Левашов удивлённо взглянул на Святейшество.
– Впервые слышу! И каким же боком мои земли пану принадлежать могут?
– Бумагу намедни привёз, – откинувшись на спинку трона, поморщился Филарет. – А в ней говорится, будто дальним родственником он князю Засекину приходится. А потому пан требует, чтобы угодья и поместье Засекина ему отошли, а после него – Болеславу. Род-то Засекина своё начало от Рюриковичей берёт. От колена Ярославского князя Грозные Очи, – уточнил патриарх, и Евсей догадался, что беспокоит умудрённого опытом царедворца.
– Да от тех кровей одна водица в жилах Залевских осталась, – предположил Левашов. – Не хватало ещё полякам земли раздавать! И так они вон сколько наших городов к рукам прибрали!
– Вот и я так думаю, – соглашаясь, крякнул Филарет. – Да только пан этот уж больно ушлый, – покачал он головой. – И веру православную согласен принять, и на девке нашей жениться, лишь бы корни здесь пустить. В Думе Боярской у него уже порядком сторонников набралось. Не впервой при дворе иноземцы приживаются. А затем, как богатствами разживутся, да оперяться, до самой власти руки тянуть начинают, – словно от зубной боли поморщился патриарх и взглянул строгими очами на Евсея. – Так что думай, князь!
– Спасибо, что предупредил, Владыко, – поклонился Левашов.
– Ступай. А грамоту я тебе выписать прикажу… Чтобы помощь тебе и воеводы, и служилые оказывали, – пообещал Филарет.
Евсей ещё раз поклонился и, размышляя над словами патриарха, покинул хоромы. – «Ох, и хитёр пан Залевский! И что за игру он затеял? Как Прохор мог ему поверить?» – удивлялся Левашов.
Получив обещанную грамоту, Евсей отправился на поиски дядьки и Таяны.
Конь неторопливо шагал по дороге, а Левашов мысленно перебирал все, что ему удалось разузнать. «Осталось только разобраться с оберегом, – хмурился он. – Пан Залевский утверждал, будто вещица принадлежит ему. Таяна же говорила, что оберег подарила ей мать. Если так, то нужно найти людей, которые могли видеть амулет у Таяны ранее», – рассуждал княжич и, поразмыслив, развернул коня в сторону своей вотчины.
Добравшись до Крапивны, Левашов направился к дому деда Дорофея. Завидев господина, старик засуетился:
– Здрав будь, княже, – поклонился он в пояс. – Рад видеть тебя.
Ответив на приветствие, Евсей спешился и начал разговор.
– Я вот что хотел спросить у тебя, Дорофей Иванович. Помнишь, девчонку я в лесу нашёл? Давно… Таяну. У вас ещё тогда её оставил.
– Дык как же не помнить? – вскинул кустистые брови дед. – Конечно, помню. Память, кажись, у меня ещё не отшибло…
– Слушай, старче, не было ли при ней вещицы приметной. Ну, оберега что ли?
Старик настороженно взглянул на князя:
– А тебе зачем?
– Надо, дед. Боярин польский утверждает, будто эту вещь Таяна у него украла, – пояснил Евсей.
– Брешет твой поляк, – фыркнул дед. – Был у девчонки оберег. Был. Дюже богатый! Сам видел. Он такой серебряный, а часть золотом покрыта и камень синий посредине, – рассказал Дорофей. – Марфа ещё моя испужалась, не колдовская ли вещица?
– Взгляни, этот? – вытащил из-за пазухи Левашов амулет.
Дед заинтересованно прищурился и улыбнулся:
– Он самый, – согласился Дорофей. – А у тебя он откуда? – уставился дед на князя и вдруг вспомнил: – Да! Девчонка говорила, будто мать разрешила его только суженному отдать, – и, догадавшись, покачал головой. – Так значит, тебе Таянушка подарила свой оберег. Во дела! И что же теперь будет с девчонкой-то? Тепереча, похоже, её ещё и в воровстве обвинят? – нахмурился дед. – Только был у неё этот амулет. Точно знаю!
– Значит, подтвердишь, что не воровала Таяна этого оберега?
– Конечно. А как иначе? Вещица эта была у неё ещё с того времени, как Хлепень изничтожили да пожгли. Ежели только пан в поместье князя Засекина гостил, прежде чем девчонка оттуда сбежала? – вслух размышлял дед, и Евсей удивлённо взглянул на старика.
– Думаешь, Залевский причастен к резне в городище?
Дед вскинул брови:
– Ничего я такого не говорил… Просто ежели пан утверждает, будто вещь его, а оберег у Таяны был уже, когда ты её нашёл… То как он мог оказаться у девчонки? – задался вопросом Дорофей и сам ответил: – Разве только пан гостил в доме князя Засекина.
Левашов задумался. Он получил подтверждение того, что Таяна не воровала вещь в панском доме, а значит, Оленьке не было нужды ссориться с подружкой, как то пытался представить пан Залевский. «Врут поляки, – понимал Евсей. Но что-то шевельнулось в его груди. – Прохор говорил, будто у пана имелся похожий оберег. А может, дед прав? И сам того не ведая, он дал подсказку, где искать злодеев, укравших казну Засекина и учинивших страшную расправу над княжеской семьёй и его холопами? Но что там произошло? Как попал этот амулет к матери Таяны? И откуда у Якуба Залевского точно такой же? И как они связаны?» – блуждали неясные мысли в голове княжича.
Вопросов становилось всё больше, но одно Левашов знал точно: Таяна ни в чём не виновата. «Вот повертишься ты теперь, пан Залевский, – угрожающе прищурился Евсей. –Попробуй объясни, каким образом приметный оберег попал к девчонке, сбежавшей от резни восемь лет назад?»
– Кто-нибудь ещё видел этот оберег? – спросил Левашов.
– А как же! И жёнка моя, и внучата: Егорка с Настёной. Ну и Пелагея, конечно. Само собой…
– Пелагея здесь?
– Была здесь, – потупился старик.
Евсей внимательно взглянул на деда.
– Что-то не договариваешь ты, дед Дорофей? – прищурился княжич. Старик, словно не понимая, пожал плечами, но Евсей не отступал: – Говори, Таяна тоже в Крапивне?
Дорофей насторожено взглянул на князя и нехотя сознался:
– В лесу её повстречал. Там у меня стожок припасён был, она в него и забралась. В том стожке и привёз её сюда, к Пелагее. А поутру ушли они. Куда – не знаю, – опережая вопрос Левашова, нахмурился дед.
– Спасибо, Дорофей Иванович, – вздохнул Евсей. – Помог ты и мне, и Таяне тоже.
Выяснив всё, что хотел, княжич засобирался в дорогу. Теперь у него было достаточно свидетельств невиновности девушки, и, попрощавшись со стариком, Левашов, пришпорив коня, помчался в Москву.
Глава 27
Сколько не рассылал Прохор Долматов по деревням и городам посыльных с приказом поймать беглую холопку, Таяны и след простыл. Устав мотаться по дорогам, царский обыщик так ни с чем и воротился в златоглавую, где его уже поджидал Евсей. Слушая племянника, насколько тот сам преуспел в дознании, Прохор только хмурился и упрямо фыркал. Никак не хотелось дядьке признавать свою оплошность, а на вопрос Левашова, как теперь найти девушку, боярин только пробубнил:
– Ничего, рано или поздно найдём беглянку.
