Она чуть ни растолкала нас с Рагной локтями, устремившись на улицу. А мне стало интересно, куда так шустро побежала, подхватив юбки. Поэтому не сразу зашла в кухню, а чуть задержалась перед дверью, чтобы проследить за Симоной. Отчего кинулась на задний двор? Хозяин снова с утра пораньше обливался у колодца холодной водой, и она там хотела его застать?.. Чтобы это понять, пришлось чуть высунуться из-за угла дома. И увидала тогда, что Ингвар упражнялся с мечом. На мой взгляд, так рано нагружал поврежденное плечо, но кто же послушает рабыню. А воин перекидывал оружие из одной руки в другую и делал замахи. Здоровой рукой они получались резкими и четкими, больной – медленными и смазанными. Ясно, что был собой не доволен, оттого что-то там шипел и порыкивал.
– Вот сейчас Симона попадет под горячую руку!.. – подумала так и поспешила убраться прочь.
И хорошо, что спряталась в кухне – уже через несколько минут служанка промчалась мимо вся красная и очень расстроенная.
– Нарвалась, – сделала такой вывод Рагна. – Ингвар страшно не любит, когда не выполняют его приказы, или переспрашивают и спорят… ясно, привык командовать. И подумать только, кто такая Симона?.. Она давно напрашивалась, чтобы ей указали ее место.
Но по лицу пожилой ангрийки было видно, что она переживала за белобрысую служанку.
– А вообще… глупенькая она, конечно. Ее же наш хозяин у своего воина выкупил. Не Ингвар, а другой девчонку в плен взял, наш-то вообще никогда рабами не интересовался… раньше, – прибавила это, бросив косой взгляд на меня. – С первым господином Симоне очень не повезло. Он ее изнасиловал, дитя сделал, а потом заставлял выполнять тяжелую работу. Вот выкидыш и получился. Девчонка тогда чуть к богам не отправилась. Выкарабкалась чудом, но долго сил не могла набраться. Вот от нее, немощной, бывший владелец и решил избавиться…
– Что ты говоришь!.. – я приложила руку к груди, потому что подумала наихудшее.
– Ты что так в лице переменилась? – покачала головой Рагна. – Нет же, не воображай, что тот воин решил помочь Симоне отправиться за грань. Я хотела сказать, что он ее просто выставил на продажу в день весеннего солнцестояния. У нас принято тогда праздновать, ярмарки и торги устраивать…
– Но быть проданной повторно – в этом тоже ничего хорошего нет.
– Твоя правда. Только она готова была Ингвару руки целовать, что купил ее тогда. Наш господин нечета другим. Он хоть и спрашивает с работников строго, но всегда справедлив. В общем, попасть к нему – большая удача.
– Начинаю это понимать.
– Серьезно? А что же тогда вся ершишься, как он к тебе подходит? Боишься его? Мысли, какие имеешь? Это зря, если так. Ингвар на рабынь никогда не зарится, в смысле, как на женщин. Зачем ему это? При его-то стати, внешности и положении любая вольная ангрийка сама готова в постель прыгнуть, по доброй воле и без уговоров. Да вот он не на каждую еще посмотрит. Что так смотришь? Не веришь? А я тебе скажу, что это так и есть. И с недавних пор наш первый воин надумал жениться.
– Что?.. – вот отчего меня будто пронзила эта новость?
Удивительно, но было так. В груди чуть ни болезненный толчок ощутила, и руки, в которых разминала тесто для утреннего хлеба, вдруг опустились.
– Да. А почему, думаешь, он бороду сейчас не носит? Все по тому же! В женихах ходит. Уже и весть в соседнюю область отправил, что намерен их девицу за себя взять. Прямо вот перед последним походом это было. Именно тогда Ингвар присмотрел себе невесту. Да, да! А ты не знала, конечно. Вот тебе и рассказываю. И я ее не видела, но говорят, девка нет сил, как хороша и в масть нашему красавцу. Всем взяла, но будто бы очень заносчива. Оно конечно, дочь эрла все же, к тому же о ней слава ходит, что сильна в рукопашной схватке, и как лучница не знает себе равного противника.
