Книга Невозможный мужчина, страница 48. Автор книги Галина Чередий, Алена Нефедова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Невозможный мужчина»

Cтраница 48

– Влюбилась? – участливо всхлипнула родственница.

Я только покивала головой, смаргивая влагу с ресниц.

– Не могу я, тетечка, понимаешь? Не могу. Жить без него не могу. Я его как вижу, так дышать забываю. Умом понимаю, что нельзя-нельзя-нельзя. А сердце вот тут, – я прижала ладонь к горлу, – вот тут колотится, будто выпрыгнуть хочет ему навстречу, как Кузька. И точно так же скакать и ластиться вокруг него будет, как пес при виде хозяина. И с ним – тоже не могу. Не моего поля ягода, понимаешь, тетечка? Молодой, богатый, умный, сыновья у него от другой, от очень богатой женщины. Иностранки. А я кто? Я простая секретарша, да еще и старше его на шесть лет. Мне через четыре года сороковник, а он и тогда будет выглядеть как мальчик с обложки модного журнала. На фига я ему нужна? Даже если сейчас… хочет меня. Что потом-то будет? Со мной что будет?

Тетка молча встала, зашла за кухонную занавеску, чем-то звякнула и принесла еще один граненый стакан. Другой посуды тетка не признавала.

Налила в оба сосуда на пару пальцев «зелени» и взяла свой в руку.

– Давай, пельмешка, тяпнем по-нашенски, по-бабьи.

Проглотив обжигающий напиток, я снова утерла рукавом глаза, а потом вообще высморкалась в лежавшую на столе салфетку.

– Ты слухай сюды, пельмешка моя. Я у тебя тетка простая, университетов не кончала, всю жизнь медсестрой в госпитале военном проработала, мужиков мно-о-ога повидала, да и историй наслушалась разных. От мужиков от этих. Простых историй. Не тех вон бабских соплей, что в ларьках продают, а таких, знаешь, жизненных, настоящих. Мужики, они, знаешь ли, тоже разные бывают. Как и мы, бабы. Иной раз глянешь – сморчок-сморчком, кривой какой-то, за жопы всех лапает, анекдоты пошлые рассказывает, уколов боится, от крови собственной в обморок падает, с врачами ругается так, что уши затыкай. А приходит к нему жена – и видно по ней сразу, что не только красавица, но и умница, и хозяюшка, с выводком детишек, и все вокруг него вьются ластятся, как ты говоришь, что собака вокруг хозяина. И видно, что любят его, души в нем не чают. А иной раз лежит красавец – плечи во, глазищи синие-синие, что твое небо, спокойный такой, да вежливый, а припирается к нему стерва, страшная, как смертный грех, да только и знает, что орать на него. А он лишь улыбается ей да кивает.

– Тетушка, ты это к чему?

– Да ни к чему! Вот уйдет такая лядища, я к ему подсаживаюсь и грю: «Ты, сынок, чё ж такую выбрал-то? Дурная девка да недобрая», а он такой мне отвечает – это вы не видите, какая она внутри, а то, что снаружи, это пыль все и ерунда. Да мне такая и нужна – шальная и сердитая. Мне с ней жить интересно, понимаете? В ней есть то, чего у меня нету.

Тамара Сергеевна задумчиво покатала остатки самогона в стакане.

– Вот я и думаю, мож, Шереметьев этот твой, младшОй который, тоже видит тебя не снаружи, а снутри? Мож, ты ему именно такая вот нужна? Какая ты у меня есть? Добрая, ласковая, умная, но не напористая, готовая уступить где надо, но в чем-то стоящая до конца? Мож, и плевать ему на годы твои? Ведь ежли не забыл за десять лет, так вдруг оно и по-настоящему? Да только не узнаешь, пока не попробуешь. Ты ему хоть раз сказала, как к нему относишься? По-честному?

Я только помотала головой.

– А он тебе? Ладно, молчи, не говори. Я тебя по-другому спрошу? А ребенка от него хотела бы?

