– Ты не посмеешь этого сделать, маленькая дрянь!
На пояснице затанцевали мурашки, а ладони покрылись испариной.
– Дрянь, которую ты уже четыре года мечтаешь трахнуть! Что, будешь отрицать это, трус?! – завопила, борясь с подступающими к горлу слезами.
Небесно-голубые глаза потемнели от гнева. Вильям с такой силой прижал меня к своей мощной груди, что, кажется, услышала хруст собственных рёбер.
– Маленькая сучка… – его губы стали мертвецки бледными. – Но да, ты права, я мечтаю засадить тебе с самого первого дня!
– Вильям… – открыла рот, борясь с приступом удушья. Его сильные руки душили в железобетонных объятиях. Он трогал меня везде…
– Замолчи и просто послушай! Да, я мечтаю проникнуть в тебя настолько глубоко, насколько это возможно, и трахать дико… чтобы ты расцарапала мою спину к чертям!
Обомлела от его слов, вдруг ощутив, как сквозь тело прошла волна чего-то горячего. Между ног стало влажно. Хотелось рыдать от лавины ощущений, разрывающих изнутри.
– Сумасшедший! – проорала, когда он потянул меня на себя, одним движением стаскивая с подоконника.
Ахнуть не успела, как Вильям развернул меня, уложив грудью на теплое дерево, а затем без всяких сантиментов запустил руки под юбку.
– Эй, ты что творишь? – мои зрачки расширились от шока, но ответом послужил лишь звук рвущейся материи.
Мужчина одним рывком сорвал с меня трусики, бросив клочок розовой ткани на пол.
– Вильям! Ты в своём уме?! Прекрати-и-и! – я всхлипнула от страха, не понимая, что он творит…
Одна рука сводного брата удерживала меня за обнаженную попку, в то время как вторая потянулась к ремню на джинсах.
Поняла это по характерному звуку расстегивавшейся молнии на ширинке…
– Умоляю, не надо… Только не так! – зажмурилась, пронзая зубами нижнюю губу.
Тяжелая ладонь брата до боли стиснула ягодицу. Всхлипнула, ощущая, как дрожат мои коленки.
– Ты этого добивалась? Да? Ну, получай! – прохрипел он, надрывно посмеиваясь.
– Вильям… – губы затряслись, а на глаза начали наворачиваться слёзы.
Сильнее свела бёдра, пытаясь вырваться, но хватке родственничка мог позавидовать даже предводитель прайда львов. Мгновение – и каждая мышца на теле напряглась: от кончиков пальцев до низа живота будто пропустили ток. Я взвизгнула, почувствовав прикосновение чего-то прохладного к своей нежной коже.
– Это что?! РЕМЕНЬ?! – выкрикнула изумленно.
– Ты давно заслужила хорошую порку! – отозвался он повелительно, в ту же секунду повторив свою экзекуцию. – Жаль, что папочка с детства не выбил из тебя всю эту дурь!
– Отвали, извращенец! – кричала, брыкаясь, стараясь изо всех сил выбраться из западни.
– Твои детские выходки уже сидят в печенках! Как бы сильно я этого не желал, запомни, Мона – ни одна девчонка не заставит меня плясать под свою дудку! Уясни себе это, наконец… – произнёс срывавшимся голосом, сильнее прижимая меня к подоконнику.
– Да пошёл ты! – пихнула родственничка локтем, ощутив всю его ярость на своей заднице. – Ай, мне бо-о-ольно! – всхлипнула, вдруг почувствовав, как на смену хлесткому удару ремня пришло кардинально противоположное ощущение.
Вильям стал трогать меня, сглаживая место удара ладонью. Кончики длинных пальцев мужчины скользили вперёд и назад, блуждая рядом с узким входом. Щёки горели от стыда. Во мне боролись желание, страсть и безумная ярость. Но все слова испарились с языка, когда он ещё раз легонько задел обнаженную плоть прохладной пряжкой люксового ремня. На этот раз просто скользил им по коже, вызывая дрожь желания в самых потаённых местах.
– Ау-у-ч… – вздрогнула, сведя лопатки вместе. Сводный брат вдруг навалился на меня, упираясь в попку внушительным стояком.
Даже через трусы чувствовалось, насколько он горячий и твёрдый. От мысли о том, что он видит мою голую задницу, бугорок клитора дернулся, а маленький розовый бутончик стал увлажняться.
– Отпусти, или я всё расскажу родителям… – пропищала, гулко сглотнув.
Ещё один хлесткий удар, и я вздрогнула в момент, когда блондин просунул руку между ног, накрывая складочки ладонью.
– И об этом тоже расскажешь, капризуля? – его горячие губы коснулись моего затылка, и, чтобы не застонать, пришлось стиснуть зубы. – Твоя мама очень обрадуется, когда узнает, как твоя аппетитная попка трётся о мой член…Но ты ведь сама напросилась… Так ведь? – прошептал он, с таким шумом втягивая воздух, будто принюхивается ко мне.
Закрыла глаза, упиваясь тем, как теплые губы ласково скользят по моим волосам, а горячее дыхание щекочет шею. Я впала в транс, непроизвольно открывшись навстречу умелым пальцам. Немного развела ноги, позволяя Вильяму настойчивее гладить меня там.
– Я всё расскажу… Тебя… Тебя… – голос дрогнул, сорвавшись в пропасть.
– Но я ведь не железный, малышка… – его губы скользили вверх-вниз, заставляя вереницы мурашек разбегаться от затылка по позвоночнику ниже и ниже. – Невоспитанная девочка вздумала совать руки в глотку к голодному хищнику? А, Симона? – подначивал сводный брат, продолжая упираться в меня своей выдающейся твердостью. – Ну так и я могу засунуть палец очень глубоко… – хрипло рассмеявшись, изрёк родственник, неотрывно выписывая круги по набухшим складкам.
– Закрой свой рот… – выдавила из последних сил, тихонько елозя грудью по теплому дереву подоконника.
Кончики пальцев наглеца продолжали медленно дразнить набухшую горошинку клитора. В каждом его прикосновении сквозила расслабленная уверенность опытного мужчины. Я обожала в нем эту обезоруживающую хладнокровность, и теперь сама попала под действие чар светловолосого полубога.
– А-а-о-уу… – всхлипнула, ощущая, как позвоночник прошиб холодный пот.
Искуситель сдержал своё слово, медленно погружаясь в узкую щель. Закрыла глаза, втягивая ноздрями волнующий запах марокканской мяты, исходящий от его горячего поджарого тела. Низ живота горел огнём, а грудь распирало от сладкого томления. Пыталась свести ноги вместе, но тщетно – ненасытный палец продолжал, не спеша, растягивать меня, заставляя постанывать от заполнявших тело ощущений. Вильям тихо посмеивался, опустив губы на мою взмокшую шею.
– Малышка, так и знал, что ты ещё не тронута… – сводный брат шумно сглотнул, порхая языком по коже. – Вот ведь повезёт кому-то…
– Извращенец… – стала тереться попкой о его стальной стояк, услышав около самого уха тихий надрывный хрип, больше похожий на рёв огромной дикой кошки.
Умелые пальцы стиснули клитор, а прохладная пряжка ремня вдруг снова прижгла ягодицу. Внизу живота что-то взорвалось. Попыталась сжать бёдра, но его рука до сих пор ненасытно трогала, не давая пошевелиться. Я задрожала всем телом, словно от приступа эпилепсии.
– О боги… – терлась о его пах, с трудом хватая ноздрями воздух и забывая о всяких условностях.
