Но интуиция и тот факт, что он в лицо заявил мне, что не относится ко мне достаточно серьезно, говорят об обратном. Нам нужно прекращать это. Пока не поздно. Еще можно все исправить, перевести наши отношения только в профессиональное русло…
Черт, сейчас я совершенно не верю в то, что смогу это сделать, и провожу кончиками пальцев по каменной груди Алекса, чувствуя, как гулко бьется его сердце, даже когда он спит. Мой взгляд падает на открытый ноутбук, оставленный на рабочем столе. Наверное, Алекс писал всю ночь — кажется, что сквозь сон я слышала стук клавиш и то, как он ставит кофе на деревянную столешницу. Сейчас его и пушечный выстрел не разбудит, и это мне на руку. Не возникнет никакой утренней неловкости. Иначе я просто не вынесу, если он сейчас проснется и сделает вид, что между нами ничего не было. Мне пора взять себя в руки и закрыть свое сердце на засов, и тогда он не сможет его по-настоящему ранить.
Мне лучше уйти.
Лучше бы и ты пообещал, что больше никогда не будешь смотреть на меня так, словно уже влюблен, — невольно проносится в мыслях, но я тут же встаю с постели и направляюсь в душ. Наспех моюсь, надеясь, что Алекс не проснется от небольшого шума, и не могу не вспоминать, каким заботливым и чувственным он был, когда вчера мы купались здесь вместе. И совершенно не эгоистичным, горячим, безумным. Внизу живота скапливается очередная теплая волна возбуждения, отдающаяся истомой во всем теле, но я подавляю ее усилием воли. Снова краду одну из его футболок, потому что мой шелковый топ Алекс все-таки умудрился порвать.
Прохладный воздух улицы не отрезвляет меня, а наоборот: в голове полный туман, и я как ребенок замираю у каждой сказочной, рождественской витрины, любуясь произведениями искусства. Чувство тревоги и навязчивое ощущение того, что за мной кто-то следит, не дающее мне спокойно жить в последнее время, ушло бесследно. Наверное, эта мания преследования, всего лишь результат стресса и напряжения, переживаний из-за ссоры с папой и волнения перед получением ответа от Йеля и факультета искусств.
Шумный Манхэттен, обычно суетливая и кричащая толпа раздраженных и спешащих на работу людей еще никогда не казалась мне такой приветливой. По улице я не иду, а порхаю, ощущая, как расправляются за плечами огромные крылья, способные в считанные секунды оторвать меня от земли. Если любовь — это чувство полета, то мне уже поздно давать тебе обещание, Алекс…
Так, стоп, я не должна об этом думать. Я не люблю Алекса, это лишь глубокая симпатия и влечение. Минутка… ну ладно, возможно три часа слабости. Я больше не дам разгореться нашему пламени. Боюсь, что не готова заплатить за часы удовольствия перебитым и израненным сердцем.
Останови это, Алекс. Пожалуйста.
* * *
Когда я захожу в комнату, мой взгляд тут же падает на несколько красных шариков, прилипших к потолку, и потухшие ароматизированные свечи. Вся спальня пропахла фруктово-морским запахом, и я не сразу понимаю, что происходит. Возможно, Кейт со Стивеном устроили романтик, а потом продолжили его где-нибудь в более уютном месте, чем комната в общежитии. Сажусь на кровать, дергая за ниточку один из красных шаров.
А потом мое сердце едва ли не разрывается от ужаса, из горла вырывается непроизвольный дикий крик, разрывающий связки. Тяжело вздохнув, я подпрыгиваю на месте, когда кто-то мертвой хваткой сжимает мою голень, находясь под кроватью. Я начинаю кричать еще сильнее, хватаясь за корни волос, не в силах поверить в то, что это происходит со мной, и в моей спальне находится долбаный маньяк или даже убийца… Кровь приливает к вискам, ноги немеют, пока я судорожно кусаю губы, не в силах произнести ни одного внятного слова.
