– Это не мое! – отнекивался брат.
Русалка подошла к кошельку и, громко чихнув, упала на пол – ноги превратились в рыбий хвост. И тут же последовал следующий чих. Я подняла с пола мешочек и поднесла к русалке – у нее снова случился приступ аллергии.
– Убери эту вещь. Я от нее умираю, как чхнуть хочется, – закрывая нос рукой, сказала Сардиния.
– Значит, он не твой.
– Нет, конечно.
Внутри лежали деньги. Никаких трав, кристаллов или пряных порошков в мешочке не было. Обычные монеты, как в кошельке на моем шатлене
1, но почему-то никогда не было у русалки на них столь бурной реакции. Я решила проверить догадку и, отвернувшись к окну, достала одну монету.
– Лови! – приказала Сардинии.
Она ловко поймала мое золото, но реакции на него не последовало.
– Очень, любопытно, – Даниэль перепугано смотрел на меня, понимая, что ему не отвертеться. – Так откуда у тебя взялся этот кошелёк, Элла?
– Наш-е-л… нашла. Вчера кто-то потерял его на балу. Я честно хотела вернуть, но хозяин не объявился. Вот и ношу его целый день. Все хотела рассказать тебе об этом, но времени не хватило.
Только сейчас я заметила, как распухла его сумочка на поясе, словно в нее чего-то напихали. Рывком сорвала ее.
– Эй, это мои личные вещи!
Я достала странную драгоценность в виде хрустального ангела с бриллиантами. Изделие было выполнено топорно, словно ювелир и сам не знал, что он делает и как должна выглядеть эта статуэтка.
– Это мое! – сказал брат и выхватил у меня ангела.
– Тоже вчера кто-то потерял на празднике? – не верила его словам. – Какой же вчера был плодородный день – сколько приобретений! Тебе сыскным надо работать, у тебя талант находить драгоценности.
– Элла, так ты все-таки нашла свою брошь-статуэтку? Значит, это не её разбил король? – сказала русалка.
– Нет, эту мне король Ричард подарил взамен разбитой. Я не стала рассказывать тебе, сестрица, чтобы не расстраивать. Но уже все хорошо.
– А кошелек?
– Нашла, я же уже сказала, – наматывая локон на палец, сказал Даниэль, а я прочла между строк: «Я его украл, и меня не сдержит твой контракт!»
Я прожигала брата взглядом, пока Сардиния и Отважный не поднялись на второй этаж.
– Ты, ходячее недоразумение, если я еще раз узнаю, что ты что-то украл, первой разорву наш контракт, и отдам тебя Бриеру в счет уплаты долга.
– А как же душа русалки? – хитро улыбнувшись, спрашивает брат.
– Поверь, когда ведьмак до тебя доберётся, тебе будет уже не до этого. Со своими проблемами я как-нибудь разберусь. Ты за свою шкуру переживай.
Скривив недовольную гримасу, Даниэль произнес:
– Я все понял, – и ушел к себе в комнату.
Я села в кресло. Казалась, мир трещал по швам, и вот-вот все выйдет из-под контроля. Не могла понять, зачем троллям понадобились мои вилы. Они бы не смогли ими воспользоваться, их сила подчиняется только мне. Разве что они хотели отлучить меня от магии. Но кому это было нужно: феям или Бриеру?
***
Королевские охотничьи угодья расстилались на сотни километров. Массивные деревья закрывали кронами свод неба, погружая наездников в прохладную тень. Лошадь размеренно шагала по узкой тропинке к месту, откуда доносился громкий собачий лай. За пушистым кустом сирени я увидела поляну, на которой и собрались все участники лицедейства. Около десяти егерей занимались охотничьими собаками. Животных было столько, что казалось, земля покрылась ржавчиной и шевелилась.
– Не люблю охоту, – сказала Сардиния, наблюдая за приготовлениями, – мне всегда жалко животных.
– У лис очень дорогая шкурка… – Даниэль осёкся, наткнувшись на мой гневный взгляд.
Порыв ветра сбил с моей головы треуголку, и отбросил её на несколько десятков метров, как раз к высоким кожаным сапогам одного из аристократов. Он обернулся, и поднял аксессуар. Себастьян Бриер отряхнул пыль со шляпы и осмотрел периметр в поисках её хозяйки. Ему не составило труда догадаться, кому она принадлежит – мой охотничий костюм сшит по эксклюзивному заказу, к тому же я была единственной, у кого не было головного убора. Бриер повернул вороного скакуна и направился к нам. Я уже предчувствовала неприятный разговор, но обзор перегородила Крестная Фея на гнедой кобыле.
– Семейство де Вьер, как я рада вас видеть. Я разбила всех охотников на группы, с вами поедет Амалия Росси, – за феей появилась скелетная дева верхом на костяной лошади с кожаным седлом. – У вашей группы будет егерь, и вы поедете в восточном направлении.
– А разве мы не все вместе будим охотиться? – спросила русалка.
– Нет, конечно. Иначе мы не сможем поймать ни одной лисицы, а будем постоянно друг на друга натыкаться, – даже не скрывая ехидной улыбки, фея развернулась и уехала к другой группе охотников.
Бриера уже не оказалось там, где я его видела, как и моей треуголки.
– Принц будет охотиться в западной части угодий. Она специально сделала так, чтобы мы его не встретили, – сказала Амалия, – Я – Амалия Росси. Мы с вами еще не знакомы.
Группы охотников расходились по лесу. Наш егерь, как и его собаки, были самыми медлительными, и мы покинули место сбора последними. Но даже в лесу псы неохотно искали лис, спокойно прогуливаясь возле своего хозяина.
– Принц, наверное, рядом с этой феей Лусиндой. Она очень неприятная, – болтала наша новая знакомая, – я с ней обмолвилась несколькими словами, и ничего, кроме пренебрежения, в ответ не получила. Не такую принцессу я бы хотела видеть с принцем Монти.
– А какую? – заинтересовалась размышлениями скелетины Сардиния.
– Добрую, отзывчивую, чтобы любила принца, а не выходила за него замуж из-за корысти.
– Я за свой век перевидала столько принцесс, и ни одна не соответствовала вашим требованием. Как раз корысть и тщеславие – первое, что подбивает девушек к борьбе за корону.
Все замолчали, повисла неловкая пауза.
– Мне кажется, сейчас принцу все равно, кто с ним будет рядом, – произнесла, чтобы развеять тишину.
– Он стал таким недавно, – с нотками печали в голосе сказала Амалия, – раньше он был совсем другой. Уверенный и добрый, умный и справедливый, а сейчас от него осталась только оболочка.
– Ему нужен человек, который сможет сделать его прежним, – наивно произнесла Сардиния, – Тот, кто сможет заставить его снова поверить в себя.
– Ох, девочка, такое бывает только в сказках.
Мой конь стал недовольно качать головой, вырывая из рук поводья, но я не выпускала их. Он встал в дыбы и, словно обезумев, рванул вперед. Мы оторвались от егеря, который пытался догнать и успокоить животное. Оставили позади моих спутниц, и галопом неслись по лесу. По лицу больно хлестали ветки, но я изо всех сил держалась в седле, не в состоянии призвать силу волшебных вил.
