Случайная встреча, разговор в кафе, и все. Я тогда уже понял, что в ней есть что-то особенное, отличающее от других. Не потому что она пишет. Я с десятком авторов знаком, среди которых немало красивых женщин. Между мной и Русланой есть нечто неуловимое, родственное, и я почувствовал это еще когда лежал на ней на асфальте, подложив под ее затылок ладонь. Она так на меня смотрела, что возникло ощущение, будет мы сто лет знакомы, и оно не улетучилось до сих пор. Меня тревожит только то, что будет, если мы увлечемся слишком сильно. Сможем ли мы остановиться, когда закончится наш роман? И нужно ли нам останавливаться?
Лана
Дура. Иначе и не скажешь.
Мои ноги дрожат так сильно, что каждый шаг дается с неимоверным трудом, пока я просто мчусь по коридору, не разбирая дороги. Перепрыгиваю через ступеньки, мечтаю затеряться в коридорах, раствориться в многоликой толпе студентов и убежать как можно дальше от Джордана, Хотя он без всяких сомнений за мной не бежит.
Но это не значит, что я до сих пор не ощущаю того, что он рядом. Не чувствую его прерывистое и горячее дыхание в мои раскрытые для него губы. Не значит, что я не ощущаю под подушечками пальцев кожу его груди, пресса, мощной твердости, и совершенно не помню того, как его член увеличивался в моей ладони, и я не хотела как можно скорее ощутить его внутри.
Черт. Как я могла? Теперь все мои заигрывания с Алексом из серии «ни за что и никогда» будут смотреться просто смешно и нелепо. И совершенно неубедительно. Я не хочу искать оправданий своему развратному поведению, правда, но…
Я действительно не отдавала себе отчет в своих действиях. Чистой воды безумие, которое обрушилось на меня в тот момент, когда он прижал меня к своему столу, не поддается никакому объяснению.
Просто в тот миг…
Все вокруг померкло.
Я забыла, что он мой преподаватель. Что он старше, что он явно что-то от меня скрывает, что будет неправильно отдаться ему так быстро и так «грязно» — на чертовом рабочем столе среди бела дня, когда любой, проходящий мимо в коридоре, смог бы услышать мои стоны.
А я не сомневаюсь, что Алекс довел бы меня до них. И на этот раз впервые в жизни они были бы искренними, настоящими. Я просто чувствую это, насколько нас тянет, как мы подходим друг другу физически и эмоционально. Словно что-то родственное, глубокое, древнее и необъяснимое связало нас и столкнуло в тот день, когда он спас меня.
И во что это вылилось? Черт, я была так близка к… у меня все внутри горит от боли и отчаянья, и со мной такое в первый раз. Коленки трясутся, губы искусаны, а низ живота рвет на части от не удовлетворенной потребности в нем.
Джордан, мать его, пробудил во мне всю ту сексуальность, которая обычно оставалась лишь на страницах моих романов, и я пока не знаю, хорошо это или плохо.
Каждый удар сердца отдается легкой болью в грудной клетке, пока я отчаянно цепляюсь за сумочку, прижимая ее к животу, переполненному «бабочками», которых мне собственноручно задушить и уничтожить хочется. Словно это поможет мне справиться со шквалом эмоций и угнетающих мыслей, с чувством неловкости, воспоминаниями, что будоражат кровь, и с огромным стыдом за чуть было не совершенную ошибку.
Но этих живучих тварей в моем животе может убить только Алекс, когда перестанет быть мужчиной, который дурманит мой разум, пленит сердце и искушает тело.
И о чем я вообще? Я уже совершила ошибку. Перешла ту самую черту, пересекла точку невозврата. Уверена, Вселенная обязательно предъявит мне ценник за табуированное удовольствие. А цена всегда одна — боль. Разбитое сердце. И порванная в клочья душа.
Ведь всем нутром я чувствую, что с Алексом что-то не так. Может, я просто боюсь обмана, боюсь, что затеряюсь в списке имен, которые он вычеркивает по утрам, и буду очередной девушкой, которую он сменит вместе с постельным бельем. Как ни крути, когда мужчина в тридцать шесть не женат, это говорит об одном — ему недостаточно одной женщины.
Но с другой стороны я все слишком усложняю. Да, сегодня Алекс — мой преподаватель, и на наши отношения наложен запрет, ну а завтра он бросит Колумбию и пойдет и дальше взбираться на вершину литературного Олимпа, а это значит, что у нас есть будущее…
А если кто-то узнает? Что, если нас кто-то уже видел вместе? Может быть, именно сейчас на почту моего отца приходят разоблачающие нас с Алексом фото из клуба или ночного парка. Если папа узнает, что я связалась с мужчиной намного старше себя, да еще и со своим преподавателем, это будет полный крах. Апокалипсис не так страшен, поверьте. В лучшем случае — он просто от меня откажется, в худшем — убьет сначала Алекса, а потом меня. Конечно, я преувеличиваю, но в любом случае сладко не будет. Поймите меня правильно, несмотря на то, что мне двадцать и я уже «взрослая девочка», мой отец всегда болезненно воспринимал мои отношения с мальчиками. Каждого нового «ухажера» он проверял досконально: не сомневаюсь, что хранил на моих парней досье в верхнем ящике рабочего стола и никогда не позволял мне встречаться с ними после девяти вечера. Да только это не помешало мне потерять девственность ровно в семнадцать, когда я уехала к бабушке и дедушке в Эстонию на каникулы. Мне казалось, что я влюбилась и навсегда, но сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что Ричард был лишь искрометным курортным романом — быстрым, ярким, незабываемым, но… детским и наивным. Я не любила его, я просто хотела любить, хотела найти вдохновение в объятиях человека, который был полной моей противоположностью.
Кто-то скажет «противоположности притягиваются», но познакомившись с Алексом, я совершенно четко поняла, что для меня — это не так.
Мне нужен кто-то, кто сделан со мной из одного теста.
Кто-то, с кем я смотрю в одну сторону.
Тот, кто понимает меня без слов.
«Слова только мешают понимать друг друга», вспоминаю строчку из своей любимой и совсем недетской сказки. И сейчас я понимаю, насколько был прав Экзюпери, потому что то, что происходило между нами с Алексом, когда мы молча писали роман, не поддается никакому объяснению. Мы находились на одной энергетической волне, и я уверена в том, что в тот момент нам приходили похожие образы, слова и даже целые абзацы.
Но я никогда не узнаю, правда ли это, потому что идти к нему домой сегодня вечером я не намерена.
— Привет, Лана, — басистый мужской окрик вырывает меня из плена мрачных мыслей. Я замечаю, как со мной поравнялся Лукас — парень с факультета искусств, с которым я познакомилась на штрафных лекциях у Джордана. Я замечаю милые ямочки на его щеках, когда он широко улыбается мне. — Встретимся сегодня на философии? — с надеждой спрашивает он, окидывая меня оценивающим взглядом с головы до ног.
— Да, конечно, — киваю я, а сама быстренько сворачиваю в один из коридоров, помахав ему ручкой, и понимаю, что не приду сегодня на лекцию. Это же невыносимо. Смотреть на Алекса и видеть одну и ту же картину. Вспоминать, какой жаркой, откровенной и чувственной была вспышка между нами. Я, должно быть, сошла с ума, раз сама полезла в штаны своего преподавателя. И мне это понравилось…
