— Но она не будет собой, Сах. Я никогда не искал легких путей. Я получу Мандису, но на собственных условиях.
— Зачем ты везешь ее к Маам? Оставь рию в качестве своей рабыни, если тебе так хочется потешить свое уязвленное самолюбие, поставь на колени, сломай ее волю, а потом отдай мне.
— Ты не понимаешь, Сах. Я жажду абсолютно противоположного. И ты никогда ее не получишь. — Решительно и неумолимо заявляю я.
— А как же пророчество? — с мягкой вкрадчивостью в голoсе спрашивает Сах. — Аспис Элиоса, утерянный во время Черной Жатвы? Что если она найдет его? Что если она уже знает, где он? Ты собираешься отпустить принцессу к ее народу, вооруженную знаниями о существовании Креона? Ты хочешь открытой войны? Вместо того чтобы закончить противостояние здесь и сейчас?
— Я тысячелетия был всего лишь инструментом в руках Богов, и когда ты открыл мне истинные причины ваших жестоких игрищ, я четко уяснил для себя, что больше никогда не буду верить ни в ваши обещания, ни в ваши клятвы, ни в предсказания. Если Мандиса выберет меня, никто не сможет сокрушить Креон. И, если мне действительно суждено править Семимирьем, я хочу, чтобы она была рядом.
— Ты глупец, Кэлон! Женщины — лукавые и лживые существа, которые предадут тебя, не моргнув и глазом, когда почувствуют, что рядом появился более сильный соперник.
— Значит, я этого не допущу, — яростно отвечаю я, оборачиваясь и глядя в черные мерцающие глаза Саха. Его полуматериальный облик возвышается надо мной, с темных волос осыпается тлеющий пепел, оставляя черные метки на белом снежном покрывале. — Не будет сильных соперников. Только я.
— Посмотрим, Кэлон, — ледяной смех тёмного Бога оглушительными раскатами разнесся над смотровой площадкой, спугнув стаю черных воронов, с громким криком взмывших в серые небеса. Расплывчатая фигура Саха исчезает, растворяясь в пространстве, оставляя после себя только горстку пепла, в одно мгновение подхваченную порывом ветра.
Я набрасываю на гoлову меховой капюшон плаща и разворачиваюсь лицом к распростертому подо мной Креону. Мои руки опускаются на каменное ограждение. Я не чувствую пронизывающего холода, когда смотрю вниз, на творение собственных рук. Сах прав в одном.
Этот мир должен стать моим.
Власть и война в моей крови. Если я перестану сражаться, то я потеряю смысл и цель своего существования.
— Кэлон? — окликает меня тонкий женский гoлoс, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Резко оборачиваясь, я наблюдаю, как она приближается. Огненная рия, которая выросла на моих глазах. Единственный запрет и источник бесконечного соблазна.
Ты мое проклятие, Иса.
Сколько раз я повторял себе эти слова, но они ничего не меняли. Нам пришлось убить друг друга, нo даже смерть не смогла избавить меня от одержимости принцессой Элиоса. Минора думала, что сможет заставить меня отвернуться от нее, но фатальная ошибка стоила ей головы. В прямом и переносном смысле. Черная жрица вела свою игру долгие годы, преследуя собственные амбициозные планы, с надеждой однажды занять свободное место рядом с единственным Владыкой этого мира. Но она оказалась недостаточно умна и расплатилась за свое вероломство и предательство жизнью. Если бы я мог воскресить ее из мертвых, чтобы убивать снова и снова, я бы сделал это. Я бы заставил Ису наблюдать за мучениями и пытками Миноры, пока ее душа не избавилась от боли.
Я бы хотел сказать Мандисе, что все, что случилось с ней, не имеет для меня никакого значения, что мое отношение к ней осталось прежним.
Но это не так.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу то, что происходило в спальне Грейма, и после, в роскошном зале во время пиршества, и эти видения невозможно стереть, останoвить, заменить другими. Ее глаза, волосы, ее губы, ее тело, которое должно было принадлежать только мне. Вечно. Меня пронзает болезненная и бессильная злоба. Я жалею, что не могу управлять временем, не могу вернуться назад, к тому моменту, когда Грейм впервые прикоснулся к Мандисе, я бы рассеял его руки в пыль, содрал заживо кожу, засунул в его горло отрезанный, истекающий кровью член и заставил сожрать.
Но я ничего этого не сделал, и обречен смотреть снова и снова, как управляемая духом Миноры, моя золотая принцесса, становится покорной игрушкой в руках других мужчин. И именно кольцо, выплавленное из браслета, созданного мной, чтобы добраться до ее тела, лишило ее защиты. Они сделали с ней то же самое, что и я сам когда-то.
И этот кошмар, который пережила Иса, который заставил ее вспомнить — полноcтью на моей совести. Однажды мне пришлось убить Мандису, чтобы не отдать ее тело Нуриэлю, а ее душу — Саху. Случившееся теперь, открыло мне глаза на одну прописную истину — чтобы защитить Ису, я должен был забыть о ее существовании, забыть о своей одержимости, и вырвать из своего сердца ещё в тот момент, когда почувствовал первые признаки своего влечения.
Ты мое проклятие, Иса.Но я черный жрец, который сам способен проклясть любого, превратив его жизнь в кошмар, я безжалостный зверь, без зазрения совести проливающий реки крови, я тот, кто своим появлением убил собственную мать, я — исчадие Саха, источник зла в твоем светлом мире.
И я отрубил бы руку любому, кто предложил бы мне лекарство и исцеление от моей одержимости тобой.
Я бы хотел сказать Мандисе, что все, что случилось с ней, не имеет для меня никакого значения, что мое отношение к ней осталось прежним.
Но это не так.
Никогда я еще не любил ее сильнее.
— Как ты нашла меня? — спрашиваю я, скользнув взглядом по хрупкой фигуре, полностью скрытой меховой накидкой, отороченной белым мехом. Приподняв голову, Мандиса опустила широкий капюшон на затылок. Αметистовые глаза девушки посмотрели на меня с прохладой.
— Планировка этого дворца не сильно отличается от того, в котором я выросла, — отзывается она, подходя ближе, и опираясь ладонями на ограждение, смотрит вниз, на скованный льдами, но обитаемый Креон. Я знаю, что у нее есть ко мне миллион вопросов. Глядя на ее профиль, на задумчиво сдвинутые брови и поджатые губы, я чувствую уверенность в том, что задуманное позволит мне заставить Ису на время забыть о пережитом унижении. Я не стану использовать портал для перехода в Пересечение, возглавляемое Маам. Мы будем добираться до владений целительницы на ромуле. Путешествие будет не из легких. Маам, является свободной магиней-целителем, черпая свои способности и знания в первородных силах природы. Она скрывает свое пристанище чарами, предпочитая уединение и покой. Маам отрицает любого Бога, однако принимает мою власть, как Правителя Креона, но даже мне придется немало потрудиться, прежде чем найти ее.
— Как тебе удалось выжить, Кэлон? — спрашивает Мандиса, заставляя меня внутренне напрячься. Я не могу сказать ей правду. Не сейчас. Это сразу сделает невозможным то, что я задумал. Ветер срывает с ее головы капюшон, освобождая густые белокурые локоны, рассыпавшиеся по плечам. Ее взгляд устремлен за горизонт, на гряды черных скал с белоснежными верхушками и крутыми склонами.
