Белый Арабу с громким криком вырывается из клубов пыли и, взметнувшись ввысь стремительным движением, растворяется в бесконечной синеве. Иса провожает его долгим задумчивым взглядом, а я все это время смотрю на нее. Свет раcсеял пыльный туман, и мир вокруг нас снова становится вполне доброжелательным и безопасным, но только Оминус знает, как долго продлится наше везение.
— Что сказал Оракул, Иса? — напряженно спрашиваю я, и наши взгляды встречаются. Она выглядит немного испуганной, растерянной. Поджимает губы, словно сомневаясь, передать мне слова Оминуса или нет. Мне не нужно обладать своими силами, чтобы понять — Мандиса собирается солгать мне.
— Каким ты его видел? Ты же видел его, Кэлон? — спрашивает она тихим неуверенным голосом, опуская глаза. Я обхватываю пальцами ее подбородок, заставляя взглянуть на себя.
— Со мной говорила девушка, Иса. Обнажённая прекрасная девушка с вoлосами как у тебя и светлыми мерцающими глазами. И ее губы не произнесли ни слова. Оракул посылала мне образы и короткие бессмысленные фразы. Сопоставил я их немного позже, когда пришел в место, которое она мне указала. Это были слова предсказания.
— О Великом Царе? — шёпотом спросила Иса. Я медленно кивнул.
— Теперь твоя очередь рассказать мне правду, Иса, — требовательно произношу я. — Что сказал Оминус?
— Я увидела его ребенком, — гoлос девушки дрогнул, и она опустила ресницы. — Никаких слов. Он показал мне разрушенный Храм.
— Как он выглядит? Ты можешь описать? — настойчиво пытаю я ее.
— Сначала это были руины, но потом он восстановился. Белоснежные стены, высокие своды и лик Ори на фресках.
— Арьяна…. — я отпускаю Ису, задумчиво глядя на колосящуюся траву и примятые цветы под ногами. — Неужели новое предсказание….
— Что? Разве Боги могут так просто менять свои предсказания?
— На то они и Боги, Иса, — обрываю я ее резко. Мандиса обхватывает себя руками, обижено насупившись. — Какие-то слова, незнакомые фразы ты слышала, когда смотрела на него? — настойчиво спрашиваю я.
— Нет, — качнула головой Мандиса. — Он ничего не говорил. А что там за мерцающий шар был? С движущимися галактиками внутри?
— Вселенная, Иса. Оминус не только наблюдает за равновесием Вселенной, но он видит и всевозможные пути ее развития. Прошлое, настоящее, будущее. Нет ни одной тайны, которая бы скрылась от него.
— Это было потрясающе, — выдохнула Мандиса. — И так мощно. Ты чувствуешь тоже самое, когда смотришь в порталы Врат? Ты их хранитель. Кто дал тебе такую силу?
— Зеркала Креона существовали задолго до моего рождения, Иса. Мой отец был их Хранителем, — отвечаю я.
— А кровь на алтаре? Когда я прошла через портал, то увидела много крови как на самом камне, так и на твоих руках, — пристальный взгляд Исы, кажется, смотрит мне прямо в душу. Сколько их было? На самом деле предсмертные вопли и мольбы каждой сейчас проносятся в моей голове, заставляя содрогнуться от боли. Но что я могу ответить Мандисе? Как ответ дать, чтобы она не сбежала от меня прямой сейчас?
Я не просто убивал дочерей Ори. Я сделал гораздо хуже.
— Ты уверена, что видела только храм? — резко перевожу я тему, и взгляд Мандисы угасает. Ρазочарование и обида, затаенная боль читаются в нем как в открытой книге. Скоро все вернётся на круги своя, мы окажемся на прежних позициях, и я пытаюсь задержать эту мысль. Я должен предупредить ее. Другого шанса может не быть. Пусть строит свои доводы, которые все равно не сравняться c тем, что случалось в зале Зеркал Креона в дни принесения божественной жертвы.
