С мысленным содроганием, продублировавшимся дрожанием коленок и мелкими спазмами где-то в самом низу живота, я бешено замотала головой и зашипела-засвистела на него:
– Отойди от меня, маньяк. Сюда Алекс идет. Ты не слышишь, что ли?
Он, наверное, действительно не слышал, ибо при имени тещи удивленно вскинулся и в ту же минуту отпрянул от меня.
Глава 9
– Макс, ты меня… разочаровал! – рявкнула Алекс, потрясая у меня перед носом проклятущей бумажкой.
Я поморщился и почесал заживающую губу. Я и сам себя разочаровал, позволив той глупой ситуации повториться сейчас.
– Мортиша, милая…
– Не называй меня так. Сейчас не называй. А то тресну! – Алекс сверкала яростным взглядом и раздувала ноздри. Плохи дела. Мегера рассердилась по-настоящему.
– Госпожа Гордон, не понимаю, почему вы столь близко к сердцу принимаете эту тривиальную историю с уходом сотрудника, – я лукавил. Для меня лично это была не тривиальная история, а операция, проводимая ржавым серпом по яйцам вторично. Светочка не придумала ничего лучше, как попытаться вновь соскочить с крючка, и написала заявление на увольнение по собственному желанию.
Черт! Я не понимал, чем опять так довел Лану. Ни за что не поверю, что целуюсь настолько херово. На звание орального виртуоза не претендую, но, сука, никто до сих пор не жаловался. А она второй раз после моего поцелуя намеревается удрать! И слава всем богам, что сейчас я хотя бы в курсе этого, поскольку сам и должен подписать это гребаное заявление. Мужское эго вопило и требовало крови. Много-много крови. Но согласно было провести эпическую битву в горизонтальной плоскости, при условии столь щедрой же отдачи телесных жидкостей. В принципе, плоскость могла быть самой разной: вертикальной, наклонной, неровной, шероховатой, темной, жаркой, влажной, тесной, тугой… Твою мать! Я подергал галстук, внезапно охвативший шею горячей удавкой, и нервно вскочил, пытаясь справиться с приливом тяжелого хмеля возбуждения, похожим на пропущенный боковой в голову.
– Алекс, честно. Я не знаю, что на нее нашло, – заходил туда-сюда, будто от движения дурные мысли могли вынести из моей неугомонной башки сквозняком. Да ну конечно, вынесет, они же там уже столько лет не то что шурупами из титана прикручены, а вообще каким-то ультра продвинутым наноклеем нерушимым пришпандорены! – Я ничего ей не сделал. По крайней мере, ничего такого, что могло бы ее огорчить или испугать.
– Угу. То есть ты подбил ее сыну глаз, а потом приперся к ней домой и полез со своим неуклюжим харрасментом к подчиненной. И ты, естественно же, ничем ее не огорчил и не испугал. Мальчишка! – Взбешенная Алекс хряснула ладошкой по столу. – Ой, больно-то как, – перейдя с грозного вопля на жалостливый всхлип, заскулила манипуляторша. – Я ему, дураку молодому, говорю-говорю, говорю-говорю, что так с нами, женщинами, нельзя, а он меня не слушает, – запричитала, непонятно кому жалуясь, Алекс. – Нет, ну ты мне скажи, вот ты чего встрял в драку с Дэном, а? Не, смешно было, конечно, и где-то даже забавно – кстати, я несколько тысяч лайков за то видео заработала. Но в драку полез ты, взрослый дядька, а мальчонка благоразумно защищался, стараясь даже не особо тебя задеть. А ты?
– Алекс, он достал своими шуточками. Про тебя, между прочим, – вскипел я.
– Ща, дай пять сек, я возьму свой клатч, достану любимый со стразиками Glock и отстрелю тебе что-нибудь ненужное, мешающее красиво танцевать, – пробухтела Алекс, нарочито шумно копаясь в своем то ли большом кошельке, то ли маленькой сумке. – Да где же он? Помню, что брала на всякий случай.
