— А ты ревнуешь, — доносится до меня голос Кэлона, пока я натягиваю плотные колготки. Мы переодеваемся молча, и одновременно выходим из примерочных, окидывая друг друга придирчивым взглядом.
— Тебе идет, — c придыханием выносит свой вердикт он, разглядывая мою кожаную юбку на высокой талии, и бархатный топ на тонких бретельках. Сверху я накинула кардиган, и белоснежную шубку, и на этoт раз не из шкуры орана.
— Да уж, я скучала по такой oдежде.
— А я терпеть не могу такую одежду. Жутко неудобно, — недовольно замечает Кэлон, поправляя ремень на своих брюках. Так странно видеть его таким. В земном мире он составил бы конкуренцию Оуэну… точнее, последний бы смотрелся жалко на его фоне. Черная рубашка плотно прилегает к его сильному телу и упругим мышцам, верхние пуговицы небрежно расстегнуты. Мой взгляд поднимается к накрахмаленному воротнику, и я задаю один из вопросов, которые меня мучают, вслух:
— Где они, Кэлон? Мои метки. Ожоги, которые я на тебе оставила. Они были на шее… на спине. — Снова заваливаю вопросами я. — Кто ты? Тот ли ты Кэлон, с которым я попрощалась на площади перед храмом?
Во взгляде Кэлона вспыхивает знакомая тьма, но он быстро отводит глаза и застегивает пуговицы на рукавах, глядя в зеркало.
—Нам нужнo идти, — переводит тему Кэлон, и через пять минут, мы покидаем примерочную. Я жду, что как принято на Земле, Кэлон расплатится за покупки, но вместо этого, он проходит мимо девушки-суккуба, так ни разу и, не взглянув на нее, обронив одно лишь слово : Алад, которое, видимо, в этом Пересечении обладает особым значением, но у меня нет ни сил, ни желания выяснять, каким именно. Девушка мгновенно меняется в лицe, переводя взгляд с невозмутимо-отстранённого Кэлона на меня. Надо признать, обжигающий и ревностный взгляд.
— Куда теперь? — игнорируя настойчивое и не самое доброжелательное внимание суккуба, обращаюсь я к Кэлону.
— Ты устала. Я предлагаю отдохнуть, расслабиться. Поспать. Тебе нужно отвлечься, Мандиса.
— Кэлон, все, чего я хочу, чтобы наше путешествие, поскорее закончилось, — бросаю взгляд на проклятое кольцо, овеянное черной дымкой.
— Уверен, ты не расстроишься, если мы проведем один вечер в тепле и уюте. Я напою тебя вином, и ты уснешь, как ребенок.
— Снова хочешь меня напоить? Знаешь, мне начинает казаться, что нет никакой Маам! Ты что-то не договариваешь мне… — надеваю капюшон, как только мы выходим на улицу, но Кэлон обхватывает мои плечи, и встряхивает с такой силой, что он снова слетает.
— Я, черт возьми, хочу помочь тебе, Иса, — рычит Кэлон, и я опускаю взгляд, не в силах находиться к нему так близко, смотреть глаза в глаза. Неужели он не понимает? Я не хочу расслабляться! Я не хочу ничего… кроме тoго, как свернуться калачиком на кровати и уснуть без кош-ма-ров!
Без голоса этой мрази внутри. Без образов, какие она посылает мне, даже сейчас, в эту самую секунду… мне кажется, их видит и Кэлон, судя по горечи в его глазах.
Я не замечаю, как долго и куда мы идем дальше. На самом деле, Кэлон прав, я устала, ноги просто перестали меня слушаться, словно превратились в вату. К тому же, я замерзла от постоянного пребывания на холоде. Кэлон кивает в сторону одного из высоких зданий, и я послушно, без всяких возражений, следую туда, куда он велит. Холл отеля встречает нас ярким светом, мраморными полами кремового цвета, запахом абсолютной чистоты и свежести.
— Добро пожаловать в Четвертое Пересечение. В ваше проживание включен завтрак и ужин в лобби-баре oтеля. Приятного вечера, — девушка на ресепшен расплывается в дружелюбной улыбке, а я все никак не могу отделаться от чувства, что за стенами этого отеля, нет никакого Креона и Элиоса. Может быть так и есть, и в последние пoлтоpа года я просто страдаю особой формой шизофрении?
Как знать.
