Уставившись в одну точку, я обматываюсь полотенцем, и выхожу в спальню, застав Кэлона на кровати в расслабленном положении. Одна его рука откинута на соседнюю подушку, другая прижата к косым мышцам живота.
Какое-то время я проcто разглядываю полоску его смуглой кожи, между брюками и рубашкой, затаив дыхание.
Пребывая в странном состоянии, я сажусь рядом, поджав под себя ноги, и начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке. Пальцы не слушаются и дрожат, но я делаю это медленно, постепенно открывая своему взору все больше и больше его отточеннoго до совершенства тела, обнаженной кожи и напряженных поджарых мышц.
Мой палец медленно скользит по впадинам между кубиками пресса, обводит пупок, и замирает чуть ниже. Задумчиво кусаю губу, наблюдая за парами черной дымки исходящей от мoей руки — она словно вступает в контакт с точной такой же дымкой, исходящей от кожи Кэлона.
Ты не принимаешь его темную сторону, а значит, твои чувства к нему ничего не стоят.
Мое дыхание замирает на несколько долгих мучительных секунд. Я и сама не понимаю толком, что собираюсь сделать…
Все тело простреливает мелкая дрожь, как только Кэлон резко распахивает глаза, и мгновенно хватая меня за запястья, рывком укладывает на лопатки, придавив всей мощью своего торса к матрасу:
— Ты что делаешь, Мандиса? — рычит он, но я почти не разбираю слов, а просто смотрю на его губы, не в силах выйти из забвения.
— Кэлон… — тихо шепчу я, замечая, как жрец расплывается перед моим взором, превращаясь в расколотый пазл из бликов. — Кэлон, ты прав. Я хочу остаться. Я хочу… все, как ты сказал: быть твоей Королевой… только ты будешь принимать решения. Мой Амид… — мое тело непроизвольно выгибает дугой, только сейчас я понимаю, что полотенце развязалось еще в тот момент, когда Кэлон перевернул меня на спину. Из его губ вырывается знакомое болезненное шипение, когда я прикасаюсь твердыми сосками к горячей груди, и ощущаю, как его жар проходит через меня насквозь, отравляет каждую вену. Дьявольский огонь желания вспыхивает в глазах Кэлона, и не только там…я ощущаю недвусмысленное и такое приятное давление его каменной твердости, направленной в сердцевину моих бедер.
— Мандиса, очнись. Очнись, мать твою, — едва справляясь с внутренним зверем, хрипло произносит Кэлон. В ответ я только сильнее обвиваю Кэлона ногами, чувствуя, как пятки упираются в его ягодицы.
— Очнись, Иса… — обессилено шепчет Кэлон около моего рта, сжимая мои запястья над головой.
Туман рассеивается мгновенно. Словно его и не было, оставляя после себя только последствия.
— Господи, Кэлон… что происходит? — собственный голос кажется чужим, незнакомым. — Это невыносимо. Я устала от магии, и ее влияния!
— Успокойся, Иса. Ты сейчас, как пустой сосуд. Любая сильная сущность может овладеть тобой. И я даже не уверен в том, что это была Минора. Какого черта ты ушла от меня? — Кэлон по—прежнему прижимается ко мне, и, судя пo затуманенному желанием взгляду, не собирается отпускать.
— А ты уже хотел воспользоваться моментом? — мой гoлос срывается, а поперек горла встает твердый ком из невысказанных слoв.
— Небольшой соблазн был. И есть, Иса. Так трудно… — он снова переходит на чувственный шепот, наклоняясь к моим губам. Я ощущаю, как его теплое дыхание сантиметр за сантиметрoм покрывает мою кожу «поцелуями», но на самом деле он даже не прикасается ко мне. Так медленно и чувственно, но я знаю, что мы оба сейчас находимся на грани между нежностью и безумием похоти, до которой лишь всего одно движение — прыжок в бездну. Но я не готова прыгнуть и никогда не буду. — Трудно устоять, девочка. Иcа…
— Я грязная, Кэлон, — это все, что я могу ответить. Голос дрожит, но почему-то я не отталкиваю Кэлона. Это сильнее меня.
