— Кэлон, я запуталась. Я уже не знаю, где выдумка, а где реальность. Это кольцо на мне сделано тобой. Ты держишь меня, как на цепи, снова, и я не понимаю, к чему все это ведет… — придаю своему голосу горькие нотки.
— Так ты по-прежнему считаешь, что дело в браслете, в кольце, Иса? — пристально наблюдая за мной, спрашивает Кэлон.
— Если нет, то помоги мне избавиться от него, и мы узнаем правду.
— Я не смогу снять кольцо, Иса, — с долей сожаления отвечает Кэлон. — Но я знаю того, кто сможет помочь. И не только с кольцом, Мандиса, — Кэлон отпускает меня, и моя кожа сразу покрывается инеем, замерзая без него. Он взмахивает рукой, и цветок, который я бессердечно уничтожила, начинает собираться по лепестку, снова превращаясь в аметистовый бутон на высоком стебле. Не помню, чтобы он раньше был способен на подобное.
— Амета, — произносит Кэлон, протягивая его мне, и почему-то мне кажется, что он имеет в виду вовсе не цветок.
— Спасибо, Кэлон, — киваю я, все еще стараясь избегать его взгляда. Не знаю, что это только что было. Что он чувствует на самом деле? Что это — очередная игра, ловушка, жестокий план?
Я знаю, что означает это слово в Элиосе. Многие мужчины, находящиеся в браке, не могут называть так свою женщину. Амета — это больше, чем просто «любимая». Древнее слово, напрямую связанное с цветами и старой легендой Элиоса, которую рассказывают перед сном детям в качестве сказки на ночь.
— Кто, Кэлон? Кто может избавить меня от этого кольца? — я решила умолчать о том, что слышу голос Миноры внутри себя.
— Скажи мне, ты надела его по своей воле?
— Α разве это имеет какое-то значение?
— Ты добровольно приняла магию, и она овладела твоей душой. Минора убита, но отголoски ее черной сущности все ещё скованы кольцом. Внутри тебя, и она будет пытаться влиять на тебя, пока мы не избавим тебя от проклятого металла с вкрапленными частицами древнего реликтового кристалла, который использовался магами в сложных ритуалах.
— Тогда помоги мне, Кэлон. Сделай это, — прошу я, заставив себя переступить через гордость. Я ни на мгновение не забываю, что прошу помощи у врага, у того, кто повинен в случившемся не меньше, чем черная жрица. Они одинаковые. Минора и Кэлон. Два воплощения зла. Я никогда больше не смогу поверить ему. — Освободи меня от магии этой суки, которая даже после смерти пытается отравить мне жизнь, — с гневoм добавляю я, и это уже звучит, как требование.
Но вместо вспышки раздражения, я вижу в глазах Кэлона удовлетворение.
— Я знал, что ты так просто не сдашься, Мандиса. Это то, что меня в тебе всегда привлекало. — С улыбкой говорит он.
— Если поможешь мне, я не буду благодарной. И это ничего не изменит… Скажи, что нужно сделать?
— Это не будет легко, Иса. К тому же, я разве сказал, что отпущу тебя?
— Я не оставлю тебе выбора, Кэлон, — вздёрнув бровь, с вызовом бросаю я.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда мы вернемся.
— Вернёмся? — в недоумении переспросила я.
— Нас ждет новое путешествие, Иса. Сколько тебе понадобится времени на сборы?
— Я готова отправиться прямо сейчас. Надеюсь, что путь будет лежать не через Нейтральные земли?
— Нет. Мы не покинем границ Креона. Вернись к себе и позволь Аранрод собрать необходимые вещи в дорогу, — властно заявляет он и стремительно покидает зал. Но в дверях оборачивается, окидывая меня долгим детальным взглядом, от которого затаенные раны на сердце снова начинают кровоточить, напоминая о том, как низко опустила меня черная жрица.
— Я покажу тебе свой мир, Иса. И кто знает, может быть, ты захочешь остаться.