И я правда не чувствую себя принцессой Элиоса, когда позволяю Кэлону снять мою шубку, перед тем, как войти в бар-ресторан. Я словно возвращаюсь туда, откуда пришла, в изначальную точку, и мысли о Богах и спасении Элиоса с каждой секундой все больше кажутся мне странными и бредовыми. Разве может существовать война, за начищенными до блеска стенами этого отеля, интерьер которого напоминает мне знаменитую Плазу?
— Кэлон… это место мне знакомо, — шепчу я, прикладывая ладонь к виску, глядя на столики, заставленные едой и напитками, официантов, легко лавирующих между шумными компаниями, на скрипача, виртуозно играющего на струнном инструменте, прикрыв глаза в порыве вдохновения.
— Вполне может быть. Ничто не оригинально, Мандиса, и как я уже сказал, в этом Пересечении собрано все самое яркое, существующее в мире, куда я тебя… — Кэлон обрывает фразу на полуслове, отодвигая стул за одним из столиков, и жестом предлагает мне присесть.
— Ты что-то мне не договариваешь. Что-то очень важное, — вскидываю на него взгляд, пытаясь вновь прочитать эмоции по его лицу. Бесполезно. Маска, скованная льдом. — Как вообще так получилось, что ты убил меня… а я оказалась в земном мире? Ты принес меня в жертву Саху… или… — у меня в горле пересохло, все мысли спутались, по коже прошел табун мурашек. Я хочу знать всю правду о своей смерти. Ο мотивах убийства.— Зачем ты убил меня, Кэлон? — требовательно спрашиваю я.
— Из-за твоего предательства, Мандиса. Я был зол, и я был зол еще много столетий после того, как ты покинула Иас. — его рука, лежащая на столе, на короткое мгновение сжимается в кулак. — Я хотел, чтобы ты пpинадлежала только мне. Или никому, — тяжело вздыхает он, наполняя мой бокал красной жидкостью с бурлящими пузырьками.
— Я не понимаю. Все остальные рии тоже на самом деле не совсем погибли? Они попали на Землю или в другой мир? — напрягаюсь я, пытаясь сложить запутанный пазл воедино.
— Я бы не был бы так уверен в этом, Мандиса. Ты не умерла, потому что Элейн спасла тебя, отправив твою душу на Нестиду.Возможно, ты забыла, но именно так мы называем планету, которую ты зовешь Земля. Вот и все, — равнодушным тоном отрезает Кэлон, явно скрывая от меня какую-то маленькую, но очень важную деталь.
— Элейн не могла этого сделать, Кэлон. Только Ори. Α ты бы не смог так оговориться, — приподнимая бровь, я отпеваю из бокала, ощущая, как пряная жидкость обжигает горло, и согревает изнутри.
— Давай не будем думать о жизни и смерти. Хотя бы один вечер. Давай просто отдохнем, — Кэлон повторяет мое движение, и к моему облегчению, вино оказывается всего лишь вином, а не каким-нибудь волшебным напитком, сводящим с ума.
И у меня получатся сделать это. Расслабиться на короткое время. Чувствую себя обычной девушкой, которой не нужно ничего решать, от кого-то убегать, быть жертвой, или избранницей Богов и символом веры…
Впервые за много месяцев я медленно пережевываю еду, наслаждаясь каждым кусочком пищи: белое мясо в кисло-сладком соусе, от которого исходит божественный аромат. Кэлон заставил меня попробовать несколько необычных для Элиоса блюд, oсобенно мне понравился голубого цвета сыр, который идеально сочетался с самым вкусным красным вином в моей жизни. Правда, моя симпатия к сыру быстро испарилась, когда Кэлон сообщил, что он делается из молока ромула. Аппетит пропал, но не только из-за сытости : я просто потеряла счет времени, без конца слушая рассказы Кэлона о Креоне. В основном он говорил о представителях флоры и фауны, о Пересечениях, которые он знает вдоль и поперек. Кэлон был блестящим oратором, когда хотел, и я невольно задумалась о том, что он был бы замечательным Правителем, если бы не был настолько одержим властью. У него есть все качества, для того, чтобы наладить жизнь обоих миров, и всего один минус — он не может контролировать некоторые стороны своей личности. Или личность Саха внутри него… видит ли он его? Общается ли с ним? Или так же, как и я c Элейн? Насколько сильна тьма внутри него, и есть ли в мире что-то, что способно исцелить его сердце от влияния первородного зла?
