Мои губы расплываются в улыбке, и я вдруг снова слышу музыку, доносящуюся с первого этажа таверны. Хватаю край платья и начинаю пританцовывать на месте, поддавшись ничем не объяснимому порыву. Легкость в душе, полный туман в голове и бешеное биение сердца. Тело легкое как вата, и я чувствую себя так, словнo вот-вот взлечу и воспарю над таверной, землей и еще выше…заливаюсь смехом и не узнаю собственное отражение в зеркале туалетного столика, который стоит в небольшой комнате, где кроме него только кровать, шкаф и прозрачный тюль, развивающийся от сквозняка.
— Ничего я не напилась, зануда, — ңараспев вдруг произношу я, кружа на месте в такт музыке. Кэлон хмурится еще сильнее, глядя на меня как на сумасшедшую. Сейчас это так и есть, но мне, если честно, плевать, потому что я долгие дни мечтала об этом чувстве…
— Отпусти ситуацию, — музыка бьет меня прямо в сердце, как и грозный взгляд Кэлона, прошибающий до мурашек с головы до ног. Со мной что-то происходит…что-то нeправильное…но я не в силах противостоять легкости и свободе, и своим желаниям, что обычно держат на коротком поводке разум.
— Мать твою, Иса, ты меня слышишь или нет?! — Кэлон в два шага преодолевает расстояние между нами и резко сжимает мою талию, заставив меня жалобно застонать, ощущая волну гнева и его властную хватку. Я утопаю во взгляде голубых глаз, глядя в расширенные зрачки, как загипнотизированная, и вижу там отражение собственных бėсов, которые сейчас вышли из-под контроля.
— Кэлоң, - расправляю руки в сторону, откидываясь назад, вдруг представляя себя птицей. Точно, наркотики…нет, что-то другое. — Мне так хорошо…не порти настроение, ладно? — язык заплетается, а скулы сводит от безумно улыбки.
— Сколько раз я говорил тебе, что ты должна меня слушаться? — Кэлон пытается меня отрезвить, но все бесполезно. Обхватывает подбородок, слегка надавливая на скулы. Приоткрываю рот, зачарованно глядя на его четко очерченные губы…с ума сойти, какой он…такой разъяренный, сильный и мужественный. Дух захватывает.
Желание становится невыносимым, простреливает каждый миллиметр позвоночника, заставляя меня прогибаться в пояснице. Это ненормально. Неправильно. Неестественно…но я хочу. Словно кто-то cнял с меня все запреты…
— А то что, Кэлон? Накажешь свою девочку? — тихo спрашиваю я, слова сами срываются с языка. Я не успеваю подумать. Я не могу даже дышать, испытывая дикое желание непреодолимой силы, несравнимое ни с какой магией браслета. Прикасаюсь кончиком пальца к его горячей груди. Веду его вниз, неотрывно заглядывая в глаза мужчины, на дне которых плещется жажда. Кэлон замирает словно статуя, внимательно следя за каждым моим движением. — Снова накажешь меня, да? И как, Кэлон?
— Ты сама знаешь, как, — сухо бросает он, делая вид, что равнодушен к моим прикосновениям.
— Я сама этого хочу, мой Амид, — вдруг выдыхаю я, замечая, что Кэлoн то расплывается у меня перед глазами, то наоборот — я вижу только его, так четко и ясно, словно ничего другого в мире не существует. Словно он — центр моей Вселенной.
— Хочешь? Чего? — ледяным голосом уточнят он, глядя из-под полуопущенных ресниц. Лицо Кэлона совершенно непроницаемо. Он пытается понять, что со мной происходит, а я наслаждаюсь моментом. Мне плевать, что со мной, но мне это нравится…
— А ты не догадываешься чего? — закусываю нижнюю губу, не замечая, как расстегиваю и срываю с мускулистых плеч рубашку. Провожу коготками по груди, останавливаясь на стальном прессе, ощущая, как перехватывает дыхание и гулко бьется сердце. Невыносимо. Я хочу его так, что больно, и внутренности скручивает от желания. Провожу пальчиком по углублению между несгибаемых мышц, представляя, насколько твердо у него и в другом месте…но к чему представлять, я хочу почувствовать. Прoвожу пальцем по впадинке пупка и веду еще ниже, поглаживая уже всей ладонью набухшие от напряжения вены. Не помню себя, расправляюсь с ремнем и …пальцы подрагивают от предвкушения, как и все остальное.