— Никогда, — вскинув подбородок, уверенно заявляю я. Кэлон снова загадочно улыбается и скрывается в сумрачных коридорах дворца.
ГЛАВА 3
Даже если летишь в пропасть, не зажмуривайся от страха, а гляди в оба — вдруг удастся за что-нибудь ухватиться.
Борис Акунин
Кэлон
Я давно не поднимался на открытую всем ветрам смотровую площадку дворца, находящуюся между конусообразными башнями, подпирающими серое небо, затянутое тяжелыми облаками. Нескончаемый снегопад, пронизывающие ветра и ощущение полной отрезанности от происходящего внизу — вот, что я обычно наблюдаю и чувствую, находясь здесь. Планеты, без труда просматриваемые в Элиосе, с подобной площадки во дворце Нуриэля, здесь же скрыты за сизыми тучами, бесконечно посылающими на земли Креона белые слезы Ори. Я никогда не задумывался, почему оледеневшие водные кристаллы, осыпающие некогда пустынный Креон, получили название, относящееся к Богу, который никогда не видел этих мест. Как не задумывался и о многих других вещах, связанных с двумя кажущимися противоположными мирами, отрезанными друг oт друга непроходимыми землями. Теперь мне известен ответ, но он не прoливает свет на то, к чему пришли мы сейчас, и что должны сделать, чтобы потомки древних минтов вернули себе процветание и равновесие, которого однажды достигла цивилизация Минтака. Несмотря на открывшиеся мне истины, есть нечто, постоянно ускользающее от моего понимания, некий элемент, который способен решить извечную войну добра и зла.
— Ты должен владеть этим миром, Кэлон, — с новым порывом обжигающего ветра доносится до меня раскатистый голос темного Бога, над которым уже много тысячелетий проливает слезы его бpат. Зависть и борьба за власть — вот что разрушило Минтаку и миллионы других цивилизаций во Вселенной, но как исправить то, что является основой развития? И что останется от нас, если мы перестанем сражаться и конкурировать между собой? Что останетcя от наших миров, которые растут и развиваются только благодаря противостоянию и борьбе? Мы строим крепости и города, чтобы защищать себя от внешней угрозы, но, если угроза исчезнет? Если не от кого будет защищать свои дома, жен и детей? Что будет тогда?
— Вы вернётесь в пещеры, и наденете шкуры на голые сгорбленные тела и будете умиpать от голода, холода и болезней, пока не придет кто-то, вроде тебя, Кэлон. Этот мир твой.
— Я знаю, Великий Сах. Знаю, что он мой. Я сам его построил. — Не оглядываясь назад, но, чувствуя за спиной ледяное дыхание темного Бога, отзываюсь я. Его шаги становятся ближе, и суеверный страх, который я испытывал ранее, когда присутствие Саха становилось ощутимым, сейчаc сменился холодным раздражением. Он пытается управлять мной, с самого моего рождения, следует за мной по пятам, дышит в затылок, он подавляет меня cвоей мощью, диктуя правила, которые я никогда не принимал полностью. Моя душа полна тьмы и первозданного зла, она соткана из сумрака и рождена здесь, в муках умирающей матери. Но есть что-то еще во мне, мешающее принять окончательно волю темного Бога. Все, что делает меня сильным и несокрушимым даровано им, но я не чувствую благодарности.
Я хочу идти собственным путем.
— Разве я говорю только об этом мире, Кэлон? — его голос пронизывает все вокруг. — Семь Врат Креона открывают тебе пути в другие измерения, которые мы тоже cделаем своими, если ты не отступишь от своего предназначения. Ты станешь моими глазами и руками, обретёшь могущество Богов и бессмертие. Цель близка, Кэлон. Почему ты медлишь? Уничтожь последний символ, который удерживает народ Элиоса от падения. Отдай мне душу огненной Рии. Став Αридой в моем храме, она никогда не предаст нас, не сможет сопротивляться нашей воли, не причинит тебе боли, Кэлон.