— Попалась, — нервно сглатываю, услышав голос Миллера. Колин совсем охренел. Я чуть не умерла от страха. Меня по-прежнему трясет, и я обнимаю себя за плечи, вытирая обжигающие слезы с ресниц, глядя на то, как огромный спортсмен вылезает из-под моей кровати.
— Черт, Миллер, мать твою! Ты сошел с ума? У меня сердце могло остановиться! — нападаю на придурка я, испытывая одно единственное желание — избить его так, как боксерскую грушу на редких тренировках по боксу. — Это М-О-Я комната! — по буквам произношу я, взмахивая руками. — Что ты тут делаешь? Проваливай!
Колин вскидывает одну бровь и поправляет свои взлохмаченные волосы, одаривая меня надменным взглядом. Сукин сын. Жалкое подобие мужчины… как я могла с ним встречаться?
— Сначала я хотел устроить тебе сюрприз, Лана. Чертовы шарики купил. Ты можешь себе это представить? Я никому ничего не дарил и…
— Поздравляю, а теперь проваливай, — сквозь зубы бросаю я, прижимая пальцы к губам. Мне до сих пор плохо, сердце отбойным молотком стучит по грудной клетке.
— А потом позвонил тебе… я думал, вдруг ты приведешь сюда своего ненаглядного. Что, смогла бы с ним трахаться на кровати, на которой спала со мной? — он вскидывает на меня взгляд, полный злобы, ярости, испепеляющей нутро ревности. В голубых глазах полыхает почти красно-черное пламя, но я выдерживаю его, гордо приподнимая подбородок.
— Колин, ты в своем уме? Я ночевала дома! Дома! Я хотела помириться с папой и… черт, я не должна перед тобой оправдываться. Уходи! — недвусмысленно указываю на дверь, но Колин будто меня не слышит. И это беспокоит меня больше всего. Его поведение кажется очень странным, и, несмотря на свою привлекательную внешность, он выглядит не так хорошо, как несколько недель назад. Под глазами залегли серо-синие глубокие тени, и он постоянно и нервно поправляет свою прическу, напоминая мне наркомана в стадии ломки. Возможно, это так и есть.
— А навигация в твоем телефоне показывает, что ты ночевала в небоскребе «Мегаполис», — Колин достает из кармана телефон и чуть ли не носом тыкает меня в красную точку на карте Нью-Йорка. Не могу поверить, что он дошел до подобной низости.
— Ты следишь за мной? — скаля зубы, выплевываю я, очень сильно жалея, что не могу позвонить в полицию прямо сейчас. Телефон давно сел, да и к тому же Колину не составит труда скрутить меня пополам и заломить руки. Он находится в неадекватном состоянии. Большее счастье, что мне до сих пор не прилетело от здоровенного спортсмена.
— Нет, не слежу. Это просто программа, которая установлена почти в каждом телефоне. Речь не об этом, Лана, — Колин вдруг смотрит на меня с мольбой и долей сожаления. Окидывает беглым взглядом всю комнату и пытается взять меня за руки, но его попытки заканчиваются полным провалом. — Я хотел устроить тебе сюрприз. Порадовать тебя, детка. Разве не об этом ты мечтала, когда мы встречались?
Я ни о чем не мечтала, когда мы встречались, Колин. Я просто бежала от одиночества, старалась создать иллюзию любви, да и просто хотела ощущать себя нужной, вот и все.
— Перестань, Миллер. Я прекрасно знаю, чего ты хотел и зачем все это устроил. Поздно, Колин. Мне сейчас вообще не нужны отношения, — огрызаюсь я, выставляя руку ладонью вперед. Не могу больше слушать его нытье. Тоже мне альфа-самец.
— Думаешь, мне не с кем трахаться? — он хватает меня за запястья, резко дергая на себя. — Ты нужна мне не только для этого. Черт, я думаю, что влюблен в тебя, Лана, — с опаской смотрю в его глаза и еще с большим ледяным ужасом понимаю, что его слова совершенно ничего во мне не задевают. Я не испытываю даже жалость к этому человеку, который не перепихнулся разве что с лесбиянками с нашего потока, пока мы встречались. — Ты какая-то другая, Лана. Как я раньше этого не замечал?
