Глава 1
Солнце не успело подняться высоко и, несмело пробиваясь сквозь ажурную листву, ласково касалось безмятежно сонной земли. Воздух оставался упоительно свежим и, сладко дурманя голову, пробуждал желание вдохнуть полной грудью и буквально напиться им. Покрытая серебристой сединой сочная трава, напитавшись ночной влагой, пригнулась и, чуть вздрагивая от лёгкого прикосновения ветерка, поблёскивала прозрачными капельками. На изумрудном кружеве полога леса то и дело вспыхивали янтарные солнечные блики, а неугомонные птицы, перелетая с ветки на ветку, оглашали округу перезвоном хрустальных колокольчиков.
Сильные мужские руки легко подхватили её и, казалось, подняли к самым верхушкам деревьев. Но ей не было страшно, её душа наполнилась пониманием: отец ни за что на свете не уронит свою любимую дочь. Сердце в груди трепетало от восторга, только стало несколько неловко, и, притворно надувшись, она фыркнула:
– Батюшка, ну я ж уже не маленькая!
Мама стояла рядом и звонко смеялась. Яркие лучи солнца слепили глаза, не давая разглядеть лица людей, и только их счастливые улыбки различались сквозь прикрытые ресницы. За спиной раздавались весёлые возгласы сестры и шутки братьев, и голоса родных сливались в единый мелодичный хор с восторженным звоном беспечных кузнечиков. Запах свежескошенного луга пьянил, душу распирало от безмерной радости, а весь мир был наполнен светом, любовью и умиротворением.
Неожиданно щеки коснулось что-то тёплое, мокрое и шершавое. Обмякшее сознание, желая остаться вместе с дорогими ей людьми, упорно сопротивлялось, судорожно цепляясь за образы родителей, но новые прикосновения настойчиво теребили нос, губы, подбородок, вырывая из такого светлого и замечательного сна.
Глаза непроизвольно открылись, и прямо перед собой увидели огромную зубастую пасть со свисающим красным языком. Пасть гавкнула, растянулась в счастливом оскале, и страшная морда уставилась карими умными глазами. Ничуть не испугавшись большой лохматой зверины, засоня недовольно утёрла мокрое лицо, огляделась и обижено пробурчала:
– Ну зачем ты меня разбудил?
Вокруг простирался всё тот же лес, уже третий день нескончаемым хороводом тянувшийся на всём протяжении пути в неизвестность. Собака, явно довольная тем, что её находка очнулась, призывно залаяла и бросилась в сторону.
– Гром, что ты там нашёл? – послышался мужской голос, и из-за дерева показался всадник, облачённый в начищенный бехтерец
1.
У пояса человека висела сабля в богато отделанных ножнах, к седлу был прикреплён налуч
2 с добрым луком, а безвольно висящие поверх дорожной сумки тушки зайца и куропатки говорили о его меткости.
Желая сообщить о своей добыче псина с преданным лаем помчалась к хозяину.
Вот теперь, лишь увидев незнакомца, всё её тело пронзил леденящий страх. Казалось бы, плутающий по лесу странник должен порадоваться появлению человека, но душа судорожно дрожала, а внутренний голос настойчиво предупреждал: встреча с мужчиной опасна, а с вооружённым мужчиной опасна вдвойне. Сердце, обезумев, заметалось, и, собрав последние силы, она вспорхнула испуганной птицей и бросилась бежать, но тут же споткнувшись о коварную корягу с налёта уткнулась лицом в прелые листья.
Ощутив терпкий аромат земли, она моментально развернулась, но уже не успевая подняться, словно загнанный зверёк, попятилась назад, пока не почувствовала спиной ствол дерева. Как бы сейчас хотелось слиться с корой, раствориться в плоти дуба, но равнодушный лесной великан не хотел спрятать человека, и ей в отчаянье пришлось наблюдать за приближением всадника. Воин легко соскочил с коня и неторопливо устремился к ней. Чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет из груди, бедняжка зажмурилась и, будто это могло спасти, в испуге закрыла ладошками лицо.
– Вот ведь птаха какая, – послышался мягкий насмешливый голос. – Да что ж это я тебя так напугал? Неужто на лешего похож?
Несмело приоткрыв глаза, она сквозь пальцы взглянула на незнакомца. Парень с едва пробивающейся бородой, присев на корточки, улыбаясь, смотрел добрыми серыми глазами. Настороженно изучая приятное мужское лицо, она несмело опустила руки.
– Что, такой страшный? – снова поинтересовался незнакомец.
Отрицательно покачав головой, трусиха продолжала молчать, а парень ещё шире улыбнулся.
– Ну вот и хорошо. Не бойся. Разве может воин обидеть маленькую девочку? – проговорил он. Она не стала спорить, хотя внутреннее убеждение говорило об обратном, а незнакомец вновь спросил: – Кто ты? Как звать-то тебя?
Немного подумав, девочка проронила:
– Таяна…
– А я Евсей, – продолжал улыбаться парень. – Как ты очутилась здесь? Заблудилась? Небось, с подружками по грибы-ягоды ходила?
Малышка некоторое время недоверчиво смотрела ратнику в глаза, а затем, наклонив голову, пробурчала:
– Я не помню…
– Как не помнишь?
– Не помню, – растеряно пожала плечами Таяна.
Озадачено нахмурившись, Евсей безмолвно разглядывал необычную находку: чумазую девчонку лет десяти-одиннадцати. Видать, оголодала. Худющая, одни васильковые глазища на лице остались. Всклокоченные, выпачканные в грязи и крови русые волосы собраны в косичку с вплетённой в неё голубой шёлковой лентой. Одета в простую крестьянскую рубаху, но сарафан добротный и расшит разноцветным бисером. На ногах сапожки из мягкой кожи. «Похоже, родители не бедствуют, раз дочери такую обувку справили, и, наверное, она любимица в семье», – размышлял Евсей, а вслух поинтересовался:
– Запамятовала, как в лесу оказалась? А из каких мест – хотя бы помнишь? Кто-родители-то твои?
– Не помню, – ещё ниже опустила голову девчушка.
– Забыла, чья ты? – вскинул брови парень.
Она снова покачала головой:
– Ничего не помню. Проснулась утром в лесу, а как попала сюда, не ведаю.
– Так к кому ж мне везти тебя? Как родителей сыскать? – растеряно проговорил он. -Отец с матушкой, поди, уж все глаза проглядели… Ещё бы, такую красавицу потерять, – желая взбодрить ребёнка, по-молодецки подмигнул Евсей. – Попробуй припомнить.
