— Я должна была это сделать! — отчаянно всхлипывает она, и, расслабляя пальцы, я с обманчивой нежностью провожу тыльной стороной ладони по покрасневшим скулам.
— Кто, Иса? — мягко спрашиваю я, хотя по расширившимся в ужасе зрачкам понимаю, что она не поверила ласковой интонации моего голоса.
— Какая разница, Кэлон. Я теперь знаю все, что мне нужно. Твои заверения о любви ничего не стоят. Пустые слова, за которыми одна единственная цель — использовать меня, чтобы найти аспис. А я… я лишь приятный трофей.
— Я предлагал тебе место рядом со мной. Не под. А рядом. Улавливаешь разницу? Трофей же ставят на полку или кладут в постель. Но я отменяю свою предложение. Пустые слова, говоришь? — большой палец медленно двигается по ее губам. Она тяжело дышит, припечатанная к моему телу. Смотрю на ее тонкую длинную шею, на вздымающую в вороте тонкого халата грудь, и испытаю горькое разочарование, бессильную ярость и сожаление.
— Ты лжец. И я толькo что убедилась в том, что ты всегда вел двойную игру.
— Но не против тебя, Иса. Это ты всегда играла на другой стороне.
— Я избранная Ори! У меня свое предназначение.
— И в чем оно? Неужели ты, наконец, осознала истинный смысл слов Оминуса? — грубо спрашиваю я, обхватывая ее горло стальными пальцами.
— Остановить Саха. Уничтожить врата. И если понадобится, и тебя, Кэлон.
— Сейчас я держу в руках твою жизнь, Иса. — пренебрежительно ухмыляюсь. — Уничтожь меня. Давай. Останови!
— Дай мне снять кольцо, и я сделаю это, — задыхаясь, она все же пытается вздернуть свой капризный маленький носик. Никогда не говорите женщине, что любите ее, она сразу почувствует свою силу и превосходство, и использует вашу слабость, как оружие — против вас.
— Ты трус, ты никогда не станешь сражаться открыто, не прячась за завесами бесконечной лжи.
— У тебя был шанс, но ты его не использовала, Избранная Ори, — насмешливо произношу я. — Твои оскорбления бессмысленны. Как и бравада, и наигранная смелость. Как выяснилось, ты тоже решила стать хозяйкой своей судьбы. И только что сделала выбор, — склоняясь к ее губам последние слова я почти шепчу. — Я мог быть нежным, Иса. И за каждую каплю боли от моих рук ты получила бы в награду удовольствие. Я умею быть щедрым и благодарным к тем, кто предан мне. Зачем искать правду, которая может убить тебя? Какой смысл такой жертвы?
— Истина стоит любой жертвы, Кэлон. И мне жаль тебя. Жаль, что главным пунктом твоей шкалы ценностей стоит власть. Власть любой ценой. Невинные жертвы, убийства, судьба всего Элиоса — это пустой звук для тебя. Ты oдержим Сахом, Кэлон. Признай это, наконец. Εсли бы ты любил меня… — она осекается, распахнутыми и полными суверенного ужаса глазами глядя мне за спину. Я ощущаю изменения, тяжелые вибрации в пространстве. Что-то проскальзывает в нашу реальность. Могущественное, темное. Иса мелко дрожит, цепляясь за мои предплечья ледяными пальцами. Я уже знаю, что там… позади меня. Знаки на моем теле приходят в движение, тьма сочится сквозь поры, приветствуя того, кто создал меня.
— Он не одержим мной, девочка, — от его голоса воздух дрожит, черный тлеющий пепел осыпается на наши головы и плечи, огонь в камине вспыхивает синим пламенем и застывает, мгновенно покрываясь льдом. Пар вырывается из покрывшихся инеем губ. Черные тени мелькают по стенам, сгущаясь в плотные не имеющие четких контуров существа. Они растут, достигая потолка, расширяются, захватывая пространство. Единственный источник света — серебряный подсвечник с тремя свечами на столе, начинает мерцать. Под ногами раздается уже знакомое мне шипение, краем глаза я вижу скользкие сворачивающиеся в кольца тела детенышей дагонов. Я резко разворачиваюсь, по-пpежнему удерживая Мандису в своих руках.
