрушки я вообще советую тебе забыть. Особенно про плеть – раз и навсегда.
Злобно хмыкнув, я плотнее придвинулась к мужчине и перенесла ладошку на его вмиг ставшую тесной ширинку. Пока руки дразняще описывали круги вокруг его возбужденной плоти через мешающую ткань, я пояснила ему:
– Я состою на учете в Москве у прекрасного доктора Мариновой. Она любезно объяснила, что у меня нет никаких патологий и беременность протекает прекрасно, и я могу спокойно заниматься сексом до пятого месяца включительно, а на поздних сроках гинекологи даже рекомендуют его для ускорения схваток. Так что… – в это раз мои руки более нагло расстегнули молнию, а затем и мешающий ремень.
Больше не говоря ни слова, мужчина сам стянул с себя брюки и, опаляя меня черным, как ночь, и горячим, как адское пламя, взглядом, осторожно положил на стол, только перед этим одним резким движением сняв платье через голову. Его руки беззастенчиво, по-свойски прошлись по моей набухшей голой груди и больно сжали и так возбужденные соски.
– Блядь, когда же ты уже научишься носить белье? Мне охренеть как не нравится, что все уроды могут пялиться на твои выпирающее соски и упругую задницу! – хрипло прорычал он, стягивая с себя рубашку, а затем, в каком-то диком нетерпении срывая с меня черные гипюровые трусики-бикини. Кожа пылала от его страстных прикосновений, но мне хотелось еще жестче, сильнее, грубее… Не знала, что такое может произойти со мной, но я готова была вытворить что-то запретное, дабы он достал свой хлыст. Наверное, все дело в гормонах…
Мужчина, словно почувствовав это, неторопливо развел мои половые губы, и дразняще проведя большим пальцем по клитору, пропустил его и вошел двумя пальцами в мое чертовски мокрое лоно, пока я тихо постанывала, моля его о разрядке. Предвкушающий стон все же сорвался с моих губ, и я вымучено заглянула в смеющиеся глаза мужчины, который деловито осведомил меня, пока руки нагло блуждали по моим выжидательно ерзающим по деревянному столу ягодицам.
– Повторю тебе снова: о жестком сексе можешь забыть до конца беременности как минимум.
Не успела я разочарованно закатить глаза, как головка его нетерпеливого нутра уже вошла в меня, заставляя глотать воздух с неописуемой жадностью, крепко схватив края стола, ведь до Роберта, увы, мне было не дотянуться.
Его пульсирующий член входил в меня все глубже, заставляя мучительно выгнуть спину и тихо простонать:
– Ты намерен мучить меня так всегда?
– Каждый день! – сквозь зубы отрезал он и наконец вошел в меня на полную длину, доставая из недр души грубый рык. Его руки властно сжали мою грудь, заставляя соски болезненно и в то же время сладко заныть. Внезапный толчок заставил прикусить губу до крови и заглянуть в помутневшие от желания глаза мужчины. – Каждый гребаный день я буду доводить тебя до крышесносных оргазмов, но даже этого будет мало, чтобы я спал спокойно!
– Давай просто начнем сначала… – едва сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза, я продолжала искать остатки сознания в помутненном разуме, реагирующем только на осторожные толчки и руки мужчины, блуждающие по моему обнаженному телу: – Прошу тебя, пусть прошлое не висит над нами камнем. Я давно простила тебя, еще три месяца назад, когда собиралась сесть в маши… Ах, черт!..
Рука Шаворского накрыла мой клитор, и я, как кошка, прогнулась под дразнящим мою вибрирующую горошину пальцем. Дыхание Роберта участилось, мое же стало слишком резким и в чем-то даже болезненным. Толчки стали все резче, ненасытные, глубже, заставляя в порыве страсти сжать грудь до острой боли.
– Подними.. меня… к себе… – жадно хватая ртом воздух в такт его толчкам, тихо простонала я и, когда увидела вопросительный прищур в его глазах, тихо попросила снова: – Прошу… Я хочу чувствовать тебя всем телом.
Одно ловкое движение – и вот мы уже на одном уровне. Мой небольшой пока еще живот едва прикасался к его стальным кубикам, руки жадно обхватили плечи, до боли врезаясь ноготками в твердую плоть, а губы быстро нашли его и спелись в прерывистом, в такт неумолимым толчкам поцелуе.
Я навсегда запомню этот миг… Он… так жестко и в тоже время осторожно сжимающий мои ягодицы, упорно доводящий своими толчками до потери пульса, высасывающий душу до дна через поддающиеся на все уговоры губы. Я… оставляющая красные полосы на его стальной спине, на пике блаженства с невероятным возбуждением, клубящимся где-то внизу живота, бабочками где-то под сердцем, превращающими меня в пьяную любовью наивную дурочку… И… начало чего-то большего, разделяющего нас небольшим кружочком и в то же время объединяющим в громкое слово "семья".
И вот он – решающий толчок… Что-то невыносимо приятное разрывается внутри меня и его… И я падаю обратно на стол под сочащиеся через все тело эндорфины. Мужчина так и остался стоять у меня между ног, ведь я не переставала жадно прижимать его к себе, тяжело облокотившись руками о края темного стола и приводя дыхание в норму.
Мой пытливый взгляд прошелся по влажному телу, где каждая мышца выделялась, как на наглядном уроке анатомии, и между ног все снова сладко заныло. Внезапно мои озадаченные глаза замерли на его животе, не давая дышать в полном недоумении…
