Самый настоящий нервный срыв, забирающий последние силы.
Обезумев от боли, я кричу, падая на пол прямо к его ногам.
Унизительнее ничего не придумываешь, но я хватаюсь за его колени, мечтая уничтожить и в то же время никогда не отпускать.
Весь масштаб противоречивости чувств, бушующих внутри, просто не передать словами.
Мне трудно представить, что кто-то вообще способен остаться в живых после такого… После такого яда.
Любовь – тот самый яд, который начинает медленно просачиваться в твою кожу через поры, через дыхание... И вот, окончательно захватив власть, он убивает тебя в одночасье.
Я действительно стала грязью у его ног. Как он и мечтал. Наверное, Коул Стоунэм сейчас самый счастливый человек на земле.
- Я же… - снова повторяю, как заколдованная.
Но Коул смотрит на меня сверху-вниз – взглядом доминанта, полным жестокости и безразличия.
Холод турмалиновых глаз разбивает на части.
Внутри рушится… Просто рушится все. Просто все, до последней клеточки.
- Я давно ждал этой картины.
- Я раздавлю тебя! – Поднимаюсь с колен, собирая последние силы.
- Посмотрю на это с удовольствием. – Коул хмыкнул, как плохой актер. Всеми фибрами души я чувствовала, что он просто превосходный лжец.
- Ты пожалеешь, что вообще связался со мной.
- Ох, как страшно. Эти угрозы… Такие милые… А потом снова твоя влажная и горячая киска и все по кругу. Не утруждайся и даже не пытайся меня… Как ты это назвала? «Раздавить». – Коул зацокал языком, и я со всей дури врезала кулаками по его груди.
И еще раз.
Черт, нужно было ходить на бокс, тогда от этого, может быть, и был бы хоть какой-то толк.
Гребанная груда стальных мышц, но я все равно колошмачу его, как окаянная.
- Проваливай! Убирайся из моего дома. – Только сейчас я понимаю, что до сих пор голая. От этого чувство унижения только сильнее.
Я толкаю Коула к балкону, к раскрытой двери, но он останавливает мои руки.
- Я уйду без твоей помощи. И буду с нетерпением ждать твоей «мести». Это будет забавно. – Коул поджал губы и, окинув меня ледяным взглядом напоследок, исчез за вуалью штор.
- Ох, не сомневаюсь, Стоунэм. Я в этом ни капли не сомневаюсь. – Снова потеряв себя, закрываю лицом руками и с разбегу бегу к кровати. Все, что я сейчас могу сделать, - это поддаться бесполезным рыданиям.
***
Стыдно признаться, но фотографии Коула были у меня на телефоне. Их было много, а половина из них были совместными.
Вот уже целый час я смотрю на фото, где мы стоим на балконе. На фоне наших лиц розовеет закат, и из-за освещения я не вижу наших лиц, лишь темни тени, сливающиеся в поцелуе.
Я вижу, что его руки лежат у меня под сердцем, и просто вспоминаю этот момент, который никогда не повториться.
Момент глупого, выстраданного счастья. Просто быть рядом с человеком, от которого сносит крышу.
Я не влюблена, я зависима, как наркоман от маленькой капли героина.
И все, что я хочу сделать, - это стереть с лица планеты этот наркотик.
Убить его так же, как он убивал меня.
Отомстить.
Сделать ему больно, лишь бы стереть эту наглую, равнодушную ухмылку, которой он одарил меня при последней встрече.
"Преподать урок", как выразился бы Коул.
- Катись... Катись ты к черту, урод! Изгой несчастный... Не могу видеть твою сраную, страшную рожу! - Я не просто произношу эти слова, я вкладываю в них столько злости, что этой энергии бы хватило на мини ядерный взрыв.
Пальцы трясутся, как только в голову приходить жуткая, безбашенная идея, которая меняет во мне все.
Ты должна узнать его слабости.
И теперь я их знаю. Нужно только кое-что проверить.
Всего два звонка нужным людям, и я смогу осуществить свой грязный и гениальный план.
Решение пришло в голову само - такое простое, такое легкое.
Я вдруг вспомнила настоящего Коула - как он ведет себя, когда нервничает.
Как темнеют его глаза, делая его похожим на Дьявола в теле человека.
Вспоминаю о том, что его отец сумасшедший, и все складывается в единый, несгибаемый пазл, который выглядит для меня как свет в конце тоннеля.
- Ненавижу... Ненавижу тебя... - Еле сдерживая слезы, удаляю все фотографии. Все до одной. Удаляю их даже с облачного хранилища без шанса на восстановление.
И это не легко.
Набираю знакомый номер телефона и слышу на другом конце провода удивленный голос:
- Алло? - Гидеон совершенно не ожидал моего звонка. - Бекка, мне нельзя с тобой разговаривать.
- Это тебе твой "хозяин" приказал? А своего мнения у тебя уже нет? - Я хмыкнула, удивляясь тому, как Коул промыл им всем мозги.
- Что тебе нужно? Я просто не хочу лишних проблем.
- Я думаю, скоро все твои проблемы исчезнут. Ты станешь президентом братства, и больше никто не посмеет так с тобой обращаться, как это сделал Коул. Знаю, после нашего поцелуя он, наверняка, избил тебя еще раз или что похуже...
- А тебе-то что? Я не хочу влезать в ваши отношения. Коул ясно дал мне понять, что ты для меня - закрытая территория.
- Если ты поможешь мне в одном деле... Я обещаю, что у тебя будет все, что ты хочешь. Власть, утоленная жажда мести... И я. - Я смотрю на себя в зеркало, узнавая в себе прежнюю стерву. Даже еще хуже.
Я противна сама себе, но в душе все внутри меня ликует.
Я вдруг чувствую, как мы с ним меняемся ролями, и теперь его сердце будет лежать в моих ладонях.
***
От третьего лица
Ритуальная комната братства была похожа на декорации к фильму ужасов, в которой происходят далеко не самые приятные вещи.
Здесь всегда царил хаос, тьма и противный, мерзкий запах... Запах боли и отчаянья. Но абсолютно все братья, которые уже пробыли в братстве какое-то время, считали, что именно отбор делал их закаленными. Именно отбор давал им возможность стать сильнее и научиться ярости, без которой вообще трудно чего-либо добиться в жизни.
Этой ослепляющей страсти, которая помогает человеку сметать все на своем пути по достижению цели.
Кто-то мечтал стать конгрессменом, кто-то просто хотел укрепить свои связи. Были даже те, кто просто хотел, в конечном итоге, веселую студенческую жизнь с пьянками и девочками, но всех их объединяло одно - каждый из них прошел через этот отбор.
Кроме Коула Стоунэма, отец которого настолько закоренился в истории братства, что и без всякого отбора Коула боялись.