Сах явился не в собственном обличии, но, возможно, и я сам никогда не видел истинного обличия многоликого темногo божества. Ледяной воздух обжигает легкие, но это не боль, а, скорее, поток силы. Я чувствую ее циркуляцию, вокруг и снаружи. Она течет сквозь меня, черная, разрушающая разум, взывая к моей темной сути.
Я смотрю в глаза первородного зла, бесстрастно наблюдающего за нами. Он снова принял мой облик. Чувство юмора у него такое же черное, как и его душа. Закутанный в темный плащ, Сах выглядит, как я, но аура несокрушимой силы настолько ощутима, что даже мне тяжело выдерживать ее вибрацию. Иса, в кольце моих рук парализована страхом и неподвижна. И она, как и я не в силах oторвать взгляд от Бога.
— Ты просил меня, дать тебе время, Кэлон. — Произносит он. И его голос больно ударяет по слуховым рецепторам. Я чувствую, как сжимается Иса. Для нее близость Бога, не сдерживающего свою силу, может быть смертельно опасна. Α Сах не собирается щадить ее. Ему нужна ее душа. Я перемещаю Ису за свою спину, используя свое тело, как щит. Тени позади Саха приходят в движение, прикасаясь к нему своими мерзкими щупальцами, словно лаская своего господина. Они двинулись и ко мне, ползут по полу, хватая за ноги, обвиваясь вокруг ступней, и я отшвыриваю их прочь. И тени рассеиваются, возмущенно зашипев. — Разве я не был терпеливым? Теперь ты натешился? Наигрался со своей огненной принцессoй? Не пора ли вспомнить о наших целях, Кэлон?
— Процесс извлечения энергии из Элиоса ещё не закончен. Время еще есть. Я не отдам ее тебе, Сах. И я не собирался этого делать, — произношу я ровным голосом.
— Я знаю, — он улыбается холодно и дико. Черные глазницы, с циркулирующей внутри тьмой, без всякого выражения смотрят на меня. — Ты думаешь, твои мысли для меня загадка, мальчик? Плоть от моей плоти. Дух от моего духа. Каждая твоя мысль или желание… — ухмыляясь, Сах переводит взгляд мне за спину.
— Не смотри, Иса. Опусти глаза, — приказываю я. И она послушно утыкается лбом в мое плечо.
— Каждая вспышка боли и удовольствия. Все, что ты чувствуешь, чем наслаждаешься и дышишь — проходит сквозь меня, Кэлон. Так много эмоций, но это пройдет. Ты же знаешь, что все, что волнует тебя сейчас, через миллионы лет покажется ничего не значащей пылью веков. К твоим ногам склонятся Богини, Кэлон. Они будут служить тебе, и ублажать так, как ты пожелаешь.
— Ты сейчас делишься своими желаниями, Сах, в отношении одной из строптивых богинь? — спрашиваю я, отступая назад, чтобы увеличить разделяющее нас расстояние.
— Не думай, что понимаешь меня, Кэлон. Ты пока не способен постичь меня. Довольно слов, — от раскатов его голоса стены начинают содрогаться. Тяжелая рожковая люстра, свисающая с потолка, раскачивается из стороны в сторону, звенит столовое серебро. — Ты достаточно сказал сегодня. Но ей так и не удалось узнать главное, не так ли? Маам стоило быть умнее и подсказать маленькой принцессе, с какого вопроса стоит начать. Глупая дура, которая все ещё верит в сказки о великой исцеляющей силе любви. Прости, но мне пришлось заманить твою девочку в один из моих храмов, чтобы она увидела воочию, что ждет ее в скором будущем. Так легко зажечь ненависть в сердцах смертных, которые ещё вчера так преданно тебя любили. Мы знаем, что любовь — ничтожна и мимолетна. Страх и сила — вот, что спасет этот мир от исчезновения, Кэлон.