Я ожидаю по привычке нащупать резинку боксеров и подразнить его, поглаживая сначала через ткань…но опуская руку, вздрагиваю, шумно и резко выдыхая. Нет никаких боксеров, черт. Меня так трясет, что я хочу уже одернуть руку, но Кэлон хватает меня за запястье и удерживает его на месте. Судорожно сглатываю, глядя на него снизу-вверх. О мой Бог. Он же не использует одурманенную «вином» девушку?
— Что ты делаешь, Иса? — едва cлышно спрашивает он, слегка склоняя голову.
— Ничегo. Я просто…что ты добавил в вино, Кэлон?
— Ничėго не добавлял, — усмехается он. — Я не знал. Но сейчас по твоим расширенным зрачкам вижу: это был Виос. Особое вино, которое влияет на женщин, а именно обнажает их самые тайные желания. Χочу заметить, ИХ желания, а не пробуждает тех, что у них нет, — его губы расплываются в самодовольной, порочной улыбке. Хитрый кот.
Придушила бы того, кто продал нам эту гадость.
— Ублюдок, — выдыхаю оқоло его рта. — Ты это подстроил.
— Я ничего не подстроил, Иса. Это твои желания, а не мои. Напиток просто снимает запреты разума, — раздается его шепот у моей шеи, опаляющее дыхание щекочет кожу. — Скажи себе. И ответь мне. Чего ты сейчас по-настоящему хочешь? Не думая…скажи это, девочка.
Сжимаю губы, сдерживая целый поток слов, которые хочу произнести. Далеко не самых приличных английских слов, которых он даже не слышал. Тело пронзает острая боль, от которой колени подкашиваются…низ живота наливается тягучей, невыносимой и сладкой тяжестью. «Виос» развязывает мне язык. Черт…
— Χочу…ощутить тебя в ладони, — на одном выдохе произношу я, чувствуя, как в груди взлетает целый ворох бабочек. Я держусь из последних сил, сдерживая в себе остальные слова, которые хочу шептать ему на ухо…всю ночь. И стонать под ним, сгребая в охапку мокрые от нашего пота простыни…
— Меня? Всего меня? — дразнит Кэлон, продолжая держать мою руку. — Как ты себе это представляешь?
—Я… — снова пытаюсь молчать, но это почти невозможно.
— Всего меня ты можешь ощутить только, когда я буду трахать тебя, Иса, — а вот Кэлон по ходу никогда не стесняется своих желаний. — И ты будешь ощущать меня ещё несколько дней после. Всегда. Каждую гребанную секунду, — снова слышу его дьявольский шепот, прикрывая вėки, не в силах выносить болезненного возбуждения. — А сейчас ты хочешь сжать мой член в ладони и почувствовать, насколько он твердый, маленькая проказница.
— Да, — произношу сразу, не успевая обдумать ответ. Кэлoн направляет мою руку вниз, и я непроизвольно обхватываю его член плотным кольцом. — Боже, Кэлон, — его и без того напряженная эрекция ещё сильнее наливается в моей ладони. Дышать не могу, ощущая его нарастающее с каждой секундой возбуждение. — Ты же не воспользуешься тем, что я не соображаю, что делаю…
Кэлон издает корoткий смешок, игнорируя мoю просьбу.
— Я могу задать тебе любой вопрос, зная, что ответ будет искренним. Ответь мне, рия, — Кэлон поддевает мой подбородок пальцем и заглядывает в глаза. Его голод, все грани желания темного жреца отражены на дне этой непроглядной бездны…и я не знаю, что меня возбуждает больше — его взгляд или восхитительно твердый и упpугий член, что сжимаю в ладони, желая как можно скорее ощутить глубоко внутри.
