Собственно говоря, я вовсе не этого добивался. Но, по-видимому, эти заблудшие овцы чересчур глубоко погрязли в своём Богопротивном пороке. Конечно, если б у меня было чуть-чуть больше времени, то я, безусловно, смог бы добиться более существенных результатов. Но ещё утром мой трудоустроитель предупредил, что во второй половине дня я с группой украинских «туристов» отправляюсь на север, где нас ждет ударная работа в дорожно-строительной фирме дона Фернанду Магельяеша. Поэтому я повесил мой «Зенит» за ремешок на плечо, одел на левое запястье «Командирские» часы, пожелал всем присутствующим успехов на их нелегком поприще и весьма галантно откланялся.
– Ну, Степан! Ну и развеселил же ты меня! – от души захохотал я. – Ни за что в жизни не поверил бы этой истории, если бы не увидел твоих веских вещественных доказательств!
Степан ещё раз любовно взглянул на свои старенькие часы и, вдруг, резко подпрыгнул:
– Боже мой! До отправки последнего автобуса на Гимараеш осталось всего 15 минут! Бежим!
Мы сорвались с места и понеслись как на крыльях, едва касаясь ступнями скользкой брусчатой мостовой. На душе было весело, сладостно и легко. И наши крепкие тела буквально рассекали холодный, вязкий и насыщенный обильной влагой приморский воздух. Играющие мышцы были неутомимы, упруги и сильны, как будто нам даже и не было семнадцати полных лет. И все пути-дороги этого дивного мира были открыты дерзновенным юным сердцам, радушно маня их в прекрасную, светлую и непостижимую разумом даль.
10. Воровка
Ватные мышцы моих непослушных ног гудели от кошмарного физического переутомления. Невыносимо больно кололо в правом боку. Мне было несносно жарко, хотя на улицах города царили пронизывающая сырость и замогильный холод. В легких катастрофически не хватало воздуха, и едкая струйка пота тонким ручейком стекала между лопатками к пояснице и ниже.
Мы уже пересекли несколько оживлённых и многолюдных улиц, но Степан снова «нырял» в очередной тёмный и мрачный переулок с успокаивающими словами: «Так ближе». Казалось, этому сумасшедшему, безумному и изнурительному бегу не будет ни конца, ни края.
– Стой! Приехали! – наконец, взбунтовался я, выбившись из последних сил. – У меня бензин закончился! И радиатор, кажется, основательно потёк!
– В чём дело? – задыхаясь, прохрипел мой проводник. – Автобус вот-вот отправится. Бежим!
– И рад бы, да не могу, – хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, просипел я.
Мы согнулись в три погибели и, опёршись руками о колени, пыхтели как два допотопных паровоза, впервые преодолевшие расстояние от Петербурга до Владивостока. Постепенно тяжелое, порывистое дыхание выровнялось, сердце стало биться медленнее и в глазах заметно просветлело.
– Насколько я знаю, от Камеры Муниципал до автобусного терминала не более пятисот метров. А мы только от кладбища «отмахали» уже не менее трёх километров! – заметил я, потихоньку приходя в себя. – Мне кажется, что церковь у кладбища, где мы спугнули влюблённых, была Igreja da Lapa, и нам оттуда надо было возвращаться назад, а не сворачивать влево.
– Так что же ты сразу мне не сказал!!! – негодуя, взорвался возмущённый Степан.
– Но ведь это же ты утверждал, что знаешь Порто, как свои пять пальцев! – ядовито отпарировал я. – Из вас, тернопольцев, никудышные проводники!
– А что? Тебя уже водили за собой мои земляки? – обиделся за сородичей Степан.
– Да, представь себе! Водили! Только за нос! И меня, и себя! – ехидненько захихикал я. – Твой земляк Вовчик как-то повел меня в LIDL короткой дорогой. (LIDL – сеть супермаркетов в Европе). Пока мы добрались до супермаркета, мне показалось, что я живу не в маленьком двадцатитысячном городишке, а в громадном многомиллионном мегаполисе.