— Да, Кэлон. Я уверена, — кивает она, выдерживая мой прямой пристальный взгляд.
— Нам нужно выбираться отсюда, Иса. И чем быстрее, тем лучше. — говорю я уверенно. Мандиса делает шаг вперед, но вопреки сказанному я удерживаю ее за руку. Иса останавливается, вскидывая на меня взгляд.
— Но прежде, чем мы уйдем, я должен сказать тебе кое-что важное, — произношу я и добавляю уже гораздо резче. — Запомни то, что сейчас услышишь. Ради себя самой.
— Не томи уже, Кэлон. Давай очередную страши…
— Не шути, Иса. Сейчас не тот момент, — жестко обрываю ее в середине слова. Она ңапрягается, гладя мне в глаза с плохо скрываемой тревогой. — Когда мы вернемся, ты должна забыть все, что было здесь.
— Между нами? — округляя глаза, удивленно переспрашивает она. Боль в глубине ее глаз задевает меня за живое, но я обязан быть безжалостным сейчас, чтобы потом… ей было легче. Я медленно кивнул.
— Да, Иса. Так будет лучше.
— Что? — выдыхает она, выдергивая руку. — В моем мире обычно подобное говорят женщины после случайной пьяной ночи любовнику, который им не угодил в постели.
— Заткнись и послушай, — яростно бросаю я, хватая ее за руку чуть вышел локтя. — Забудь о прошлом. Лианна умерла в тот момоент, когда ты очутилась в зале Врат. Здесь твой мир. Не где-то еще, а здесь. Здесь! А я — темный жрец, убийства и страдания людей для которого обыденный ритуал. То, что мы неплохо порезвились пещере, не отменяет того, что я являюсь тем, кто я есть. Моя сила вернётся, Иса, а вместе с ней и беспощадный зверь, который не знает жалости и милосердия. Мы выясним, что имел в виду Оминус, показав тебе храм Арьяна, а потом ты вернешься в Харим, — произношу я твёрдо, гладя как бледнеет ее лицо. — В качестве моей одалы. И ты должна понять, что только от тебя зависит, как я буду относится к тебе. Ты должна принять меня как своего Αмида и быть покорной. И я тогда сделаю тебя своей Амантой. Я не могу обещать, что ты будешь единственной….
— Замолчи! — воскликнула Иса голосом, отчаянье и боль в которой ранили меня прямо в сердце.
— Девочка, я могу солгать тебе, но потом твое сердце не выдержит предательства, как мое однажды, — искренне произношу я.
— Я не верю тебе, — дрожащим шепотом отвечает Иса, опуская ресницы. Я вижу слезы на ее щеках и, склоняясь, касаюсь их губами. Мы оба вздрагиваем, пронзенные общими воспоминаниями.
«— Кэлон, ты не понимаешь! Это не выносимо. Я обязана скрываться ото всех, в то время как ты каждый вечер после молитвы демонстративно шествуешь в свой харим, — рыжеволосая Мандиса бросает в меня подушку, демонстративно отворачиваясь. Мы оба обнажены, и ее гибкое тело все еще блестит от пота после страстного соития в моей постели.
— Иди сюда, маленькая рия, и я заставлю тебя забыть о своих печалях. Ты недостаточно кричала подо мной сегодня, ненасытная бестия?
— Какой же ты… — выдыхает она, потеряв дар речи. В разгневанных глазах потрясение.
— Неотразимый? — я кривлю губы в ироничной улыбке, протягивая к ней руку.
— Мерзавец! — Мандиса отстраняется, касаясь кончиками пальцев инкрустированных в золотой камней на своем браслете.
— Благодаря ему ты не сгораешь, Кэлон. Ты спасаешь себя от моего огня, но, кто спасет меня? — в ее глазах мерцают слезы, стекая по щекам прозрачными ручьями. Я смущенно смотрю на плачущую рию, не зная, как реагировать на внезапную истерику. Минутами ранее она громко стонала, умоляя никогда не останавливаться. Α теперь слезы…. Сах, что нужно этим женщинам?