– Так она воин? – удивилась и еще нахмурилась.
– И любая наша женщина является воином. А еще, по нашим обычаям выбранная им невеста должна назначить Ингвару испытание. И может уже назначила, этого знать точно не могу. Да вот же беда, рана эта у него случилась!.. По всему, ждет теперь, пока руку разработает. Видишь, упражняться с мечом вздумал…
– Так это он хочет ускорить то испытание…
– Наверное…
– Инга! – наша секретная беседа была очень неожиданно прервана. Самим Ингваром. Он как вырос за окном кухни, окинул нас с Рагной вопросительным взглядом, мол, что это вы так вдруг замолчали и застыли столбами. – Хочу тебя предупредить. Послезавтра у моего отца праздник. День рождения. Пойдешь со мной на пир.
– Зачем? – так и вырвалось у меня.
– Я так решил, – посмотрел на меня строго-строго. – Отцу твой танец понравился… там, на дворе его усадьбы. Хочу сделать ему приятное. И без возражений у меня! На этом все. Отомрите и живее готовьте завтрак. Я на поправку иду – голоден теперь, как волк.
Глава 9
Какие же разные чувства накрыли одновременно, как только мне было объявлено, что должна буду снова танцевать перед публикой. Это и страх, и возмущение, и… радость. Да, да! Я обрадовалась, не смотря ни на что. Ведь могла снова оказаться в доме эрла! А что это значило для меня? Первым на ум пришло осознание, что снова увижу Асту. Вот так поняла, что чужая простолюдинка стала вдруг дорога. Как ни подойди, а мы с ней сдружились. И дни на становление той дружбы выпали, ой как непросты. Она поддерживала меня в дороге сюда, помогала освоиться в плену, давала уроки выживания собственным примером, была неоценимым источником разных простых житейских сведений, о которых раньше нисколько не имела представления. И теперь, когда стала возможна наша встреча, разрешила себе признаться, что очень скучала по той толстушке.
– Богиня, спасибо тебе… Я снова увижу Асту… – чуть слышно проговорила и сложила ладони, как принято было в храме, когда благодаришь богов за милость.
– Что ты там шепчешь? – притормозил Ингвар, медля уходить.
– Я сомневаюсь, что смогу выглядеть достойно на таком большом торжестве…
– Намекаешь на свое платье? – нахмурился мужчина и придирчиво осмотрел мой простой льняной наряд. – А ведь… и правда… Ладно. Рагна, подбери для нее что-нибудь из тех тряпок, что сложены в сундуках хранилища.
Вот теперь он ушел, а я осталась в замешательстве. Как было понимать? Идея взять меня с собой на пир и заставить там, умирая от боязни, стыда и неуверенности, танцевать перед диковатой публикой, пришла ему в голову, а как при этом буду выглядеть – нет? Вот же мужлан! Да что он может понимать о стеснении и неловкости?! Это все не про него! А о подборе подобающего женского наряда? От этого же зачастую зависит приличная доля успеха в том или ином мероприятии. Хотя… это же ангрийцы. Дикари! И женщины у них под стать мужикам. Такие же грубые, что внешним видом, что манерами. Видела я их! Что одеты зачастую подобно мужчинам, тоже наблюдала. Что резки в движениях, отметила. Как позволяли себе громко и грубо хохотать…
– Дьявол! Что-то увлеклась нападками на ангрийских женщин… – одернула себя мысленно. – Какое мне до них дело? Вот наряжусь ярче, вторя оперению райской птички, и тогда смогу уже платьем отвлечь внимание публики от не совсем умелых танцевальных движений. Да, так хорошо бы сделать.