– А всё это из-за проклятого тумана! – разъярённо зарычал Степан. – Будь мы среди колымских сопок, то я бы тебя с закрытыми глазами вывел хоть к Верхоянску, хоть к Магадану.
Я мысленно возблагодарил Бога, что мы с гигантом не заплутали где-нибудь в дебрях Колымской тайги.
– Ничего страшного, – оптимистично заявил мой друг. – Сейчас у кого-нибудь спросим, куда нам идти. «Язик до Київа доведе!»… (Прим. Укр. пословица)
– … торжественно провозгласил демагог, которого выбрали депутатом в Верховную Раду, – насмешливо закончил я избитую фразу.
Однако Степан безмолвно проигнорировал моё блестящее спонтанное остроумие. Он быстро огляделся вокруг, выискивая на тротуарах почти что безлюдной улицы надёжного информатора.
– O Senhor!!! – радостно заорал гигант, увидев идущего нам навстречу худощавого, сутулого мужчину в старомодном сером пальто и в дурацкой фетровой шляпе. Но тот, по-видимому, не испытал особого счастья от нежданного столкновения с двумя увесистыми джентльменами в этаком тихом и слабо освещённом месте. Субтильный гражданин стремительно юркнул в узкую щель тёмного переулка, оставив за собой шлейф тяжелого и неприятного запаха.
Степан прытко подбежал к входу в переулок, заглянул во мрак открывшейся перед ним расселины и брезгливо сморщил нос:
– Святые угодники! И что за гадость едят португальцы за праздничным рождественским застольем?! Аж слёзы на глазах навернулись!
– А мне показалось, что этот гражданин, удирая, распылил слезоточивую аэрозоль из газового баллончика, – подверг я сомнению предположение друга. – Ты разве не слышал противный шипящий звук, как будто проколотая автомобильная шина резко испустила из себя воздух?
– Да я-то слышал, но мне почудилось, что звук совершенно иного происхождения, – сказал Степан, напряженно вглядываясь в темноту переулка.
– Ага! – вдруг восторжествовал гигант. – Переулок не сквозной! И сейчас я достану этого чересчур робкого парня!
– Стой! – еле-еле успел я схватить за руку моего не в меру возбужденного друга. – Если ты его там отыщешь, то он всю оставшуюся жизнь будет работать на лекарства, ездить по санаториям и лечить тяжкое нервное расстройство. К тому же ему придется залечивать самопроизвольное мочеиспускание и асинхронный тик обоих век своих горемычных карих глазок!
– Да черт с ним! – сердито махнул рукой Степан. – Найдем, у кого спросить дорогу! Мир не без добрых людей…
– … дружелюбно молвил Людоед, приглашая заплутавшего в лесу туриста в свою мрачную и сырую пещеру, – снова съехидничал я.
Гигант раздражённо покосился на меня, однако снова сдержался и смолчал. Он ловко поднял с булыжников мостовой фетровую шляпу, очевидно утерянную прохожим при поспешном бегстве, и резким движением от себя запустил её вглубь тёмного переулка. Шляпа, со свистом рассекая воздух и бешено вращаясь вокруг своей оси, стремительно улетела в кромешную ночную темноту. Через несколько мгновений послышался звук глухого удара, и кто-то нервно вскрикнул не то от боли, не то от неожиданности метрах в тридцати от нас.
– A Senhora!!! – завопил у меня над ухом Степан, не обращая внимание на эффект произведённого им броска. Он резво бросился к опрятной старушке, стоящей у двери дома в метрах пятидесяти от нас. Я не видел лица пожилой женщины, но по тому, как сгорбилась и съежилась её фигура, понял, что она только что перенесла очень яркие и неординарные переживания. Дрожа как осиновый лист, бабушка выхватила из сумки связку ключей и суетливо попыталась всунуть один из них в узкую замочную скважину. Ключ не подошел и старушка, лихорадочно трепеща, схватилась за следующий. На этот раз ей крупно повезло. Ключ с ужасным скрежетом провернулся два раза. Дверь, скрипя, приоткрылась и бабушка шустро прошмыгнула вовнутрь, словно мышка в спасительную и укромную норку.