– Да что вы все с этим ребенком! – взвилась я. – Есть у меня уже ребенок! И у него тоже – целых двое, которых он и не видит никогда! Куда ему еще одного! Что вы заладили?

– А кто заладил? – как бы между делом подтолкнула тетка.

– Да Макс и заладил! Хочу, говорит, ребенка… Ой, – хлопнула себя ладошкой по рту и уставилась в мудрые, понимающие глаза тетушки.

– Значит, не просто так у него к тебе, дочка. Не просто так. Не хотят мужики детей от нелюбимой женщины, не говорят ей об этом. От нелюбимой дети всегда случаются неожиданно и внезапно. А у любимой их просят. Понимаешь? Раз просит, значит, люба ты ему, дюже люба. А если он десять лет тебя любит, значит, еще пару-тройку десятков лет любить будет. А тебе мало? А что молодой, так то даже хорошо. Знаешь же, что у нас мужики раньше нас, баб, помирают. Самое как раз лет на шесть-семь раньше и помирают. А в возраст когда такой, как у меня, войдешь, поймешь, как несладко одной, без мужика остаться. Нет уж, лучше действительно, сколько Бог дал, долго и счастливо, а потом в один день.

– А если он разлюбит?

– Тьфу на тебя, заладила – разлюбит-разлюбит! С чего ему разлюбить тебя?

– Да потому что… – я замешкалась, пытаясь словами выразить все свои сомнения и метания, испортившие мне последние месяцы жизни.

– Ланка, не дури! Ежли бы мамка твоя не решилась супротив родительской воли за батю твоего пойти, тебя бы не было. Сама ты, выскакивая за дурака твоего первого, не сомневалась же?

– Лучше бы сомневалась!

– Ага, ты это Дэну в глаза сказать сможешь?

И из меня будто разом выпустили весь воздух – остаться сейчас одной, без Дэна? Даже зная, что он вот-вот съедет к Насте, бросит меня… Немыслимо! Невозможно даже думать об этом!

– Вот-вот. А представь, что придумали машину времени, ну, через десять-двадцать лет, и твои будущие дети сейчас стоят вон там, невидимые, коло печки, и слушают твои метания. Как думаешь, приятно им это твое сомнение?

– Томчик, ты чего такого на ночь глядя начиталась? Фантастики, что ли?

– А хоть бы и фантастики. На меня вон посмотри. Досомневалась. Теперь вона, бобылкой никому не нужной, окромя племянницы, век коротаю. А не было бы тебя, что бы я делала? – Тетушка отвернулась, но я успела заметить блеснувшие в уголках глаз слезинки. – Ай, да что там говорить. Решать тебе, конечно, да только поговори ты с ним сперва. Поговори как следует, по-человечески. А то ты тута сидишь, сомневаешься, а он, небось, где-то там… тоже сомневается. Ему, думаешь, проще сейчас? Он тебе, считай, в любви почти признался, ребенка попросил, а ты ему поди ни словечка не ответила, да?

– Не ответила, – призналась я, устало покивав потяжелевшей головой.

И в этот момент тихо пиликнул телефон.

«Уважаемый пассажир. Началась посадка на рейс RU15 9999, выход 44 (телетрап). Приятного полета. С уважением, ваша авиакомпания».

И буквально сразу же за ней следующая:

«Уважаемый пассажир. Примите к сведению, что регистрация на рейс RU15 8888 Москва – Н-ск открыта до 04:00. С уважением, ваша авиакомпания».

Значит, он прилетает сегодня утром. А насколько я помню, первый рейс из Москвы прибывает в половину девятого утра.

– Тетушка, пойдем спать, мне утром рано придется уехать, – приняв наконец решение, встала из-за стола я, собирая грязные чашки и граненые стаканы.

Глава 21

Я просто запретила себе посадку на мою обычную мысленную карусель из всяких «если-вдруг-а может». Решилась, значит, решилась.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация