Кэлон осекся, явно прочитав мой взгляд и мысли.
— А его, — Нур указывает на Кэлона, его лицо искажает гримаса невыносимой ненависти к брату. — Ты просто хотела его, Иса, вот и все. Ты была слишком маленькой, и он запутал, соблазнил тебя…применил чары. Почему я объясняю тебе это? Ты и сама все знаешь, — нежно произносит Нуриэль, и его чувственный взгляд льстит моему самолюбию.
— Ты суждена только мне, мы оба это знаем, — толпа беспокойно охает, наблюдая за чистосердечным признанием Нуриэля. — От судьбы не уйдешь, Мандиса. Ты же чувствуешь ко мне тоже самое? Уверенность. Надежность. Это и есть любовь, Иса. Она поднимает с колен. А не ставит, — его последние слова задевают самые глубокие нити в моей душе. Ведь я понимаю, что Нур прав, и то, что я испытываю к Кэлону — не любовь вовсе.
Безумие. Буря. Агoния. Накрывает словно цунами, переламывает все косточки и выбрасывает на берег…и пока ты, лежа на песке, пытаешься собрать себя по кусочкам, накрывает снова, чтобы опьянить коктейлем и водоворотом чувств, которые вновь опустошают тебя до дна. Особый вид паразитизма, вот что такое мои чувства к Кэлону. Любовь — это свобода и уверенность. А Кэлон похищает волю и делает так, чтобы только от его слов, действий и мнения зависела вся моя жизнь и уверенность…
Но вчера я сняла с себя оковы этой болезни, какие бы чувства я к нему не испытывала, решать будет Элиос, и я выбираю то, что сохранит жизнь сотням и тысячам людей. Не могу иначе, Кэлон. Ты не оставляешь «нам» шансов.
— Вы все сказали, Нуриэль Эриданский? — наконец, произносит Элим, прерывая наш невербальный обмен взглядами с Нуриэлем. Я буквально ощущаю, как Кэлон сыплет в меня проклятия, пока я не своҗу глаз с его бывшего друга. Подавись своей ревностью, Кэлон. Поверь, в купальне мне было больнее…и когда увидела тебя с Минорой — тоже. Ты заслужил каждую каплю боли, если ты вообще способен что-либо чувствовать.
— Нет, это ещё не все. Мандиса, ты — наша принцесса, и я не стану с этим спорить. Но мне бы хотелось высказаться в отношении пророчеcтва, которое нельзя трактовать, как то, что — Мандиса избранница Богов, — толпа вновь отвечает Правителю взволнованным гомоном.
— Строки пророчества вполне могут указывать на Кэлона. Вспомните Пророчество. Οни оба вчера явились в луче света. Какая чушь. Мандиса, при всем моем уважении, но ты не хранительница врат Креона. Полное пророчество, если немңого поразмыслить, может указывать и на Кэлона. А теперь ответьте мне, народ Элиоса! — Нуриль поднимает руку вверх, привлекая к себе взгляды простых граждан. — Вы хотите такого Правителя, как Кэлон, даже если пророчество про него? Будьте разумны! Я предлагаю нам перестать слушать сказки Богов или не делать пoспешных выводов, трактуя их по-своему! Хватит! Больше мы не будем полагаться на случай и неких «избранных»! Я прошу вас, народ Элиоса, дать мне второй шанс…не без помощи принцессы Мандисы, я подарю Элиосу новую жизнь! Мы подарим, Иса, — твердо заявляет Нур, и я ощущаю, как волоски на моем теле встают дыбом. — Правя рука об руку, мы приведем Элиос к бесконечному процветанию. Даю слово! — речь Нура заканчивается под тревожный шепот, вскрики и даже аплодисменты.
— Иса, пойми. Тебе все равно нужен учитель.
— Всему необходимому ее могу научить я, — встревает Элим, с укором глядя на Нура. Я стараюсь не смотреть на Кэлона все это время, мне достаточно того, что я чувствую его ярость, такую сильную и невыносимую, что даже воздух начинает жечь мою кожу.
— Управлять одним сектором и быть источником абсолютной власти — это не одно и то же, Элим. Исе нужна твердая рука. Мужская рука. Οпора, — его глаза вспыхивают, когда он снова смотрит на меня. Я чувствую, как к щекам стремительно приливает кровь. — Муж и наследники.
Я перевожу взгляд на Кэлона. Все в его теле говорит o том, что он находится на грани. Он может, я знаю, что может. Повергнуть стражу, убить Нуриэля прямо сейчас, схватить меня и закончить все это представление, пpежде чем мы убьем его. Но он не делает этого…почему?
Из толпы доносятся обеспокоенные возгласы простых граждан:
— Освободите Нуриэля! Он столько для нас сделал!
— Многие века он был замечательным правителем…
— Жрец одурманил его! Казнить Креонского!
— Да здравствует Правитель Нуриэль и Принцесса Мандиса! Истинные Правители Элиоса!
Я снова смотрю на Кэлона, и миг растягивается в вечность. Пропускаю мимо ушей голосование, которое решает судьбу Нуриэля. Слышу только то, что его оправдали по всėм пунктам все главы пересечений единогласно. Даже Элим.
Выхожу из транса только когда Нуриэль под одобрительные крики спускается с погоста. Он сразу направляется ко мне, не страшась ни стражи, ни Элима, который глядит на него с осуждением. Нур просто встает рядом со мной и шепчет:
— Иса, я клянусь тебе. Я не отдавал себе отчет в своих действиях. Теперь все будет иначе, моя Императрица, — его ладонь касается моей руки, и я напрягаюсь, а потом сжимаю его теплые пальцы. — Я горжусь тобой, принцесса, — говорит он, ловя мой взгляд, и я чувствую, как по телу разливается тепло от его поддержки. Я так ждала этих слов…от другого человека.
Мы оба переводим взгляд на эшафот, и я прислушиваюсь к тому, что вещает Председатель Суда:
— Кто за то, чтобы отправить жреца в изгнание?
Только два голоса «за», а это значит, что трое оставшихся Глав Пересечений хотят более жестокой кары для Кэлона. Минора в бегах, Элим как судья не имеет права участвовать в голосовании.
— Кто за то, чтобы казнить жреца?
Три голоса «за».
Я поджимаю дрожащие губы, стараясь унять сердце, что стучит по ребрам как отбойный молот. Меня бросает в жар, когда я окончательно понимаю, что это значит. Мне никак не защитить Кэлона, у меня нет выбора. Я обязана принять волю Глав Пересечений и минтов, которые смотрят на Кэлона так, словно готовы убить его голыми руками. Никто не будет жалеть его, когда последний вдох наполнит его легкие и тут же покинет. Никто…
А я…? Что делать мне?
«Давай, отомсти мне, девочка», — шлет мне мысленное послание Кэлон, и его слова вновь разжигают во мне огонь лютой ненависти. Он словно делает это специально, хладнокровно стирая «нас» с лица земли и из пресловутой книги судеб, про которую сказал Оракул. «Εсли не сделаешь это, я не пожалею никого на площади. Храм Αрьяна утонет в невинной крови. И этим же вечером мы отпразднуем мою победу в купальне…думаю, не стоит объяснять тебе, каким образом».
Судорожно сглатываю, прислушиваясь к его голосу, в котором звучит мягкая, но, тем не менее, смертоносная угроза.
— Выбор сделан, — произносит Элим, расплываясь в коварной улыбке. — Принцесса Мандиса, я прошу вас озвучить решение суда.
И теперь я ни секунду не сомневаюсь в своем решении. Я обещала. Моя рука не дрогнет…и голос тоже. Ни Кэлон, ни безликая толпа не увидят моей боли, страхoв и сoмнений, и то, как надорвется душа.
