Всю. Ночь. На пролет.
Но я знал, что должен быть сильнее своих инстинктов. Однажды они уже подвели меня и сделали слабым.
Больше это не повторится.
Мне понадобилась вся сила моего характера, чтобы напустить на себя ледяное равнодушие и вести себя с ней так, словно мне наплевать, что на нее пялятся сотни глаз одичалых мужчин, которые бы тоже не отказались попробовать ее на вкус.
Я не собирался продавать Камелию, как пообещал ей. Я не хотел, чтобы кто-то хотя бы пальцем до нее дотронулся. Я готов был выколоть глаза всем, кто смотрел на нее «вылизывая» похотливым взглядом, но держался.
Держался, чтобы раздавить и ее, и все, что могу чувствовать к этой девушке. Я хотел просто ее припугнуть, поиздеваться…я надеялся, что после этой ночи она еще больше возненавидит меня и больше никогда не подарит мне свою ласку.
Я надеялся, что в следующий раз, когда я не выдержу и нападу на нее, чтобы поиметь с ног до головы, она отвергнет меня. Что она будет сухой после моих поцелуев и слов с уговорами…я надеялся, что это поможет навсегда разорвать связь между нами, и однажды…
Однажды, когда я проснусь, моей первой мыслью по утру будет мысль о стране, а не о девушке, которая «взяла меня за горло».
За сердце.
И судя по всему за яйца, потому что мой член с недавних пор реагировал либо на нее, либо ни на кого. Даже тогда…с Скарлетт, мне пришлось хорошенько закрыть глаза и представить Камелию, чтобы испытать возбуждение.
Но это все равно было фальшивкой.
Привязав ее на постаменте, я покинул девушку, чтобы выбрать самое удачное место, где смогу наблюдать за ней.
Я еле сдержался, чтобы не провести пальцем меж ее ног, бесстыдно залезая под платье. Остановило меня только то, что я бы ни за что не хотел оголять ее тело при всех.
— Вернемся к нашему разговору, — я взял с подноса бокал вина и оглядел каждого, кто стоял рядом со мной в небольшом круге. – На чем мы остановились?
Я краем глаза посмотрел на Камелию, которая судя по всему боролась со слезами.
Замечательно.
Все ее тело выгнулась, как струна, а руки были задраны вверх, бесстыдно выставляя ее полные груди на показ. Если бы не камушки, скрывающие ее соски, я мог бы заметить, как они затвердели после моих слов.
Я отдал бы многое, чтобы любоваться этим сейчас в одиночестве, но к сожалению моя гордость мне этого не позволяла.
— Пока ты был занят, мы что только уже не обсудили…хорошая вечеринка, нам нужно чаще собираться вместе. Я всегда думал, что мои фаворитки красавицы, но твоим просто цены нет… — отпивая из своего бокала отметил принц Дании Оливер Кристенсен. Этому мальчику едва исполнилось двадцать два и он жил не обремененный тяготами правления. Его отец был еще жив и все правление брал на себя, пока принц только делал вид, что участвует в государственных делах и развлекался. Он поправил и без того прилизанные платиновые волосы и еще раз оглядел зал, задержав свой взгляд на постаменте, на котором стояли привязанные девушки.
Мы с Джейсоном обменялись понимающими взглядами, которые говорили о том, что Оливера можно было бы убедить в чем угодно. Он отдаст пол страны за красивое тело и не заметит.
— Я слышал, у тебя есть ипподром и с десяток арабских скакунов, почему бы нам не устроить состязания? — заговорил принц Швейцарии — Тео Орнер, который был куда дальновиднее предыдущего принца. Союз с ним был для меня особенно важен. Ходили слухи, что у принца были такие деньги, которые не снились даже мне, а там, где деньги — там и власть. Сам он вел себя довольно сдержанно и никогда не кичился своим богатством — отличительная черта швейцарцев – считают свои миллионы в своем подземелье, копят на что-то всю жизнь, а потом и стареют…зато им душу греют те самые миллионы, лежащие в банке. А ведь он мог бы пустить их на хорошее дело — в поддержку моей гвардии, которая бы остановила войска парламента, или на крайний случай — благотворительность.
— Можно, но после моей свадьбы и коронации. Сейчас слишком много дел, — сдержанно ответил я, вспоминая о том, что давно не посещал ипподром. С того самого дня, как умер Бастиан, я избегал это место. Лошади напоминали мне о дружбе с братом и о том, чем она кончилась, а мне и так хватало сожалений по этому поводу.
— Я гляжу, не так уж и много у тебя дел, если ты находишь время для этих красоток, — Оливер облизнулся, осушив бокал до дна.
Я решил проигнорировать его вопрос, снова переглянувшись с Джейсоном, который почему-то сегодня на удивление молчалив. Его что-то беспокоило и я определил это по затуманенности его глаз и отсутствующем взгляде. На девушек он не смотрел — лишь пил бокал за бокалом, словно хотел поскорее забыться.
Так делал я, когда хотел заглушить чувства к Камелии. Но в итоге я сделал только хуже, настрочив то роковое письмо.
— С тех пор, как там появилась эта нимфа в красном, я больше ни на кого не смотрю, — вдруг произнес Тео, прищурив свои веки — он с голодной ухмылкой пялился на Камелию.
Кровь в каждой вене закипела и я еле сдержался, чтобы тут же не сравнять его с паркетом.
Он так засмотрелся на мою женщину, что у него даже челюсть отвисла…желание немедля убрать ее оттуда обжигало кожу изнутри.
Вот черт.
— Она для вас всех — запретная территория, — выпалил я, глядя на всех, как на своих подданных.
Парни сначала начали ржать, но по мере того как я становился еще злее, поняли, что я не шучу.
— Эм…ты серьезно? Что значит запретная территория? Мы вроде как здесь развлекаться собрались… - Оливер едва совладал с речью — у бедняги уже начал заплетаться язык от выпитой дозы.
— Да, объясни и расскажи нам, кто она. И чем она так важна для тебя? Значит она действительно хороша… — Тео, кажется, только больше заинтересовался Камелией.
— Ничего особенного. Просто я сам ее еще не опробовал. Она не продается.
— Зачем она тогда здесь? — почти хором спросили они и даже другие члены элиты, которые стояли в моем кругу, уже заинтересовались девушкой в красном платье.
— В воспитательных целях. Непослушная, — сквозь зубы прошипел я, взглядом намекая на то, что пора бы уже закрыть эту тему. Вокруг, черт возьми, столько девушек, а они уставились на нее, как голодные звери.
Ублюдки.
— Я люблю…непослушных, — слишком похотливо подметил Тео. Я представил, как разбиваю его идеальный нос об асфальт, но это не помогало успокоиться.
— Я не понятно объяснил? Она — моя, так что заткнись и возьми себе любую другую телку. Vae… — эмоции взяли надо мной верх и я больше не мог сдерживать ни единого ругательного слова, вертевшегося на языке.
— Я что-то не понял, ты что хочешь, чтобы у тебя возникли проблемы с твоим планом по захвату Европы? Я ведь могу их устроить… — Тео уже не скрывал ответной злости, его черные глаза метали молнии.
