– Что там такое? Кто-то приехал посреди ночи? Вдруг они ищут меня?! – глаза Филиппа округлились от страха.
Вместо ответа я покрутила пальцем у виска, натянула халат поверх пижамы и на цыпочках подошла к двери.
– Это моя мама… – прошептала ошеломленно. – Но что она забыла в Провансе рано утром?! – робкий вопрос сорвался с губ, и я сильнее нахмурилась, глядя на тощего перепуганного парня в своей постели.
– Сиди здесь! Не вздумай выходить и шуметь! Пойду на разведку…
Тихонько выпорхнула из комнаты и, миновав длинный коридор, остановилась в неосвещенном углу, заглядывая в небольшой просвет между кухней и дверью. Я замерла на месте, неотрывно наблюдая за происходящим.
Жозефин Легран сидела на моем стуле, утирая слезы рукавом белоснежной шелковой блузы. В горле встал ком – впервые видела, как плачет мама. Всегда красивая, ухоженная и невероятно собранная, сейчас она выглядела как несчастная побитая собачонка: волосы заколоты в нелепый пучок, макияж поплыл, а на лбу проступала бороздка из мимических морщин. Ей было всего тридцать шесть, но в тусклом свете кухонной лампы казалось, что женщина на десять лет старше. В некогда блистательном облике светской львицы появилось нечто надломленное и осунувшееся.
– Дочка, да что случилось? – растерянно пробормотала бабушка.
– Мы с Анри крупно поругались. Он выставил меня из дома! Муж озверел! Чуть не пришиб из-за этого выродка… А ведь я любила его… Так любила, мама… Всё ради него! Закрывала глаза на многочисленные измены… Я всё терпела! – кажется, у мамы началась настоящая истерика.
Она залезла с ногами на стул, пытаясь обнять себя за колени, но руки упорно не слушались. Женщину потряхивало, как во время качки на корабле. Меня охватил животный ужас. Нужно было подбежать, сжать в объятиях, поцеловать, но я просто стояла, как громом пораженная. Что-то в её словах разбередило душу…
– Господи, дочка! Успокойся! Расскажи, что стряслось! Я же волнуюсь… – сонная бабушка растерянно семенила вокруг моей невменяемой матери.
– Дай стакан воды! Скорее! Нужно выпить! – ба потянулась за кувшином, в то время как мама достала из сумки несколько баночек с яркими жизнерадостными этикетками.
От шока лицо перекосило. Знала наизусть названия этих таблеток: легкое успокоительное, транквилизатор, снотворное, после которого не разбудит даже конная гвардия. Мама высыпала на ладонь целую пригоршню разноцветных капсул, и в один присест закинула себе в рот. Она сделала большой глоток воды из кружки, отчаянно закашлявшись.
– Жозефин, дорогая, я же просила тебя больше их не пить! Я же просила… – тон бабушки ожесточился, она выхватила у матери из рук несколько банок, но та оказалась проворнее, отталкивая пожилую женщину и спасая свое дерьмо.
– Я не могу без них! Иначе то в смех, то в слезы. Просто разучилась контролировать эмоции. Каждый день сумасшедшее давление: папарацци, съемки, интервью… А теперь ещё и Анри ужасно зол на меня! Ведь я с самого начала делала так, как он просил. Но стоило немного оступиться, и он окрысился…
Поморщилась от отвращения. Моя мама выглядела жалко и нелепо. Теперь до меня начало кое-что доходить…
– Расскажи всё по порядку. Что, черт возьми, между вами стряслось? – голос бабушки дрожал от негодования. Мама переменилась в лице. Она тихо всхлипнула.
– Хорошо, я начну сначала. Пару недель назад ребята устроили вечеринку в доме, ну и без потасовки не обошлось… В интернет попала запись драки, люди мужа почти сразу перехватили её. Анри всё понял: Вильям и этот парнишка Филипп не поделили Симону. Запись удалось изъять и уничтожить, но Анри как с цепи сорвался. Его новый пиар-менеджер посоветовал избавиться от Вильяма – как раз после возвращения сына политический рейтинг Анри резко пошел вниз…
Мама прочистила горло, продолжив свой рассказ.
– …Он буквально помешался на этой президентской гонке. Кричал, что их связь может разрушить всё! Ругался… Говорил, что Вильям специально перетягивает на себя внимание прессы…
– И что вы сделали, Жозефин? – напряженно поинтересовалась ба.
– Для начала Анри сказал сыну, что тот парень шантажируют его. Он попросил Вильяма уехать из Парижа. Мы были уверены, что этого достаточно…
– И что случилось потом?
– А потом этот светловолосый сперминатор позвонил и сообщил, что собирается увести Мону с собой… Представляешь? Нам пришлось экстренно вернуться и приступить к выполнению плана Б.
– Но зачем? Они ведь не кровные родственники? Я не понимаю…
– Вильям не пара Симоне! Чего тут непонятного?! Я была категорически против! Слышала поговорку «яблоко от яблоньки»?! Он такой же, как и его отец! Гуляка и бабник! Поразвлечется с глупышкой, а у нее опять поедет крыша… Мона встретит еще с десяток таких Вильямов! Но главное – это могло не очень хорошо отразиться на рейтинге Анри! Кровные не кровные! Людям только дай повод для сплетен, а учитывая его репутацию…
– У меня нет слов. Вы оба помешались. Дочка, ты посмотри на себя… – бабушка нервно всплеснула руками, вперив в маму полный отчаяния взгляд. – И что вы сделали? – спросила она, едва шевеля губами.
– Пришлось действовать решительно. Анри заручился поддержкой бывшей девушки Вильяма. Она позвонила Симоне и сказала, что беременна, а еще навестила парня в день приезда и выложила несколько снимков из его квартиры в инстаграм. Мона поверила. Дочка сама попросила уехать.
– А что же этот парень?! Вильям?!
Я глядела на них сквозь тонкую полоску света, испытывая ужас. Знала, мне совсем не понравится то, что она вот-вот расскажет.
– План Анри с шантажом Филиппа быстро провалился. У мужа с каждым днем появлялось всё больше проблем. Я хотела помочь ему…
Неожиданно мама замолчала, и по кухне разлилась тягучая зловещая тишина. Даже не заметила, что из глаз уже давно сочатся слёзы. Часто-часто моргала, стараясь смахнуть их с кончиков ресниц, но они всё продолжали застилась глаза.
– И как же ты помогла, дочка? – язвительно поинтересовалась ба, шумно втягивая ноздрями воздух, как при гипоксии.
– Сказала Вильяму, что у Симоны случился очередной нервный срыв. Думала, теперь он точно оставит нас в покое, но вышло наоборот. Он всё испортил: примчался в Париж, разругался с отцом, поехал убедиться, что она в психушке…
– Это слишком жестоко. Я не верю, что ты это сделала…
– «Это большая политика. Люди в ней просто пешки!» – так всегда говорит Анри, – прошептала мама срывающимся голосом, заламывая руки.
– Что же произошло дальше? – безжизненно спросила ба.
– Пришлось попросить своего психотерапевта показать ему какое-нибудь отпугивающее видео, чтобы он даже думать забыл про мою дочь! Кто же знал, что они с придурковатым дружком полезут туда среди ночи?! – губы мамы затряслись.
Она зашлась новыми потоками рыданий, только теперь вместо жалости я испытывала чувство гадливости, как будто меня вымазали в грязи.