– Алекс…
– И это говорит мой лучший управленец, гениальный золотой мальчик, который, не моргнув глазом, пережевывал старых акул с Уолл-стрит и Сохо? Ты не смог сдержать эмоции в десятисекундном разговоре с пацаном? Ей-богу, даже кролики выстреливают через семь секунд.
Неловкое молчание прервал звонок по внутреннему телефону.
– Да, – рыкнул я. – У меня совещание c акционерами, не могу говорить, – и брякнул трубку, даже не глянув, кто мне звонил.
– Вот что, Максюша. С девочкой надо срочно что-то делать. Она должна успокоиться и прийти в себя. На ней лица утром не было. Ты что, херово целуешься?
– Алекс, это уж слишком! Не лезть ты сюда. Сами разберемся. И вообще – ты зачем к ней домой поехала? – возмутился я.
– Ну да, разберетесь, как же. И к ней я поехала за тем же, что и ты! Я же видела, как она отреагировала на ту дурацкую ситуацию! Она была не просто испугана. Она была в ужасе. Я такого затравленного взгляда давно у человека не видела. Кстати, – внезапно перейдя на совершенно сухой деловой тон, Алекс достала мундштук, вставила тонкую черную пахитоску и щелкнула блеснувшей золотом изящной зажигалкой. – Что ты вообще знаешь про Светлану Николаевну Солнцеву?
– А что особенного я должен про нее знать? Была учительницей английского языка у меня в школе, потом сбежала куда-то, сейчас работает помощником генерального директора на комбинате. Уже шесть лет.
– Макс, ты впервые меня разочаровываешь, прямо бесишь сейчас. Зато Светик восхищает. Это же какой женщиной надо быть, чтобы выключить все семь процентов твоего великолепного, блестящего, я бы сказала, сознания, вынуждая действовать чисто на инстинктах – животных, звериных, самцовых инстинктах. Ты в ее присутствии становишься абсолютным дураком, мон шери. Удивительная вещь, эта химия любви. Так вот, возвращаюсь к нашим баранам в твоем лице. Светлана Николаевна, в девичестве Солнцева…
– В смысле – в девичестве? Она и сейчас Солнцева.
– Заткнись.
– Заткнулся. Блин, Алекс, какая же ты стерва.
– А ты балбес.
– Мегера.
– Остолоп. Заткнись и слушай.
– Слушаю, госпожа.
– Да ты угомонишься или нет?
Я покорно поднял рук вверх с видом, сдаюсь, мол
– Дерьмо собачье. Сбилась из-за тебя. Заткнись-заткнись-заткнись. Так вот, Светочка Солнцева была чудесной девочкой – милой, веселой хохотушкой. Не то чтобы лидер, но принимавшая самое что ни на есть деятельное участие во всех мыслимых и немыслимых группах, студиях и кружках. И вот эта милая девочка на последнем году обучения в колледже…
– У нас школы. Заткнулся, – успел уклониться от полетевшей в меня ручки, которую Алекс вертела в руках. – Это был твой любимый Паркер.
– Купишь мне новый, с золотым пером и стразиками из коллекции Сваровски. Короче, она влюбилась со всей страстью горячего юного сердца в одного паренька. Видный такой паренек был, постарше ее, местная звезда – чемпион по боксу то ли в крае, то ли в области, не суть. Да так интенсивно, кхе, влюбилась, что на выпускной не пошла, ибо беременность не располагает к шумным гулянкам. Расписалась с ним по беременности сразу после получения диплома об окончании колл… бля, школы, не спросив благословения своей тетушки-опекунши. Ты, кстати, знал, что Светлана осталась сиротой в 14 лет? Нет? Ну-ну. Погибли ее родители, в один день, причем совершенно нелепо. Так вот, позволь, я обойдусь без подробностей еще и этой печальной истории. В общем, вроде как молодые стали жить-поживать, но очень скоро что-то пошло сильно не так. Поколачивать он ее стал. Да частенько. Как проиграет – так колотит, злость срывает.
