Среди шумной толпы я заметил усатого сеньора, который совсем недавно чуть не выпал вместе со своим охотничьим ружьем из окна. Он с глупой улыбкой, упоённо смотрел в ночное небо, обнимая за талию жизнерадостную крашеную блондинку. Дама была почти на голову выше своего кавалера, да и к тому же лет на пятнадцать его моложе. Похоже, размолвка между благоверными была успешно забыта. Хотя, вполне возможно, «разбор полётов» был пока что отложен на неопределённый супругами срок.
Я совершенно перестал ориентироваться во времени. Не знаю, сколько времени длилось всеобщее веселье и ликование, но, вдруг, прогремели особенно мощные залпы праздничных салютов и по небесному шатру, переливаясь яркими красками, рассыпались огромные огненные астры разноцветных искрящихся огней. От неожиданно наступившей тишины у меня тонко зазвенело в ушах, будто мелкие москиты проникли в мой воспалённый слуховой канал, истерзанный продолжительной артиллерийской канонадой. Словно где-то вдали, я услышал стук закрывающихся окон и дверей. Мой взгляд опустился с Божественного неба на грешную землю, и я заметил, что слегка задымлённая улица на удивление быстро становится безлюдной и пустынной. Я ошеломлённо посмотрел на Степана, но встретил такой же ошалелый и ничего не понимающий взор моего могучего сотоварища. К чести гиганта, он первым осознал всю трагичность нашего положения и тут же сбросил сковавшее его оцепенение. Мой друг дико возопил, с мольбой протягивая руки вслед жителям квартала, которые проворно исчезали в дверных проёмах своих уютных и комфортабельных жилищ:
– O Senhor! A Senhora!
Но было уже поздно. Последняя дверь с противным треском захлопнулась и вокруг нас восстановилась замогильная тишина и кладбищенское спокойствие. Словно и не было шумного, бурлящего моря счастливых и радостных глаз и лиц. Будто всё, что стряслось с нами на этой околдованной кем-то улице, только померещилось нам в каком-то хмельном и бредово-наркотическом полусне. Я с надеждой заглянул в тихий дворик, где всего с полчаса назад разыгралась такая интригующая любовная мелодрама. Но обломки охотничьего ружья бесследно исчезли из-под окон спальни пышногрудой и ветреной блондинки.
– Что это было? – услышал я глухой голос Степана.
– Христос родился! – с грустной улыбкой пояснил я.
– Нет! Я не о том! У нас что, совсем крышу сорвало? – озабоченно потёр лоб ладонью совершенно выбитый из седла гигант.
Я, молча, вернулся в дворик, взглянул на клумбу и, убедившись, что отпечатки босых ног остались на прежнем месте, с облегчением прокомментировал:
– Нет. Всё в порядке. Просто португальцы в своём подавляющем большинстве следуют общепризнанному принципу «mais rapido!». (Прим. «Быстрее!» порт.) Причем и в жизни, и в отдыхе, и в работе.
– Ну, это омерзительное выражение я постоянно слышу от моих суетливых и крикливых начальников, – с кислой миной на лице, согласился Степан.
– Как в том анекдоте: быстро отнесли, быстро отпели, быстро закопали, быстро забыли, – иронично подметил я.
– Но куда же нам теперь направить наши стопы? – устало вздохнул гигант. – Я падаю с ног от ужасающей усталости и к тому же смертельно хочу спать.
– Пойдём вверх по улице в ту сторону, куда умчался красный «Феррари», – предложил я товарищу. – Надеюсь, что юный дон Жуан указал нам верный и надёжный путь.
И мы, стиснув зубы, поплелись по проезжей части, устало волоча по брусчатке отяжелевшие от сырости ботинки.
Два измотанных гастарбайтера, заплутавшие в Рождественскую ночь в незнакомом городе, упорно и настойчиво двигались к своей эфемерной цели. И не было в этой Вселенной такой силы, которая была бы в состоянии их удержать или остановить.