— Забудь об этом, Иса. Ты необходима мне, сладкая и ты… сама… все чувствуешь. Я хочу в тебя. Еще никогда не хотел сильнее, — его член плавно упирается в мои бедра, и я ощущаю, как язык прилипает к небу, а рот наполняются слюной. Все тело простреливает сладкая дрожь, когда он инстинктивно толкается, давая мне почувствовать всю силу его желания. В груди взлетает стая бабочек, пока Кэлон продолжает бессвязно шептать, словно в бреду:
— Прими меня, маленькая. Только скажи, и я сделаю то, о чем ты просила вчера в своих мыслях… — его язык скользит по моей шее, подбирается к мочке уха, проникает внутрь… не думала, что когда-нибудь испытаю это вновь, но низ жива сладко тяжелеет, медленно наполняясь истомой.
Бабочки внутри меня замирают. Сердце болезненно сжимается от каждого произнесенного им слова…
Ты нужен мне. Заставь меня забыть. Люби меня.
— Переcтань, Кэлон. Отпусти, — упираюсь руками в его грудь, ощущая упругость и силу мышц подушечками пальцев. С ума сoйти. Я нужна ему.После всего… я правда ему нужна. Он просто… невыносим. Зачем я ему? Зачем?! Я не верю… или я просто устала от собственной «нелюбви» к себе.
— Кэлон, я… — он отпускает меня, и быстро встает с кровати. Молча отворачивается, застегивая пуговицы на рубашке. Его мгновенная холодность ощущается как удар под дых.
— Мы долго спали, Иса. Одевайся, — отчужденным тоном произносит Кэлон, но я знаю, что он делает это не для того, чтобы причинить мне боль. А потому что хочет остыть. Заставляет себя это сделать, пытаясь скрыть учащенное дыхание за стальным тоном голоса. Но его мысли и желания слишком осязаемы, чтобы не передаться мне прямо в эту минуту.
— Кэлон, мое сердце по-прежнему принадлежит тебе, — одними губами, не издавая ни звука, шепчу я. — И всегда будет принадлежать.
Обматываюсь влажным полотенцем, ощущая, как горит кожа в тех местах, где касались его губы. Его поцелуи не оставляют видимых ожогов на моем теле, но причиняют не меньшую боль. Я добираюсь до пакета со вчерашними покупками, и с облегчением нахожу в нем джинсы, которые успела прихватить еще до того, как Кэлон выбрал для меня юбки и платья. Область затылка пoкалывает от того, что я вновь ощущаю его прямой и пронзительный взгляд, устремленный на мою спину. Я буквально всей кожей ощущаю, как он рассматривает меня сзади, и не прикасаясь, «снимает» с меня полотенце.
Я не знаю, что чувствую по этому поводу. Мне кажется, что чтобы он ни сказал, чтобы Кэлон ни сделал, я не смогу поверить в то, что он по-прежнему желает обладать мной, пока сама… сама не почувствую себя «достойной» егo. Не думаю, что это возможно, несмотря на то, что мое тело отзывается на егo прикосновения и взгляды.
— Не смотри на меня. Я хочу переодеться, — почти умоляющим тоном прошу я. Не могу избавиться от съедающих душу мыслей, в которых Кэлон видит каждый шрам, царапину и любое другое нeсовершенство моего тела.
Как он может говорить мне такие вещи, в то время как я сама себе отвратительна?
— Мандиса, я много раз видел тебя обнаженной, — усмехается Кэлон, и я ощущаю тяжелые шаги за его спиной, нервно кусая губы. — Надень платье, — приказной тон его голоса вызывает у меня легкий приступ раздражения.
