– Представь себе большую пирамиду, – просит Фридрих, размеренным голосом, – на вершине которой светит огромное яркое солнце.
– Хорошо.
– Теперь ты видишь лестницу, множество ступеней ведут наверх. Я хочу, чтобы ты начал подниматься по ним вверх.
– Хорошо, – отвечаю я.
Ощущаю, как поднимаю ватную ногу, чтобы преодолеть первую ступень. За ней следует еще одна, затем следующая. Забыв о ногах, я просто смотрю на солнце вверху, которое становится все ближе. Шаг за шагом я достигаю горящего шара.
– Зайди в него, – просит Фридрих.
Не останавливаясь, захожу вовнутрь светящейся золотой сферы.
– Сейчас я досчитаю до пяти, и ты откроешь глаза.
Когда осторожно открываю глаза, наблюдаю, как в комнату заходят мои родители и озабоченно смотрят на меня.
– Все хорошо, – успокаивает их Фридрих, – вы можете сесть рядом с сыном.
– Так вы поможете? – спрашивает встревоженно мой отец.
– Да, – отвечает он, – я не избавлю его от кошмаров. Но научу жить с ними.
– Как это? – удивляется моя мама.
– Как я уже говорил, ваш сын не болен. Он уникален. Через восемь лет он станет хранителем.
– Хранителем? – застывает вопрос на лице отца.
– Это что-то вроде тайного общества избранных, которым предначертано помогать людям.
– Вы смеетесь? – берет мама меня за руку, – Хотите, чтобы мы в это поверили?
– Я знаю, что в это довольно сложно поверить, – спокойно убеждает Фридрих, – но прошу вас принять этот факт. Так будет лучше для всех. А в первую очередь для него. Я видел, как родители ограждались, не приняв дар, посланный их ребенку. Но это не правильно.
– Так и что это значит? – интересуется отец, – Вы заберете его в какую-то специальную школу?
– Нет, – успокаивает Фридрих, – он будет учиться в той же школе и жить с вами. Иногда я буду приезжать и проводить с ним время, чтобы передать знания и научить самоконтролю. Чтобы он не боялся снов, я научу их разгадывать.
Спустя несколько лет после, я однажды спросил Фридриха, когда мы гуляли в парке.
– Я родился хранителем?
– Да, – ответил он, – но не все рожденные становятся истинными хранителями. Некоторые теряют свой дар.
– А как ты понял, что я истинный?
– Когда я погрузил тебя в гипноз, и ты поднимался на пирамиду, – напомнил он о первом знакомстве, – так вот пирамида ассоциирует твой жизненный путь. Когда ты поднимался, я наблюдал как твое тело ярче и ярче светится золотым светом. Так происходит лишь с настоящими хранителями. Теми, которые не оступятся и не воспользуются своим даров во благо себе. Тогда бы ты светился черным.
Через несколько часов автобус останавливается в маленьком городке на берегу океана. Именно здесь теперь скрывается от людей Фридрих. По крайне мере, я так считаю.
Нанимаю машину и называю нужный адрес. Прошел год после нашей последней встрече. Тогда я привез его сюда из больницы. Быть может он прав, и для меня это было большее испытание, чем для него.
Машина останавливается возле тропинки, ведущей к маленькому каменному дому на зеленом утесе. У меня нет багажа, расплатившись, шагаю в сторону домика. Свежий бриз леденит кожу под шерстяной кофтой, застегиваю большие пуговицы. Тропинка заканчивается, и я стучусь в деревянную массивную дверь. На удивление мне быстро открывают.
Меня встречает парень лет четырнадцати с длинными черными кудрями и смуглой кожей. Золотистый свет контуром подчеркивает силуэт юноши.
– Добрый день, – приветствует меня он, – Фридрих вас ждал?
– Привет, – улыбаюсь ему, – а ты?
– Марк.
– Полагаю будущий хранитель?
– Да, – немного неуверенно произносит он.
Зайдя в дом быстро осматриваюсь. Миниатюрная гостиная с небольшим диваном и кофейным столиком в окружении множества книжных полок. Наши дома всегда отличались. Мой непреступная крепость, а его с открытой для всех желающих дверью. Внутри смесь хауса и провинциального уюта. Мне всегда было любопытно, как ему удается уберечь свои дневники, но это секрет каждого хранителя. Все равно как, главное чтобы они не оказались в ненужных руках.
– Боишься? – спрашиваю его.
– Немного.
– Неуверенность это нормально, – стараюсь подбодрить, – тебе повезло с учителем.
– Вы же тоже его ученик?
– Да, – с присущей любовью и благодарностью улыбаюсь Марку, – именно поэтому я так уверен, что ты станешь достойным хранителем.
– Фридрих говорит последний год самый сложный?
– Возможно. Но для истинного хранителя нет, – продолжаю подбадривать его, – ты или принимаешь и отдаешься полностью весь возложенной миссии, или теряешь дар. Но не помню, чтобы кто-то после восьми лет обучения передумал, – лицо Марка дарит лучезарную улыбку в ответ, – если на чистоту, самым сложным было впервые услышать, что ты иной и поверить в это. А если ты здесь, значит, уже сделал свой выбор?
– Сделал. Сразу, – гордо сообщает Марк, – вот только чем ближе переход, тем больше сомнений.
– Боишься не справиться?
– Именно.
– Быть хранителем тяжелое бремя, но оно того стоит, – уверяю его, – главное следуй правилам. Тогда намного легче смириться и принять любое решение.
Из соседней комнаты на электрическом инвалидном кресле к нам выезжает мужчина в теплом темно-синем свитере крупной вязки и широких джинсах. Лицо все так же украшает густая рыжая щетина, добавив возрастом серебристый блеск. Маленькие очки с тонкой оправой висят на переносице, когда все те же теплые светло-карие глаза поучительно смотрят на меня.
– Здравствуй! – безжизненно произношу я.
– Привет! – привычно мило улыбается он мне.
Будто ничего не изменилось. Он все тот же радушный мужчина с детства, немного прибавивший в весе, и теперь из-за покруглевших щек его улыбка кажется еще теплее. Но вот только кресло, которое исполняет задачу ног, напоминает, что все изменилось. В тот самый момент, когда я приехал к нему в больницу и доктор сообщил, что ему чудом удалось спастись, а он больше не сможет самостоятельно ходить.
– Рад, что вы познакомились, – говорит Фридрих, смотря на нас двоих, – Марк ступай дальше делать уроки. Нам нужно поговорить.
– Хорошо, – отвечает Марк и направляется по коридору в кабинет.
– Идем, – приглашает меня Фридрих, и словно джойстиком от видеоигры разворачивая кресло, – поможешь мне на кухне.
Пропуская его вперед, следую не спеша сзади. Зайдя на небольшую светлую кухню, наблюдаю как он, надев варежку, достает из духового шкафа ягодный пирог. Фридрих уверенно ставит на приготовленную деревянную доску на столе небольшой противень, когда замечает прикованный к себе мой взгляд.
